Рекс Стаут - Банальное убийство

Фактически мне никогда не приходило в голову свалить вину на Сью. Я продолжал занимать выжидательную позицию после завтрака в четверг, когда звонил Лайле Пинелли, которая работает секретарем в административном здании на Восьмой авеню и немножко прирабатывает в нотариальной конторе, оформляя различные документы по вызовам.

Составление письменного заявления меня ни к чему не обязывало. Самым важным было решить, как действовать дальше. Поэтому я попросил Лайлу приехать, она тут же явилась, и я провел ее наверх в оранжерею. Она торопилась вернуться назад, но поскольку в жизни своей не видела орхидей, а нормальный человек не в состоянии равнодушно пройти мимо скамеек, вставленных горшками с растениями от самых нежных тонов до тропически ярких и пышных, она вышла оттуда уже после десяти, умилив Вулфа своим непритворным восторгом. Я заплатил ей за услуги и выпустил из дома, прошел в кабинет и спрятал документы в сейф.

Как я только что говорил, я фактически никогда не намеревался свалить на Сью, это случилось помимо меня. В десять минут двенадцатого Вулф, спустившийся из оранжереи ровно в одиннадцать, сидел за своим столом, просматривая утреннюю почту, а я за своим разбирал принесенные им черенки растений, когда раздался дверной звонок. Я пошел в холл посмотреть на визитера, возвратился назад и сказал:

— Кремер. Пойду спрячусь в подвале.

— Проклятие, — заворчал Вулф, — я хотел… Ну да ладно…

— Ведь не существует никакого закона о необходимости отвечать на дверные звонки, верно?

— Нет… мы его примем.

Я пошел, отворил дверь, сказал «с добрым утром» и посторонился. Он перешагнул через порог, достал из кармана сложенную пополам бумажку и протянул ее мне. Я ее развернул, одного взгляда было бы достаточно, но я прочитал ее целиком.

— Во всяком случае, мое имя написано правильно, — сказал я, протягивая к нему обе руки, — надевайте же наручники. Как это говорится, от сумы да тюрьмы не отказывайся.

— Что за шутовство? Оно неуместно… Я хочу видеть Вулфа.

Он зашагал через прихожую к кабинету. Весьма беспечно. Ведь я мог бы выскочить из дома и смыться. С полсекунды я обдумывал такую возможность, но, к сожалению, я не смог бы увидеть выражение физиономии Кремера, когда он понял бы, что я удрал.

Когда я вошел в кабинет, он опускал свои телеса в красное кожаное кресло, одновременно укладывая шляпу на стоящий рядом столик.

— Я только что вручил Гудвину ордер на его арест, — говорил он, — и на этот раз он останется в тюрьме.

— Какая честь, — произнес я, — на протяжении одной недели за мной приезжает не какой-нибудь захудалый флик, а инспектор!

Глаза Кремера были прикованы к физиономии Вулфа.

— Я приехал потому, что хочу объяснить, каково положение дел. Полицейский офицер, явившийся в дом с ордером на арест, имеет право не только действовать по своему усмотрению, предполагается, что именно так оно и будет. Я знаю, как поведет себя Гудвин, он закроет рот, и даже ломом его не удастся открыть. Отдайте мне ордер, Гудвин.

— Он мой, вы его мне вручили.

— Нет, только показал.

Он протянул руку и забрал листок.

— Когда я был здесь вечером во вторник, — сказал он Вулфу, — вы были поражены моей самодовольной глупостью. Именно так вы мне сказали. Все, что интересовало, это кто собирал для вас кукурузные початки. Я приехал сам посмотреть, как вы себя чувствуете сегодня. Гудвин будет говорить, если вы ему велите. Хотите, чтобы я обождал в передней комнате, пока вы это обсудите? Не весь день, конечно, скажем, минут десять. Я дам вам…

Он замолчал, яростно сверкнув глазами. Вулф отодвинул назад кресло и поднимался, ну и конечно же Кремер подумал, что он сейчас уйдет. Вулф не впервые проделал бы подобный трюк. Но тут он направился к сейфу, а не к двери. Когда он отворил тяжелую дверь, я уже был рядом. Если бы он велел мне принести это вместо того, чтобы лезть в сейф самому, я мог бы заупрямиться, даже в присутствии Кремера, но как я уже дважды говорил, я не принял окончательного решения и поэтому спокойно вернулся к своему столу и сел.

Вообще-то говоря, я ничего не был должен Сью Мак-Леод. И уж если ее или меня должны были упрятать в клетку, имелось два основания для того, чтобы это была она. Во-первых, кашу заварила она сама, а, во-вторых, если меня увезут, то от меня будет мало толку в совместной работе. Так что я сел, а Вулф достал бумаги из сейфа и отдал Кремеру.

— Я рекомендую вам сначала прочитать мои письменные показания. Особенно примечательны два последних листа.

За долгие годы знакомства я произвел множество наблюдений над инспектором Кремером, и хотя я не принадлежу к его поклонникам, я должен признать, что у него есть и положительные качества. Изучив заявление, он сперва бегло просмотрел все двенадцать страниц, затем принялся их перечитывать медленно и внимательно. У него ушло на это полчаса, причем ни разу он не задал даже пустякового вопроса и не поднял глаз. И даже когда закончил, все равно никаких вопросов. Лейтенант Роуклифф или сержант Пэрли Стеббинс насел бы на нас на целый час. Кремер ограничился только тем, что поочередно посмотрел нам в глаза, сложил документ и сунул его во внутренний карман, поднялся и прошел к моему столу, снял телефонную трубку и набрал номер.

Через секунду он уже говорил:

— Донован? Инспектор Кремер. Дай-ка мне сержанта Стеббинса.

И еще через секунду:

— Пэрли? Привези Сьюзен Мак-Леод. Нет, не надо ей звонить. Привези ее. Поезжай сам. Я приеду через десять минут, я хочу ее сразу же допросить. Возьми с собой кого-нибудь. Если она заупрямится, бери ее в охапку и тащи силком.

Он положил на место трубку, взял свою шляпу и вышел из кабинета.

Из тысячи с лишним случаев, когда мне безумно хотелось подлить уксусу в пивную кружку Вулфа, мне думается, я был ближе всего к осуществлению своей задумки вечером в четверг, когда в четверть десятого раздался дверной звонок и я увидел на крыльце Карла Хийдта, Макса Маслова и Питера Джея; сообщил об этом Вулфу, а тот не велел их впускать.

На протяжении девяти с половиной часов, которые прошли с того момента, когда Кремер по телефону вызвал сержанта Стеббинса, я всячески старался гнать от себя мысли о нашем неблаговидном поведении. Я не мог ждать от Вулфа активных действий, пока не последует какой-то реакции на арест Сью, скажем, на завтра к полудню. Однако со своей стороны я кое-что предпринял. Когда Вулф ушел из кабинета в четыре часа, чтобы отправиться в теплицы, я предупредил его, что уйду из дому на пару часов, и отправился пешком к ресторану Рустермана, надеясь раздобыть там хотя бы подобие путеводной ниточки.

Не раздобыл.

Сначала я осмотрел самым тщательным образом платформу и аллею, что вам может показаться неразумным, поскольку со дня убийства прошло уже двое суток, да и полицейские эксперты все там прочесали частым гребнем, но никогда ни в чем нельзя быть совершенно уверенным. Однажды мне пришла в голову превосходная идея после того, как я обвел глазами номер в гостинице, где шесть месяцев назад женщина провела ночь. Но ни платформа, ни аллея мне ничего не дали, если не считать пораненное ухо, когда я лазал под платформой, а после разговора с Феликсом, Джо и парой кухонных работников я поставил на этом деле крест. Никто ничего не видел и не слышал до тех пор, пока Золтан не вышел наружу выкурить сигарету (на кухне курить строго запрещалось) и не заметил фургон Кеннета и подле него тело на земле.

Все показывало, что я могу успокоиться до завтрашнего утра. Около семи часов позвонила Лили Роувен и сказала, что ей только что из прокуратуры звонила Сью сообщить, что она арестована и нуждается в адвокате, так что не пошлет ли ей Лили такового. Лили просила, чтобы я подъехал к ней объяснить, что случилось. Я поехал бы, если бы не боялся пропустить что-то важное в развитии событий. И нате, когда события начали развиваться, Вулф распорядился не впускать посетителей.

Я грозно смотрел на него:

— Вы же сказали, что будете заниматься этим делом!

— Я и занимаюсь.

— В таком случае, они сюда явились. Вы же бросили ее на съедение волкам, чтобы развязать им языки, а теперь…

— Ничего подобного. Я сделал это, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. Я обдумал дальнейшие шаги для решения данной проблемы и убедился, что еще раз встречаться с ними бессмысленно. Скажи им, что мы дадим им знать в свое время.

Звонок повторился.

— В таком случае, я приму их. В передней комнате.

— Нет. Не в моем доме.

И он возвратился к своей книге.

То ли подлить ему в пиво уксусу, то ли достать из ящика стола «Марли-32» и застрелить его раз и навсегда, но с этим можно и подождать. Трое поклонников Сью топтались на крыльце. Я пошел и отворил дверь на столько, чтобы самому выскользнуть наружу, при этом ударил Карла Хийдта, дверь же за собой закрыл.

— Добрый вечер, — сказал я, — мистер Вулф очень занят важным делом, его нельзя беспокоить. Не желаете ли вместо него побеспокоить меня?