Олег Алякринский - Гастролер

Граф обвел взглядом братву и впрямую спросил Медведя о том, о чем думали все:

— Георгий Иванович, наверное, ты созвал нас для того, чтобы сказать нам, кто останется после тебя? — Он обвел глазами всех и неопределенно махнул головой. — Конечно, мы и сами можем решить это дело. Свято место пусто не бывает. Но, не дай бог, придет вместо тебя какой-нибудь варяг со стороны, тогда могут начаться жестокие разборки. Так что за тобой слово: скажи нам сам, кого хочешь оставить после себя.

Вопрос был в самую точку, а потому в гостиной повисла гробовая тишина. Каждый прикидывал себя на это место, думал о других, сопоставлял. И потому неожиданным оказались слова Медведя, сказанные слабым, но твердым голосом:

— Раз вы сами спросили, я отвечу. Но прошу обдумать, прежде чем возражать. Я решил оставить после себя вот этого парня.

Он указал на Варяга. В гостиной наступила мертвая тишина. Все смотрели на Варяга.

— Что же это такое?! — крякнул Федул.

— Да, Медведь, разъясни. Что-то мы не понимаем тебя. Зачем нам нужен этот варяг? Мы же говорили, давайте без пришлых. Или среди нас нет достойного? — загалдели все наперебой.

— А ведь ты угадал, Граф, — слабо усмехнулся Медведь. — Не я, а ты упомянул про варягов. Я и хочу оставить после себя Варяга. Но что важнее всего — дело или самолюбие наше потешить?

Владислав почувствовал на себе взгляд пятнадцати пронзительных пар глаз. Лишь Медведь смотрел не на него, а на остальных. Он думал, что если сейчас ситуация не переломится в пользу Варяга, то дело закончится кровью. Нет, не сегодня. Может быть, даже не сразу после его смерти. Но закончится кровью обязательно. И очень-очень скоро. Кто-кто, а он, Медведь, это отлично знал. Не раз и не два, а десятки раз случался в его присутствии подобный передел власти, покуда он сам не стал во главе смотрящих. За время его правления все отвыкли от разборок. Но время копило злобу — тем кровавее будет следующая разборка, чем дольше копились противоречия и обиды. Этого надо было избежать во что бы то ни стало. И сегодня его святая обязанность сделать все от него зависящее.

— Бродяги, все вы хорошо знаете Варяга. Он нам не чужой. Все вы принимали его в наш круг на сходе семь лет назад. После того с его лицом поработали умелые хирурги, сделали ему пластическую операцию. Мы готовили своего законника для работы совсем в других сферах, чем раньше. Семь долгих лет он работал на нас с вами, на общак. Но никто из вас с ним не виделся за эти годы. Кроме некоторых. И вот Варяг перед вами. Алек и Ангел могут это подтвердить.

— Ну не знаю, — засомневался Федул. — Мало ли что!.. Подумаешь, операция! А если мне рожу скособочить и сделать из меня Бельмондо — дык, может, я сразу и забуду свою воровскую масть и стану фраером записным… А фраер он и есть фраер!

— Пусть Варяг сам о себе расскажет, — подал голос Лис. — Про ту операцию с обменом сторублевок мы-то наслышаны. Но чем ты все это время занимался вообще? — Почему не бывал на сходах. И чем можешь стать полезен нашему делу?

— Я директор научно-исследовательского института. Доктор юридических наук, занимаюсь международной экономикой, — спокойно начал Варяг. — Параллельно у меня крупный бизнес — производство, банки, торговля нефтью, бензином, строю казино… Все легально. Я не «крышую», а сам занимаюсь бизнесом. А чем могу быть полезен уважаемому сходу? Думаю, многим. Во-первых, предлагаю сменить приоритеты и перестроить нашу работу с внутреннего рынка на внешний. Я имею в виду Европу. Нам надо уже подумать о том, чтобы потеснить окопавшиеся там мафиозные кланы. Восточная и Южная Европа ухе созрели принять нас, особенно Польша, Чехословакия, Греция, Кипр… Но нам надо шевелиться. Хватит быть простыми гастролерами — надо там укореняться и много с ними работать. Что же касается самой России, то тут сейчас главное — взять под контроль банковскую систему. Много банков России уже под нашим контролем. Но я один не могу их все одолеть. Мне нужны партнеры…

— Да что ты несешь, Варяг! — недовольно рявкнул Паша Сибирский, сидящий на противоположной стороне стола. — У меня в Красноярске под крышей местные отделения СБС-Агро уже стоят!

— Я же о том и толкую! — в голосе Варяга зазвучали стальные нотки. — Крышевать — дело прошлое. Теперь надо не крышевать банки, а самим их создавать, самим ими владеть и управлять. И то же самое надо сделать и в Восточной Европе. А впоследствии — и в Западной.

— Ну и на какого хрена? — уже поспокойнее брякнул Паша.

— А на такого, что мы через свои банки сможем крутить миллиарды… не рублей, а баксов, и получим возможность легально прокручивать крупные сделки! Я не исключаю, что наступит тот день, когда крупнейшие банки мира перейдут под наш контроль. Есть в Америке такой банк — «Бэнк оф Нью-Йорк». Я вот, к примеру, хочу его взять на кошт… А это уже другая экономика! Это, Паша, не у банкира Смоленского от жопы отщипывать жирные куски, а самому диктовать банковскую политику в какой-нибудь Бельгии или Голландии!

Воры заржали, и даже Паша ощерился во всю пасть. Медведь позволил себе немного расслабиться. Кажется, лед тронулся, подумал он, и с усмешкой посмотрел на Варяга.

— Так, ну с этим понятно, — нетерпеливо сказал Граф. — Но ты не сказал, что надо нам сделать, чтобы пробиться в эту твою сраную Европу?

— Граф, она не моя и не такая уж сраная. И надеюсь, когда-то будет наша, — совершенно серьезно возразил Варяг. — А как пробиться? Ну что ж, есть кое-какие наметки. Не в смысле того, чтобы ее подмять под себя, как когда-то Гитлер или Сталин хотели, а в том смысле, чтобы полноценно с ней работать, бабки колотить на равных с их нынешней финансовой братвой. Ну а если какие уроды нас не будут пускать туда, ну тогда другой разговор с ними будет. По моему заданию некоторое время назад на территорию Западной Европы была переброшена группа чистильщиков. В задание группы входило уничтожение восьми крупнейших мафиозных донов Италии, они наложили лапу на многие дела в Европе, а делиться не хотят. Ну так вот, семь донов уже приказали долго жить. Возможно, уже и восьмой к ним присоединился. Сейчас там начнется хаос. Мы должны воспользоваться этой неразберихой и быстро занять свою нишу. Для начала достаточно просто закрепиться. Казино, наркотики, девочки на улицах… Потом перейдем в настоящее наступление, по всему экономическому фронту. И это будет только начало. Повторяю: нам надо легализовать свою деятельность. Эпоха мелкого криминалитета прошла. Мы должны быть не просто занозой в заднице у власти, мы должны поставить перед собой задачу стать самой этой властью. Внедриться в саму ее суть, в саму кровь, занять места нынешних ленивых, бездарных, корыстолюбивых чиновников. Прежняя власть — спасибо ей — создала нам сторонников среди миллионов сидельцев ГУЛАГа. Они, конечно, не воры, не урки, но и с ними работать можно. Да и нынешняя власть недалеко от прежней ушла: наверху остались те же самые. Мы должны прежде всего сколотить собственную политическую партию и провести ее в парламент… Сейчас, когда Ельцин после расстрела Белого дома объявил новые выборы, нам нужно будет провести своих людей в Государственную Думу, создать группы лоббирования наших интересов во внутренней и внешней политике. Всем известно, что там, где урки, — там закон и порядок. Лишь кумы всех мастей творят беззаконие и бардак.

Заметив по глазам Медведя, что увлекся, Варяг закруглился. Но сидящих за столом его речь захватила. Наконец кто-то звякнул вилкой. Кто-то лихо опрокинул рюмку в рот. Зашевелились, стали переглядываться.

— Сладко поешь, — одобрительно кивнул Граф. — Я вижу, сам ты здорово перестроился. Братва! — обратился он к сидящим рядом. — Да ведь от него за версту фраером тянет. Такие речи мы и по ящику каждый день теперь слушаем. Что ему наши интересы, если он стал нам чужой?

— Подожди, Граф, — вмешался Ангел.

— Нет, Ангел, — осадил друга Варяг. — Братве нужны доказательства моей преданности воровскому делу. Ну так смотрите. Мне изменили внешность, перекроили лицо, дали новую биографию — все у меня теперь новое. Кроме одного: я так и не решился свести одну-единственную наколку. Наколку законника. И все эти годы она мне грудь грела. Вор всегда остается вором, будь он даже депутатом парламента, будь он даже членом или главой правительства. И если теперь кто скажет, что я перестал быть вором, тот будет иметь дело лично со мной!

— А мне вот не нравится твой прикид, Варяг, — недовольно буркнул Федул. — Че ты галстук нацепил? Не знал, что ли, куда идешь?

Все прятали ухмылки. Патологическую ненависть Федула к галстукам знали все. Но его замечание как-то разрядило напряженную обстановку. Один Варяг остался серьезен.

— Ты, Федул, не прав! Нам тоже надо привыкать к смокингам и галстукам. Если надо, мы сможем и фрак носить не хуже, чем парижские аристократы. Мы просто обязаны переродиться — стать бизнесменами, банкирами, политиками… А вот байковые рубашки и холщовые штаны будем носить дома, у себя на дачке где-нибудь.