Андрей Таманцев - Гонки на выживание

— Туда ему и дорога! — сказал Муха и сплюнул за борт.

— Ну что? — произнес Док и достал из камуфляжного вещмешка семь солдатских алюминиевых кружек и знакомую фляжку в зеленом защитном чехле.

Он разлил водку по кружкам и одну из них прикрыл ломтем черного хлеба.

— Помянем… Они молча выпили и поставили кружки. Справа и слева по берегам бежала Москва — дома, деревья, машины, несущиеся куда-то по набережным… Вода журчала и убегала, оставляя белопенный след за кормой. Водка в солдатской кружке под ржаным ломтем плескалась в такт стуку ходового дизеля.

— Прощай, Николай! — сказал Док. — Прощай.

Речной теплоход «Москва‑17» миновал Нескучный сад, нелепый и странный среди парковой зелени космоплан «Буран» и пришвартовался на пристани у Парка Горького.

Они сошли на дебаркадер, поднялись и двинулись вшестером к гигантским серым колоннам центрального входа.

Шли через парк, освещенный московским солнцем, а вокруг кипела и крутилась обычная пестрая кутерьма. Носились мальчишки и девчонки на роликах, завывали и грохотали аттракционы, с американских горок доносился женский визг, трепетали разноцветные флажки, рвались в небо и порой улетали блестящие воздушные шары в виде сердец с надписью «I love you». Медленно поворачивалось, покачивая маленькие люльки-корзины, гигантское колесо обозрения.

Была уже середина июня. Долгая холодная весна обернулась жарким солнечным летом.

Они вышли из парка, поднялись вверх по Крымскому валу к Якиманке, свернули налево в сторону Кремля и, пройдя немного, вошли в нарядный, сверкающий золотым куполом храм Иоанна Воина.

Началась вечерня. Пастух купил свечи и раздал им всем.

Михаил с удивлением смотрел на них. Но, видно, что-то понял.

Раб Божий Олег первым возжег свечу у Георгия Победоносца. От нее возгорелась свеча раба Божия Димитрия, от его — Симеона, затем Иоанна, Сергия и Михаила.

Так и стояли они с горящими свечами, вглядываясь в лик защитника и покровителя воинов Георгия.

В руке у Пастуха осталось еще две свечи. Они подошли к кануну и, перекрестившись, поставили их за упокой рабов Божиих Тимофея и новопреставленного Николая.

Изгоняя злых духов, отец Андрей быстрым шагом обходил, покачивая кадилом, вечерний храм.

Они низко поклонились, а когда подняли глаза, увидели, что священник заметил их и узнал. И на долю мгновения замедлил шаг. Лицо его было серьезно и строго.

Он чуть кивнул и двинулся дальше с тихо позванивающим серебряным кадилом в руке.