Дороти Сэйерс - Встреча выпускников

— Я информировала вице-канцлера, — сказала директриса, — что делаются некоторые шаги.

— Именно так, и вы оказали мне честь, пригласив сделать эти шаги. С самого начала у меня не было больших сомнений относительно личности Икс, но подозрение — это не доказательство, а я стараюсь не бросать подозрение, которое невозможно доказать. Очевидно, первая задача состояла в том, чтобы узнать, убивала или ранила ли мисс де Вайн фактически когда-либо кого-нибудь. В ходе очень интересной послеобеденной беседы в этой комнате она сообщила мне, что шесть лет назад способствовала лишению человека его репутации и средств к существованию, и мы решили, если вы помните, что его поступок заслуживал осуждения со стороны любого мужественного мужчины или женственной женщины.

— Вы хотите сказать, — воскликнула декан, — что весь тот разговор был просто средством вытащить на свет эту историю?

— Я предоставил возможность рассказать эту историю, но, конечно, если бы ничего не вышло, мне пришлось бы спрашивать напрямик. Случай позволил мне установить с достоверностью, — хотя я в этом был уверен с самого начала, — что в этой комнате нет женщины, замужней или незамужней, которая бы поставила личную привязанность выше профессиональной чести. Это было тем пунктом, который было необходимо прояснить до конца — не столько для меня, сколько для вас самих.

Директриса бросила взгляд на мисс Хилльярд, миссис Гудвин и вновь посмотрела на Питера.

— Да, — сказала она, — я думаю, что было полезно это прояснить.

— На следующий день — продолжил Питер, — я спросил у мисс де Вайн имя человека, о котором шла речь и про которого мы уже знали, что он был красивым и женатым. Имя его было Артур Робинсон, и, располагая этой информацией, я намеревался узнать, что с ним стало. Моя рабочая теория состояла в том, что Икс была или женой Робинсона или его родственницей: она приехала сюда, когда объявили о назначении стипендии мисс де Вайн, с намерением отомстить за несчастья Робинсона мисс де Вайн, колледжу и всем учёным женщинам вообще. Кроме того, по всей вероятности, Икс была человеком, который был как-то связан с семьей Джуксов. Эта теория укрепилась, после выяснения, что информация о Джуксе поступила в виде анонимного письма, аналогичного распространяемым здесь.

— Теперь, первым событием, которое произошло после моего прибытия, было появление Икс в лекционной комнате. Предположение, состоящее в том, что Икс готовила свои письма в этом общедоступном и опасном месте, было очевидно абсурдным. Все это было явной фальшивкой, предназначенной, чтобы ввести нас в заблуждение и, вероятно, установить алиби. Записки были подготовлены в другом месте и сознательно оставлены — в коробке даже не хватало букв, чтобы закончить сообщение для мисс Вейн. Выбранная комната была хорошо видна из крыла скаутов, а большой потолочный светильник ярко горел, хотя настольная лампа в комнате была в рабочем состоянии. Кстати, именно Энни привлекла внимание Кэрри к свету в окне, Энни была единственным человеком, который утверждал, что фактически видел Икс, и, хотя алиби было установлено для обеих скаутов, Энни была той, кто наиболее близко соответствовала условиям, предъявляемым к Икс.

— Но Кэрри слышала Икс в комнате, — возразила декан.

— О, да, — улыбаясь, сказал Уимзи. — И Кэрри послали, чтобы привести вас, в то время как Энни удалила тонкие верёвки, которые выключили свет и опрокинули доску по другую сторону двери. Я указал вам, что верхний торец двери был тщательно вытерт, чтобы следы от верёвок не были видны.

— Но следы на подоконнике в тёмной комнате… — сказала декан.

— Очень умно. Она выбралась оттуда в первый раз, оставив запертые изнутри двери и разбросав несколько шпилек мисс де Вайн, чтобы бросить на неё подозрение. Затем она прошла к себе в крыло скаутов через кладовую, разбудила Кэрри и привела с собой, чтобы та увидела всё представление… Между прочим, я думаю, что у кого-то из скаутов возникли подозрения. Возможно, эта неизвестная нам женщина в некоторых случаях обнаружила дверь спальни Энни загадочно запертой  или встретила её в коридоре в неурочное время. Во всяком случае, очевидно, наступило время, чтобы организовать себе алиби. Я рискнул предположить, что после этого ночные инциденты прекратятся, так и произошло. И я не думаю, что мы когда-нибудь найдём дополнительный ключ к кладовой.

— Очень хорошо, — сказала мисс Эдвардс, — но у вас всё ещё нет никаких доказательств.

— Нет. Я уехал, чтобы их получить. Тем временем, Икс, — если вам не нравится мой вывод по идентификации, — решила, что мисс Вейн опасна, и организовала ловушку, чтобы её поймать. Это не сработало, потому что мисс Вейн очень здраво перезвонила назад в колледж, чтобы проверить таинственное сообщение, которое она приняла в Сомервилле. Сообщение послали с внешнего телефона в среду вечером в 10:40. Как раз перед одиннадцатью Энни возвратилась после своей свободной половины дня и услышала, как Пэджет говорил с мисс Вейн по телефону. Она не слышала саму беседу, но, вероятно, услышала имя.

— Хотя попытка не увенчалась успехом, я был уверен, что последует новая: на мисс Вейн, мисс де Вайн или на подозревающего скаута, или на всех троих. Я сделал соответствующее предупреждение. Следующим инцидентом было уничтожение шахматных фигур мисс Вейн. Это было довольно неожиданно. Это меньше говорило о тревоге, чем о личной ненависти. До этого времени мисс Вейн рассматривалась почти с такой же нежностью, как если бы она была женственной женщиной. Можно подумать, что вам удалось произвести на Икс хорошее впечатление, мисс Вейн?

— Не знаю, — смущённо сказала Харриет. — Я интересовалась её детьми и говорила с Бити — о, Боже, да, Бити, — когда встретила их. И я помню, что однажды вежливо согласилась с Энни, что брак мог бы быть хорошим делом, если найти правильного человека.

— Это было разумно, если не затрагивало ваших принципов. Как насчет преданного мистера Джонса из Джесуса? Если вы приводите молодых людей в колледж ночью и прячете их в часовне…

— Силы небесные! — воскликнула мисс Пайк.

— … то должны быть готовы, что вас посчитают женственной женщиной. Однако это не имеет большого значения. Боюсь, что иллюзия была полностью рассеяна, когда вы при всех заявили мне, что личные привязанности должны идти на втором месте после общественных обязательств.

— Но, — нетерпеливо спросила мисс Эдвардс, — что произошло с Артуром Робинсоном?

— Он был женат на женщине по имени Шарлотта Энн Кларк, которая была дочерью его домовладелицы. Его первого ребёнка, родившегося восемь лет назад, назвали Беатрис. После проблем в Йорке он поменял своё имя на Уилсон и принял должность младшего преподавателя в небольшой подготовительной школе, владельцы которой не возражали взять человека, лишённого звания магистра, если ему можно мало платить. Его вторую дочь, родившуюся вскоре после этого, назвали Каролой. Боюсь, что жизнь Уилсонов не была лёгкой. Он потерял первую работу, боюсь, по причине пьянства, взялся за другую — снова попал в беду и через три года застрелился. В местной газете были некоторые фотографии. Они здесь. Как вы видите, красивый светловолосый мужчина приблизительно тридцати восьми лет, нерешительный, привлекательный, что-то вроде моего племянника. А вот фотография вдовы.

— Вы правы, — сказала директриса. — Это Энни Уилсон.

— Да. Если вы прочитаете сообщение о следствии, то увидите, что он оставил письмо, в котором писал, что его затравили до смерти, очень хаотичное письмо, содержащее латинскую цитату, которую коронер любезно перевёл.

— О, Боже! — воскликнула мисс Пайк. — Tristius haud illis monstrum…?[119]

— Ita.[120] Итак, вы видите, что, в конце концов, мисс Хилльярд была права: записка написана мужчиной. Энни Уилсон, чтобы поддержать детей, была вынуждена пойти в услужение.

— У неё были очень хорошие рекомендации, — заметила экономка.

— Конечно, а почему бы и нет? Она, должно быть, так или иначе отслеживала передвижения мисс де Вайн, и, когда в последнее Рождество  объявили о назначении, она устроилась сюда на работу. Она, вероятно, знала, что как вдова с двумя маленькими детьми получит здесь хороший приём…

— Что я вам говорила? — воскликнула мисс Хилльярд. — Я всегда заявляла, что эта смехотворная сентиментальность в отношении замужних женщин разрушит всю дисциплину в колледже. Их разум уже не настроен и не может быть настроен на работу.

— Господи! — вздохнула мисс Лидгейт. — Бедняжка, она всё время растравляла свою обиду таким ужасным способом! Если бы только мы знали, мы, конечно же, сделали бы что-то, чтобы заставить её увидеть вещи в более рациональном свете. А вам, мисс де Вайн, никогда не приходило в голову поинтересоваться, что произошло с этим несчастным Робинсоном?