Эрл Биггерс - Продолжает Чарли Чен

— Значит, сегодняшнее утро вы провели за киносъемкой?

— А разве я этого уже не сказал? Может, что-то и выйдет, особенно после того, как проглянуло солнце. Если бы Нетти не напомнила, что мы опоздаем на поезд, так я бы и сейчас еще снимал. Хотя вряд ли — пленка уже кончалась…

Дафф просмотрел сделанные записи.

— Ваш Акрон, — спросил он неожиданно, — расположен далеко от города Кантон, штат Огайо?

— И пары миль не наберется! — с энтузиазмом ответил Бенбоу. — Вы знаете, что президент Мак-Кинли родом из Кантона? Недаром мы называем наш штат «колыбелью президентов»!

— Гм, — неопределенно хмыкнул Дафф и повернулся к миссис Лэтимер Люс, быстроглазой женщине с рафинированными манерами, из тех, чей точный возраст установить уже невозможно. — Вы можете сказать что-то проливающее свет на утреннее убийство?

— К сожалению, ничего, — у нее был низкий приятный голос. — Хотя большую часть жизни я провела путешествуя, но такого рода неожиданность случается при мне впервые.

— Место вашего постоянного жительства?

— Пасадена, штат Калифорния. Только вряд ли это жительство можно назвать постоянным. Там стоит мой дом, но я редко в него заглядываю. Постоянно в моей жизни только одно — разъезды. Женщине моего возраста хочется новых лиц, новых впечатлений… Но, конечно, не таких! Я просто шокирована этой историей — мистер Дрейк был на редкость чарующей личностью!

— Сегодня утром вы покидали отель?

— Да, ходила позавтракать к моей давней приятельнице на Керзон-стрит. Англичанка, с которой я познакомилась в Шанхае лет двадцать тому назад.

Взгляд инспектора скользнул дальше, и в нем сразу же вспыхнуло оживление. Мистер Макс Минчин был смуглым коренастым мужчиной с короткой стрижкой и выдающейся вперед нижней челюстью. В отличие от мистера Бенбоу он не проявил никакого энтузиазма по случаю знакомства с инспектором Скотленд Ярда. Каждая его черта выражала нескрываемую враждебность.

— Где вы живете, мистер Минчин? — спросил Дафф.

— А какое это имеет отношение к делу? — отпарировал Минчин и небрежно поправил волосатой короткопалой рукой бриллиантовую булавку в галстуке.

— Ну, скажи им, Макси, — вмешалась его жена, чьи пышные формы с трудом вмещались в узкие для них рамки бархатного викторианского кресла. — Стыдиться нам нечего. Мы из Чикаго! — вызывающе взглянула она на инспектора.

— Из Чикаго, точно, — жестко подтвердил муж. — И что из этого?

— Вы можете сообщить мне какую-либо информацию…

— Я что, похож на фараона? — бросил Минчин. — Надеюсь, что нет, а, значит, никакой информации я никому давать не буду. За меня обычно говорят мои адвокаты. Здесь их нет, поэтому я молчу. Ясно?

Дафф перевел взгляд на доктора Лофтона. Поистине странные люди подобрались в этой поездке. Лофтон не скрывал своего смущения. Миссис Минчин тоже стало не по себе от резкости мужа.

— Макси, не бесись! Чего ты злишься? Тебя ведь никто ни в чем не обвиняет.

— Занимайся своими делами, — буркнул муж, — я займусь своими.

— Какими же делами вы занимались сегодня утром? — задал Дафф очередной вопрос.

— Покупками, — был лаконичный ответ.

— Вы только взгляните на это чудо, — поспешила с разъяснениями жена Макси, показывая инспектору сумку с торчащим хвостом громадной копченой рыбы. — Как только я ее увидела, так сразу и говорю Максу, что если он хочет, чтобы я поминала Лондон добрым словом, то он непременно мне ее купит. Он взял и купил — скупым моего Макса никто не назовет. Спросите любого в Чикаго, и он вам скажет…

Дафф вздохнул и решительно поднялся с кресла.

— Не буду вас долее задерживать. Только учтите, что отель пока не разрешено покидать никому из вас.

Пятеро туристов быстро исчезли за дверями салона. Лофтон умоляюще посмотрел на инспектора.

— Что же теперь будет? — спросил он. — У меня чрезвычайно жесткое расписание. Опоздание в любой из пунктов вызовет множество осложнений. И прежде всего с пересадками по всей трассе: Неаполь, Порт-Саид, Калькутта, Сингапур… Если у вас есть основания задержать кого-либо из моей группы, то, Бога ради, сделайте это и позвольте ехать остальным!

Обычно добродушное лицо инспектора слегка нахмурилось.

— Я буду с вами совершенно откровенен, — сказал он. — Ни разу мне еще не доводилось сталкиваться с такой ситуацией. Поэтому я еще не составил плана действий. Хочу вначале посоветоваться с моими старшими коллегами в Скотленд Ярде. Завтра будет формальное рассмотрение дела коронером, а после этого поездку, вероятно, придется отложить еще недели на две…

— На две недели? — ахнул пораженный Лофтон.

— Весьма сожалею… Постараюсь закончить расследование как можно скорее. Но пока эта загадка не будет разгадана, мне нужно, чтобы вы оставались в Лондоне.

— Но это же немыслимо! — наконец, пришел в себя Лофтон. — Я буду протестовать!

— Это ваше право, — ответил Дафф, и на том они расстались.

В холле его ждал Марк Кеннавей.

— Я мог бы занять у вас несколько минут, инспектор? — спросил он.

Они уселись на узкую резную скамью.

— У вас какая-то дополнительная информация? — в голосе Даффа чувствовалась усталость.

— Не знаю, будет это полезным или нет, но я вспомнил, что когда сегодня около полуночи я выходил от мистера Тэйта, чтобы спуститься к себе на второй этаж, я видел мужчину, укрывшегося в тени за лифтом.

— Мужчину?

— Только не ждите никаких сенсаций, инспектор. Это был капитан Кин.

— Что же, он шел одолжить книжку.

— Может быть. Что ночной лифтер любит читать, это я видел сам, но думаю, что для капитана Кина библиотека лифтера слишком скромна. Да и к чему бы ему скрываться, а не стоять у столика лифтера?

Дафф задумчиво посмотрел на молодого человека. Кеннавей ему чем-то нравился. Все больше и больше.

— Скажите мне, — спросил он, — как давно вы знакомы с мистером Тэйтом?

— Да можно сказать, что примерно с начала этого путешествия. Курс права я закончил в июле прошлого года, но почему-то мгновенного спроса на мои услуги не наблюдалось. Приятель сообщил, что есть возможность подзаработать. Я за нее ухватился сразу, тем более, что мне всегда хотелось посмотреть мир. И тем более, что мне предстояло стать компаньоном знаменитому Тэйту, от которого я надеялся многому поучиться в вопросах судебной практики.

— Ну, и научились?

— Нет. Он оказался неразговорчивым, да к тому же постоянно требующим присмотра. Если такие приступы, как сегодня, станут повторяться часто, то, боюсь, что начну сожалеть о дне, когда дал согласие на его предложение.

— Это первый приступ за время вашего общения с мистером Тэйтом?

— Первый. До сегодняшнего дня мне казалось, что со здоровьем у него все в порядке.

Дафф откинулся на спинку скамьи и начал набивать трубку.

— А не могли бы вы поделиться со мной впечатлением, которое производят на вас остальные члены группы?

— Временами мне кажется, что целью Лофтона было собрать в одном месте как можно больше разнородных характеров.

— Ну, а каков, например, характер Кина?

— Нудный. Привередливый. Любит совать нос не в свои дела. Откуда он взял деньги на тур? Это удовольствие не для его возможностей.

— Мистер Дрейк вел себя на трансатлантике общительно?

— В общем, да. Правда, его общительность была для собеседников несколько обременительной — из-за глухоты. Ну, в остальном это был совершенно безвредный дед. Мне его глухота не причиняла хлопот, поскольку я привык орать во все горло на университетских бейсбольных матчах.

— А что вы думаете о Лофтоне?

— Такие люди предпочитают держать вас на некотором расстоянии. Вполне профессионален, хорошо образован. Жаль, что вы не слышали, как он рассказывает о Тауэре! Обычно ходит с крайне озабоченным видом. Что, впрочем, не удивительно: забот у него всегда и впрямь хватает.

— Как насчет Хонивуда?

— Впервые заметил его вчера утром. На судне он, по-моему, за все плавание вообще ни разу не вышел из каюты.

— Мне он говорил, что в плавании близко познакомился с Дрейком.

— Может, шутил? Я сам представлял их друг другу. Это было, когда лайнер уже подходил к причалам Саутгемптона. Уверен, что до той минуты они даже словом не обменялись.

— Любопытно… — погрузился в раздумье Дафф. — А сегодня утром вы присматривались к Хонивуду?

— Выглядел как человек, который внезапно увидел привидение, верно? На него просто нельзя было не обратить внимания. Я подумал, что он, вероятно, заболел. Доктор Лофтон как раз обмолвился, что в наше время люди со всяческими хворями любят путешествовать больше всего. Путешествия якобы идут им на пользу. Что ж, — пусть себе путешествуют.

— Мисс Поттер — это сплошное очарование, — заметил Дафф.

— Согласен. Тем более печально, что, принимая во внимание случившееся, из Лондона ей придется вернуться назад.