Рекс Стаут - Вышел месяц из тумана

– Ну-ну, полегче, – проворчал Вульф, устраивая свои телеса на любимом кресле. После этого он повернулся, чтобы оказаться лицом к посетителю, и сказал ему: – Если кто-то из нас сейчас в трудном положении, сэр, то это не я, а вы. Разве я – подозреваемый в убийстве?

– Вы тоже замешаны в это дело. – Он перевел глаза на меня и, нацелившись на меня своими глубоко посаженными глазами, спросил: – Ваше имя Гудвин? Арчи Гудвин?

Я подтвердил сей факт.

– Прошлой ночью вы передали полиции заявление о вашей беседе с Бертой Аарон, а копию его вручили Ламонту Отису, старшему компаньону нашей фирмы.

– В самом деле? – вежливо осведомился я. – Знаете, я здесь на службе – делаю лишь то, что мне поручит мистер Вульф. Так что с вопросами обращайтесь к нему.

– Я не спрашиваю. Я утверждаю. – И он повернулся к шефу: – Хочу знать, что было в том заявлении. Мистер Отис – старик, у него слабое сердце. Когда до него дошла весть о смерти его секретарши, он испытал самый настоящий шок. А она ведь была убита здесь, в вашем офисе, при подозрительных обстоятельствах. Неужели ни вы, ни мистер Гудвин не видели, в каком он состоянии? Не видели, что перед вами дряхлый старик? Не понимали, что показывать ему эту бумагу было безответственно, просто преступно?! Как его компаньон я хочу знать, что в этой бумаге!

Вульф откинулся на спинку кресла и чуть наклонил вперед голову.

– М-да, нашла коса на камень. Вы явно человек настойчивый, меня тоже голыми руками не возьмешь. Предположим, я заявлю, что никакого заявления не существует. Что вы на это скажете?

– Чушь. Я знаю, что оно существует.

– Ага! Вот и улика, – Вульф загнул палец – Все это очень глупо с вашей стороны. Кто-то сказал вам, что заявление существует. Иначе вы не пришли бы сюда и не стали приставать ко мне с ножом к горлу. Кто вам это сказал и когда?

– Один человек, которому я полностью доверяю.

– Сам мистер Отис?

– Нет.

– Тогда кто же?

Джетт закусил нижнюю губу. Покусав ее немного, он принялся за верхнюю. Зубы у него были ровные и белые

– Наверное, вы тоже в шоке, – сказал Вульф, – если думаете, что, обращаясь ко мне с подобным требованием, не раскрываете свой источник информации. Это ведь Энн Пэйдж, верно?

– Я могу подтвердить это лишь конфиденциально.

– Тогда не надо подтверждать вообще. Я буду рассматривать эту информацию как полученные в ходе расследования данные и сохраню свободу действий. Зачем мне принимать это как конфиденциальное сообщение, сделанное с условием хранить тайну? Кстати, я все еще утверждаю, что подобного заявления не существует.

– Черт возьми! – вскричал Джетт, грохнув кулаком по ручке кресла. – Да она же была здесь с Отисом! Видела, как Гудвин давал ему эту бумагу и как он ее читал!

Вульф кивнул:

– Так-то лучше. Когда мисс Пэйдж сообщила вам об этом? Утром?

– Нет, ночью. Она мне позвонила.

– В котором часу?

– В полночь или чуть позже.

– Она ушла отсюда с мистером Отисом?

– Вы же прекрасно знаете, что нет. Она выбралась через окно.

– И сразу позвонила вам, – Вульф сел прямо. – Если вы собираетесь мне довериться, поделитесь со мной информацией. Тогда я решу, говорить вам, о чем то заявление, или не говорить. Причина вашей настойчивости заключается вовсе не в том, о чем вы говорили или на что намекали, – это не забота о мистере Отисе. Вы должны объяснить не только то, почему вы интересуетесь этим делом, но и причину того, что мисс Пэйдж сбежала от нас через окно. Вы…

– Она не сбежала! Гудвин ее запер!

– Ну, она ведь могла попросить нас выпустить ее. Вы сказали, что у вас важное и срочное дело. Так вот, почему оно срочное и для кого важное? Вы испытываете мое терпение. С вашим отточенным умом правоведа вы не можете не знать, что мне нужны факты.

Джетт перевел взгляд на меня. Я сжал челюсти и придал своей физиономии неприступное выражение, дабы продемонстрировать, что хотя я и не соловей, баснями кормить меня тоже не следует.

– Ну ладно, – проговорил наконец наш гость, снова повернувшись к шефу, – я вам доверяюсь. Похоже, у меня нет другого выхода. Когда Отис попросил мисс Пэйдж выйти, она заподозрила, что мисс Аарон что-то сказала Гудвину про меня. Она решила…

– Почему именно про вас? Об этом никто и не заикался.

– Потому что он сказал ей: «В этом я положиться на вас не могу». Она решила, что он знает: на нее нельзя полагаться в том, что имеет отношение ко мне. И это действительно так. Вернее, я надеюсь, что это так. Мы с Энн обручены и собираемся пожениться. Помолвку мы не оглашали, но наши отношения – не тайна для наших сослуживцев, мы ничего не скрывали. Вдобавок Энн было известно, что мисс Аарон знала или, по крайней мере, подозревала об этом… гм… эпизоде, в котором я был действующим лицом. Об эпизоде, к которому мистер Отис отнесся крайне неодобрительно. Вы сказали, что я должен объяснить мой интерес к этому делу и причину того, что Энн выбралась отсюда через окно. По-моему, я все объяснил.

– Что это был за эпизод?

Джетт покачал головой:

– Этого я вам не скажу даже конфиденциально.

– Какой он носил характер?

– Ну, это мое личное дело.

– Затрагивал ли он интересы вашей фирмы или ваших компаньонов?

– Никоим образом. Я же говорю, это было мое личное дело.

– Повлиял ли он на вашу профессиональную репутацию и не повредил ли вашему доброму имени?

– Ни то ни другое.

– Была ли в нем замешана женщина?

– Да.

– Ее имя?

Джетт покачал головой:

– Я все-таки джентльмен, мистер Вульф.

– Это была миссис Мертон Соррел?

Наш гость открыл рот и секунды три так с открытым ртом и просидел. Потом наконец заговорил.

– Так оно и есть. Энни была права. Я хочу… я требую, чтобы вы…

– Пока еще рано, сэр. Может, позже я и покажу вам эту бумагу, а может, и нет. Вы утверждаете, что эпизод с миссис Соррел не затрагивает интересы фирмы и вашу профессиональную репутацию?

– Утверждаю. Это было сугубо личное дело. Да и заняло оно несколько минут.

– Когда это было?

– Примерно год назад.

– А когда вы виделись с нею в последний раз?

– Примерно месяц назад, на вечеринке. Я с ней не говорил.

– Когда вы в последний раз разговаривали с нею tete-a-tete[2]?

– С тех пор и не разговаривал – уже почти год.

– Но вас все еще серьезно беспокоит то, что мистер Отис знает об этом эпизоде, так ведь?

– Еще бы! Мистер Соррел – наш клиент, а жена его выступает против него. Это очень важный судебный процесс. Мистер Отис, должно быть, подозревает, что эпизод этот не случаен. Он не говорил мне об этом самом заявлении, и я не могу обсуждать с ним этот вопрос, поскольку он велел мисс Пэйдж никому не говорить о том, что она слышала, а она уже сообщила мне это втайне от него. Я хочу видеть это заявление! У меня есть на это моральное право!

– Да полно вам кипятиться! – Вульф удобно устроил локти на подлокотниках своего кресла и сложил ладони вместе, уперев их друг в друга кончиками пальцев. – Могу вас успокоить: в заявлении не содержится ничего, кроме описания этого самого эпизода. На самом деле ничего – ни единого намека на что-то другое. Так что можете не волноваться – ничего там больше…

Тут раздался звонок в дверь.

Все-таки я их перехитрил. Бросив взгляд на них сквозь прозрачную с моей стороны стеклянную панель, я сразу понял, кто они такие, но перепутал, кто есть кто. Мне казалось, что широкоплечий здоровяк в темно-синем пальто фасона «честерфилд»[3] и того же цвета фетровой шляпе – это пятидесятилетний Эдей, а худенький невысокий субъект в коричневом пальто с поясом – более молодой Хейдекер, которому было сорок семь Но вот я открыл дверь – и «честерфилд» заявил, что они хотят видеть Ниро Вульфа, а после того как я попросил гостей представиться назвался Майлзом Хейдекером, а спутника своего представил как Фрэнка Эдея. Затем он начал было объяснять, по какому делу они пришли, но я перебил его:

– Знаю, знаю, проходите.

Отдав дань уважения возрасту, я помог Эдею освободиться от пальто и повесил его на вешалку, а Хейдекеру предоставил управляться со своим «честерфилдом» самостоятельно. Теперь мне надо было попасть в кабинет. Если б я прошел туда через дверь, соединяющую его с гостиной, эти двое услышали бы голос Джетта. В таком случае как бы он мог довериться предусмотрительности Вульфа, если я сам проявил бы такую неосмотрительность! Так что я пошел в обход, через коридор. Войдя в кабинет, я направился к письменному столу, взял блокнот, вырвал из него листок и написал на нем. «Эдей и Хейдекер», после чего вручил этот листок шефу. Тот взглянул на меня, затем на Джетта и сказал:

– Мы зашли в тупик. Вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, пока я не ознакомлю вас с текстом заявления, я же делать этого не хочу. Сейчас ко мне пришли мистер Эдей и мистер Хейдекер. Вы останетесь или уйдете?