Джон Карр - Пока смерть не разлучит нас

Факты? О да.

Он выпалил кучу красивых слов о том, что это ошибка. Но в глубине души Дик Маркем не верил в ошибку. Скотленд-Ярд подобных ошибок не делает. И все-таки именно первые, а не дальнейшие слова сэра Харви вновь и вновь приходили на память, жгли, язвили. Если б она столько не налгала ему о своей прошлой жизни…

Но ведь она вообще не лгала. Она ему просто ничего не рассказывала.

О господи, почему все так перепуталось!

Дик ударил кулаком по столбику калитки. Позади у него в коттедже горел свет, отбрасывая влажные блики на траву под окнами и освещая растрескавшуюся мощеную дорожку к парадным дверям. Ступив на нее, он почувствовал одиночество, острое, болезненное одиночество, будто у него что-то отняли. И испытал недоумение: раньше ему казалось, что он любил одиночество. А теперь боялся его. Коттедж напоминал пустую раковину, которая загудела, когда он закрыл за собой парадную дверь. Проследовал по коридору к кабинету, вошел… и застыл на месте.

На диване в кабинете сидела Лесли.

Она рассеянно листала журнал и быстро подняла глаза к открывшейся двери.

Масляная лампа на столе освещала гладкую, чистую кожу, сияла на мягких темных волосах, загибавшихся на плечах. Она сменила белое платье на темно-зеленое с блестящими пуговицами. «Прекрасная англичанка, такая шикарная и благородная». На гладкой шее ни единой морщины. Широко открытые карие невинные глаза смотрели испуганно.

Оба какое-то время молчали. Должно быть, Лесли заметила выражение его лица.

Бросила журнал, вскочила, метнулась к нему.

Он поцеловал ее — по привычке.

— Дик, — тихо заговорила Лесли. — Что случилось?

— Почему ты думаешь, будто что-то случилось?

Она отстранилась на расстояние вытянутой руки, пытливо разглядывая его.

— Ты… далеко, — вымолвила она, встряхнув его за руки. — Тебя здесь уже нет. В чем дело? — Потом быстро добавила: — В предсказателе? В сэре… сэре Харви Гилмене? Как он?

— Не хуже, чем следует ожидать.

— Значит, он умирает, да? — уточнила Лесли. На нее будто бы снизошло озарение. — Слушай, Дик! Ты поэтому так смотришь и держишься? — И с ужасом взглянула на него. — Неужели ты думаешь, будто я сделала это нарочно?

— Нет, конечно!

«Так помоги же мне Бог, — взмолился он про себя, — не проронить ни одного намека! Ни единого неосторожного слова, импульсивного вопроса, чтобы не погубить дело! Кругом сплошь волчьи ямы». Голос его звучал глухо, фальшиво, лицемерно, по крайней мере в собственных ушах. Он потрепал ее по плечу, уставился на каминную стену, первым делом увидев широкую желтую афишу одной своей пьесы под названием «Ошибка отравителя».

— Правда? — настаивала Лесли.

— Милая девочка! Нарочно стрелять в старика? Ты ведь даже никогда его раньше не видела, так ведь?

— Никогда! — Глаза наполнились слезами. — Я… я о нем даже не слышала до последнего времени. Пока кто-то не рассказал.

Он с усилием рассмеялся:

— Тогда, разумеется, не о чем беспокоиться. Забудь, вот и все. Кстати, что он тебе наговорил?

Дик решительно не собирался задавать такой вопрос. И когда он сам собой вырвался, жестоко обругал себя, чуть не завопив от отчаяния. Какой-то неуправляемый импульс побуждал его, овладевал им, заставлял действовать против собственной воли.

— Да ведь я же тебе говорила! — воскликнула Лесли. — Обычные вещи про счастливую жизнь, легкую болезнь, придет письмо с приятными новостями… Ты мне веришь?

— Конечно.

Она шагнула обратно к дивану, он двинулся за ней. Хотел сесть напротив, видеть ее в лучах света, уклониться от волнующей физической близости. Но Лесли ждала, что он сядет рядом, и Дик повиновался.

Лесли смотрела в ковер. Волосы свесились на лицо, слегка прикрыв щеки.

— Если он умрет, Дик, что со мной сделают?

— Абсолютно ничего. Просто несчастный случай.

— Я хочу сказать… за мной придет полиция?

В комнате повисло полное молчание.

Дик протянул руку за сигаретой в портсигаре на столике за диваном. На запястье колотился пульс, он не был уверен, удастся ли сдержать дрожь в руке. Они словно балансировали на краю воображаемой пропасти, где присутствовали книги, картины, висящая люстра.

— Боюсь, будет расследование.

— Ты имеешь в виду, все попадет в газеты? Будет упомянуто мое имя?

— Просто формальность, Лесли… А почему нет?

— Зачем? Только… — Она повернулась к нему, явно перепуганная, лицо исказила кривая тоскливая улыбка. — Только, знаешь, о таких вещах мне известно лишь из твоих рассказов.

— Из каких рассказов?

Она кивнула на расставленные рядами книги, кишевшие, как червивые яблоки, головоломными криминальными историями; на пестрые обложки, на театральные афиши, которые кажутся в высшей степени увлекательными, когда речь идет о преступлении на бумаге.

— Тебя жутко интересуют подобные вещи, — усмехнулась она. — Я ненавижу смерть, хотя, пожалуй, она мне тоже интересна. Потрясающе в каком-то смысле. Сотни людей со своими задушевными мыслями… — И тут Лесли внезапно воскликнула: — Я хочу, чтоб меня уважали! Страшно хочу заслужить уважение!

Дик сумел беззаботно спросить:

— Разве тебе не удалось заслужить уважение?

— Милый, не шути, пожалуйста! Я сейчас вляпалась в жуткую кашу, хоть и не по своей вине. — Она вновь взглянула на него с таким страстным призывом, что он потерял способность здраво мыслить. — Только это ведь не испортит наше торжество, правда?

— Ты говоришь о завтрашнем вечере?

— Да. Об обеде вдвоем.

— Ничто меня не заставит от этого отказаться. Еще гости будут?

Она вытаращила на него глаза:

— Разве тебе нужны другие гости?.. Дик, что случилось? Почему ты от меня отдаляешься? Знаешь, через минуту у меня тоже появятся странные подозрения.

— Ничего не случилось! Я просто…

— Я хочу, чтобы у нас все было хорошо! Все! И особенно хочется (как по-твоему, я сентиментальна?), чтоб завтра все было прекрасно. Потому что мне надо тебе кое-что рассказать. И кое-что показать.

— Да? И что ты собираешься мне рассказать?

Он взял и раскурил сигарету. А когда задал вопрос, в дверь резко постучали. Лесли вскрикнула и глубже втиснулась в спинку дивана.

Дик не знал, радоваться или досадовать на помеху. Скорее всего, радоваться, так как эмоциональный накал повышался, а он даже ценой своей собственной жизни не мог избежать взыскующего взгляда Лесли. Возникла возможность расслабиться хоть на минуту, отвлечься от лихорадочной сосредоточенности, от стараний не выдать никаких секретов. Поэтому он поспешил в парадное, распахнул дверь, изумленно сощурился на посетителя, который переминался на коврике с ноги на ногу.

— Гм… Добрый вечер, — поздоровался визитер. — Извините за беспокойство в столь позднее время.

— Еще вовсе не поздно, сэр. Заходите.

У ворот стоял «форд»-развалюха с тарахтевшим мотором. Посетитель махнул рукой кому-то, сидевшему в «форде», и тот заглушил мотор. Потом гость неуверенно, робко вошел.

Джордж Конверс, барон Эш, был единственным пэром, которого Дик знал лично. Однако, нередко встречаясь с подобными персонажами в литературе, как правило надменными, аристократичными, карикатурно ленивыми и старчески никчемными, Дик считал лорда Эша редкостным исключением.

Лорд представлял собой жилистого мужчину среднего роста, шестидесяти с небольшим лет, с волосами серо-стального цвета, с розоватым лицом, сосредоточенным на научных изысканиях. На людях его видели редко. Считалось, что он составляет бесконечную историю своего собственного семейства. Лорд вечно ходит в потрепанной одежде, что совсем неудивительно, учитывая выплачиваемые им налоги и хронически затруднительное финансовое положение. Но общаться с ним было приятно, если он сам того хотел или не видел необходимости спешить, как часы.

Пока лорд Эш следовал по коридору за Диком, тот вспомнил слова, прозвучавшие сегодня вечером в этом самом коттедже из уст Синтии Дрю: «Почему лорд Эш всегда так странно смотрит на бедняжку Лесли при их случайных редких встречах?»

В этот момент лорд Эш резко замер на пороге кабинета и странно посмотрел на Лесли.

Лесли вскочила.

— Гм… да, — пробормотал гость. — Да, да, да! — Потом распрямился с улыбкой и куртуазным поклоном. — Мисс Грант, не так ли? Я… гм… впрочем… — Явно растерявшись, он оглянулся на Дика: — Милый мой мальчик, тут у нас сам дьявол в какие-то игры играет.

— В какие? — воскликнула Лесли.

— Все в полном порядке, мисс Грант! — утешительно заверил лорд Эш. — Даю честное слово, беспокоиться нечего. Впрочем, я, пожалуй, рад видеть вас. Не ожидал здесь найти.

— Я… я просто забежала…

— Да-да, конечно. — Он вновь взглянул на Дика: — Я только что был… — и кивком указал на другой коттедж. — Посчитал своим долгом зайти. — Кажется, этот долг не доставлял радости лорду Эту. — Однако во всем доме темно, и никто не ответил на стук.