Эрл Гарднер - Дело о коте дворецкого

— Вот что. Если вы надумаете сообщить полиции свою историю, я помогу вам связаться с оперативной группой.

— Я хотела бы этого, — просто сказала она.

— Хорошо, — пообещал Мейсон, — мы подумаем и сообщим вам, если у нас появится какая-то новая мысль. Тем временем вы можете дать нам знать, что именно советует вам ваш друг. Если решите заявить полиции, сообщите нам.

— Как мне вас найти? — спросила она.

Мейсон тронул Дрейка за руку, мягко подталкивая его к двери.

— Мы еще к вам зайдем сегодня, попозже.

Она улыбнулась:

— Я рада была рассказать вам все, что мне известно.

В коридоре детектив вопросительно посмотрел на адвоката.

— Ну что ж, — хмыкнул Мейсон, — проблема кота остается!

— Я так и понял, — заметил Дрейк. — Но мне не совсем понятно, каким будет твой следующий ход.

Мейсон понизил голос почти по шепота:

— Когда я увижу своего почтенного коллегу Шастера, я попрошу его прочесть пункт двести пятьдесят восьмой Кодекса о завещаниях, где сказано, что человек, осужденный за убийство, не имеет права наследовать имущество убитого и любая часть имущества, которую он должен был унаследовать, переходит к другому наследнику.

— Посмотрим, верно ли мы все поняли, — сказал Дрейк.

— Конечно, верно. Слепому ясно. От газовой топки отходит несколько труб, ведущих в разные комнаты дома. У каждой трубы — регулятор, чтобы можно было отключить те комнаты, в которых не живут. Сэм Лекстер совершил убийство очень простым способом. Он завел машину в гараж, надел на выхлопную трубу шланг, второй конец шланга присоединил к втулке на трубе, через которую нагретый воздух поступал в спальню Питера Лекстера. Потом сел в машину и завел мотор. Смертельный газ из двигателя через гибкий шланг пошел в отопительную трубу и поднялся в спальню Питера Лекстера. Заметьте дьявольскую хитрость такого способа: Сэму пришлось только включить мотор, чтобы отправить безболезненную смерть в комнату, удаленную на много футов от работающего мотора, в комнату с запертой дверью. Затем он поджег дом. У людей, погибших при пожаре, обязательно находят в крови окись углерода. Это блестящий пример убийства, и, очевидно, единственная свидетельница — эта рыженькая сиделка, которая застала Сэма на месте преступления; и единственная причина, что она до сих пор жива, — то, что Сэм Лекстер решил, будто она не поняла того, что видела. Или он думает, что она не видела шланга.

Сыщик достал из кармана блок жевательной резинки и спросил:

— Что будем делать дальше?

— Свяжемся с окружным прокурором, — ответил Мейсон. — Он всегда уверяет, что адвокат-криминалист употребляет свои знания на то, чтобы помогать убийцам избавиться от наказания. Вот я его и озадачу: покажу ему убийство, которое я раскрыл, в то время как его люди начисто опозорились.

— Твое доказательство слишком слабо, чтобы навешивать обвинение в убийстве, — усомнился Дрейк.

— Ничуть не слабо, — отпарировал Мейсон. — Заметь: было четверть одиннадцатого вечера, уже стемнело. Ворота гаража были заперты. Сэм Лекстер притворился пьяным, когда поставил машину в гараж. Но он должен был выйти из машины, подойти к воротам, запереть их, снова сесть в машину и включить мотор. Он должен был присоединить шланг к своему двигателю и к трубе, по которой шел нагретый воздух в спальню его деда. А потом оставалось завести мотор. Возможно, мотору и не надо было работать долго. Если я еще помню судебную медицину, в выхлопной трубе автомобиля моноокись углерода образуется в количестве один кубический фут в минуту при двадцати лошадиных силах. Гараж за пять минут может наполниться смертельным количеством газа. В атмосфере, содержащей всего две десятых процента газа, человек может погибнуть. Кровь мертвого будет ярко-алой. Газ этот так действует на кровь, что она не может снабжать ткани кислородом, эти же признаки отличают кровь человека, погибшего в горящем доме. Нельзя отказать Сэму Лекстеру в дьявольском уме. Если бы этой сиделке не случилось застать его, он совершил бы безукоризненное убийство.

— И ты все это хочешь передать в руки окружного прокурора? — перебил Дрейк, глядя на Перри Мейсона лишенными выражения глазами.

— Да.

— А не надо ли сначала проверить, какое отношение к этому имеет твой клиент?

— Нет, не думаю, — медленно сказал Мейсон. — Я не собираюсь покрывать своего клиента, если он замешан. Меня наняли, чтобы помочь ему сохранить за собой кота — и он его сохранит, во имя дьявола. Если он нашел принадлежащие наследникам деньги и присвоил их — это уже совершенно другое дело. И заметьте, что Питер Лекстер вполне мог подарить эти деньги Эштону перед смертью.

— Ерунда, — сказал детектив. — Пит Лекстер не ждал смерти. У него не было причин раздаривать деньги.

— Не будь таким уверенным, — возразил Мейсон. — У него была какая-то причина взять деньги наличными. Но довольно об этом рассуждать, Пол. Главное сейчас — предъявить обвинение чужому клиенту, а не ставить своего в такое положение, когда он должен давать массу объяснений. Я свяжусь с Эштоном и скажу, что его кот в безопасности.

— Это называется — из пушки по воробьям, — засмеялся сыщик. — Мы нарвемся на неприятности, спасая жизнь коту.

— И доказывая Нату Шастеру, что меня на кривой не объедешь, — добавил Мейсон. — Не забудь этого аспекта дела, Пол.

— В аптеке за углом есть автомат, — вспомнил Дрейк.

— Ладно, Пол, позвоним Эштону и окружному прокурору.

Они завернули за угол. Мейсон опустил монетку, набрал номер Питера Лекстера и спросил Чарльза Эштона. Через несколько минут голос Эштона задребезжал в трубке.

— Говорит Перри Мейсон, мистер Эштон. Думаю, что насчет Клинкера можно больше не беспокоиться.

— Почему? — спросил Эштон.

— Думаю, что у Сэма Лекстера скоро забот будет по горло, — объяснил Мейсон. — Он будет занят. Пока не говорите ничего слугам, но возможно, что Сэма Лекстера вызовут к прокурору и зададут несколько вопросов.

Голос привратника проскрипел:

— Вы можете объяснить о чем?

— Нет. Я сказал все, что мог. Держите язык за зубами.

В голосе Эштона нарастало беспокойство:

— Минутку, мистер Мейсон. Я бы не хотел, чтобы вы заходили слишком далеко. Есть причины, по которым я не хочу, чтобы прокурор вмешивался и задавал вопросы.

— Вы наняли меня, чтобы вашего кота не отравили, — твердо сказал Мейсон. — Этим я и занимаюсь.

— Но это уже совсем другое дело, — сказал Эштон. — Мне нужно с вами увидеться.

— Тогда — завтра. А пока угостите Клинкера сливками от моего имени.

— Но я должен с вами увидеться, если прокурор начинает расследование.

— Хорошо, завтра приходите ко мне. — Мейсон повесил трубку. Он состроил легкую гримасу, поворачиваясь к сыщику. — Ох уж эти мне кошачьи дела, — сказал он. — Не стоят они таких хлопот. Попробуем разыскать окружного прокурора.

— Похоже, что совесть у твоего клиента нечиста? — спросил Дрейк.

— У моих клиентов не бывает нечистой совести, Пол, — пожал плечами Мейсон. — Кроме того, не забывай, что мой настоящий клиент — кот.

— Конечно, — хмыкнул Дрейк. — Но, отвлекаясь от главного, хотел бы я знать, где Эштон взял деньги… Слушай, Перри, начинается дождь. Если надо ехать, я бы хотел взять свою машину.

Отыскивая в справочнике номер окружного прокурора, Мейсон сказал:

— Очень жаль, Пол, нам в самом деле придется ехать, но у тебя нет возможности взять свою машину — мы спешим. Поедем на моей, с откидным верхом.

— Этого я и боялся, — простонал Дрейк. — Ты на ней мчишься по мокрым дорогом, как дьявол.

Во внешности Гамильтона Бергера, окружного прокурора, было что-то от огромного медведя. Прокурор был широк в плечах, с толстой шеей, а когда он двигал руками, под кожей ходуном ходили великолепные мускулы.

— Вы же знаете, Мейсон, — сказал он, — я рад каждой возможности сотрудничать с вами. Я вам уже говорил и снова повторю, что всегда боюсь обвинить невиновного, но не люблю, чтоб меня дурачили.

Мейсон сидел молча. Пол Дрейк, развалившись на стуле и широко расставив ноги, устремил стеклянные глаза на носки своих ботинок. При этом он умудрялся выглядеть усталым.

Бергер начал нервно шагать по комнате. Он слегка повернул голову — как медведь, который принюхивается к ветру, — и сказал:

— Вы хороший адвокат, Мейсон.

Перри Мейсон сидел молча. Бергер повернулся на каблуках, пошел в другую сторону и продолжил, бросая слова через плечо:

— Но сыщик из вас лучше, чем адвокат. Когда вы настраиваете мозги на решение загадки, вы докапываетесь до истины. Однако это не мешает вам защищать клиентов-преступников.

Мейсон не ответил. Бергер совершил еще круг, потом внезапно остановился лицом к лицу с Мейсоном и поднял указательный палец:

— Если мои служащие узнают, что я собираюсь действовать на основании той информации, которую мне предоставили вы, они решат, что вы просто загребаете жар моими руками.