Рекс Стаут - Повод для убийства

– Вы едва не достигли своей цели, – проворчал Вульф. – Ну вот, обе и разговорились. А теперь, пожалуйста, забудьте на время друг о друге, насколько это возможно, и послушайте меня. Если уж нам предстоит всем вместе разобраться в этом деле, попытаюсь объяснить, как я пришел к своим выводам.

В эту минуту из вестибюля донесся звонок. По заведенному у нас порядку посетителям открывает Фриц, но сейчас любая помеха была ни к чему, и поэтому, выскочив из кабинета и прикрыв за собой дверь, я сам помчался на звонок. Одного взгляда сквозь стекло оказалось достаточно, чтобы мое предположение подтвердилось: к нам пожаловал инспектор Крамер. Я приоткрыл дверь и, разглядывая сквозь неширокую щель мощные плечи инспектора и его круглое багровое лицо, сказал:

– Доброе утро! Что я натворил на этот раз?

– Мы послали своего человека навести кое-какие справки у миссис Уиттен, – сердито бросил Крамер, – а ему сказали, что она здесь. Что там затевает Вульф? Я хочу видеть ее.

– Он вообще-то не докладывал мне о своих намерениях, однако я могу пойти к нему и справиться. Только вот какое дело, он обязательно захочет узнать, как идет официальное расследование. У вас есть ордер на ее задержание?

– Черт возьми! Разумеется, нет. Какой еще ордер?

– Ничего, ничего! Будьте любезны, уберите ногу из двери.

Я захлопнул дверь, вернулся в кабинет и сказал Вульфу:

– Там пришел человек, он интересуется царапиной. Более или менее случайно ему стало известно, что пострадавшая здесь. Он желает поговорить с вами. Подписанной бумаги при нем нет, и он не видит в ней надобности. Сказать ему, что вы заняты?

Я не сомневался, что Вульф ответит положительно, но он решил иначе и тут же расшифровал мое иносказание.

– Это Крамер? – спросил он, хотя сразу прекрасно понял, о ком идет речь.

– Да, сэр, – подтвердил я.

– И он хочет поговорить с миссис Уиттен?

– С ней хотел поговорить его человек, скорее всего, о каком-нибудь пустяке. Он-то и выяснил, что она здесь. Думаю, сэр, что в действительности Крамер горит желанием разузнать, не придумываете ли вы тут для него очередную шараду,

– Мог бы прийти пораньше. Ладно, если он даст слово не мешать мне, можешь его впустить.

– Что-то мне это не нравится. Ведь он по-прежнему держит Пампу взаперти.

– Скоро ему придется выпустить Пампу... Пригласи его. И не забудь записать наш разговор.

Все это мне страшно не нравилось, но когда Вульфу втемяшится что-нибудь в голову, мое мнение значит для него не больше, чем прошлогодний снег.

Я вернулся в вестибюль, снова приоткрыл дверь и через щель сообщил инспектору:

– Миссис Уиттен и Ниро болтают у него в кабинете. Там же сидит и мисс Джули Олвинг из универмага «Медоуз» – та самая, что поддерживала чересчур дружеские отношения с покойным Уиттеном. Возможно, вы слышали о ней?

– Да, слышал. Что он там еще собирается выкинуть?

– Я знаю не больше, чем вы, я всего лишь скромный стенографист. Предлагаю на выбор два варианта: либо вы без промедления отправляетесь куда-нибудь поесть, тем более что полицейского всюду накормят бесплатно, а потом пойдете смотреть, скажем, бейсбол, либо дадите мне самое святое слово, что будете сидеть в кабинете с закрытым ртом до тех пор, пока Вульф не разрешит вам заговорить. Если вы согласны с этим условием, я с удовольствием впущу вас в дом и постараюсь найти для вас какой-нибудь стул. В конце концов, никаких законных оснований явиться к нам у вас нет, поскольку ни одной из наших посетительниц не предъявлено обвинений.

– Я – инспектор уголовной полиции и не намерен связывать себя...

– Не торгуйтесь. Вы же прекрасно понимаете, что у вас нет никакого права вламываться сюда.

– Я иду с вами в кабинет.

– На условиях, которые я изложил?

– Да.

И вы будете немы, как рыба?

– Да.

– Чудесно. Если вы не сдержите свое слово, в следующий раз вам придется приехать сюда на бульдозере – Я не пущу вас даже на порог.

С этими словами я распахнул дверь.

Вульф приветствовал Крамера довольно сухо и предоставил мне честь познакомить его с дамами. Не удивительно, что он не встречал раньше миссис Уиттен. Кое-как допросив Пампу, его люди твердо решили, что нашли настоящего убийцу, и потому Крамеру не пришлось докучать миссис Уиттен. Инспектор небрежно кивнул женщинам, бросил на Вульфа острый взгляд, словно хотел проникнуть в его мысли, и выбрал самый дальний стул, дав понять, что намерен сдержать слово и молчать.

– Давайте еще раз договоримся, мистер Крамер, – обратился к нему Вульф, – что вы находитесь здесь на положении посетителя, ожидающего у меня приема.

– Как вам угодно, – проворчал Крамер.

– Вот и прекрасно. Я только что начал объяснять дамам, как веду расследование и что именно мне удалось узнать.

– Можете продолжать.

После этого обмена репликами Вульф словно забыл о присутствии инспектора.

– Почему я решил, что мистер Пампа невиновен, – будничным тоном продолжал Вульф, взглянув на Джули Олвинг и миссис Уиттен, – и в чьих интересах я действую, доказывая его невиновность, в данный момент неважно. Не имеет значения и то, почему мистер Гудвин, когда возникла необходимость повидать миссис Уиттен, сказал, что он должен с ней переговорить от имени мисс Олвинг.

Джули что-то сердито пробормотала.

– Да, это была ложь, – ответил Вульф. – В нашей работе приходится прибегать к различным уловкам, иногда придуманным заранее, а иногда по наитию. На этот раз экспромт оказался весьма удачным, и мистера Гудвина тотчас провели к миссис Уиттен, хотя она лежала в постели с большой царапиной на боку, лишь благодаря случаю не отправившись на тот свет.

Не в силах сдержаться, Крамер что-то замычал и вскочил со стула, но Вульф и бровью не повел. Обращаясь к своим слушательницам, он продолжал:

– Это, конечно, новость для мистера Крамера, причем не единственная. Ему предстоит узнать еще кое-что, но так как в данный момент он всего лишь очередной посетитель, желающий повидать меня, я вначале должен покончить с вашим делом, сударыни. Уловка...

– А вы, оказывается, не только лжец, – прервала его миссис Уиттен хриплым голосом, – вы к тому же нарушаете собственные обещания. Не вы ли заверяли меня, что, если я соглашусь ответить на ваши вопросы, не станете обращаться в полицию?

– Неправда! – резко ответил Вульф. – Я намекал на возможность такого соглашения между нами, но твердо ничего не обещал и никакими условиями себя не связывал. И потом, неужели вы думаете, что я позволю себе утаивать сведения, которые, возможно, помогут разоблачить убийцу?

– Вы так думаете? – холодно спросила миссис Уиттен.

– Да.

– Тогда продолжайте.

– Уловка, которую применил мистер Гудвин, чтобы проникнуть в дом к миссис Уиттен, оказалась успешной, и это говорит о многом. Действительно, в свое время супруг миссис Уиттен был близок с мисс Олвинг, но перед женитьбой бросил ее. Почему же мистеру Гудвину оказалось достаточно назвать имя Джули Олвинг, чтобы немедленно получить доступ к миссис Уиттен, да еще в такой, казалось бы, неподходящий момент? Какая-то причина, притом достаточно веская, несомненно, существовала, но я мог только гадать о ней. Одно из моих предположений сводилось к тому, что на жизнь миссис Уиттен покушалась именно мисс Олвинг. Сообщение мистера Гудвина укрепило меня в этом предположении. Ему удалось установить, почему доктор уложил миссис Уиттен в постель, а ее упорное стремление не предавать дело огласке дало нам в руки средство воздействия на нее. Средство настолько сильное, что оно заставило миссис Уиттен подняться с постели ночью и приехать ко мне в сопровождении всей семьи.

– Прошлой ночью? – быстро спросил Крамер.

– Сэр, вы же дали слово! – сердито сказал Вульф. – Повремените с вопросами, не мешайте.

– Кто вам сообщил, что он бросил меня? – спросила Джули.

– Мистер Пампа. Извините, если я употребил не то выражение. Однако пойдем дальше. Вчера ночью, познакомившись с этими людьми и выслушав их, я пришел к выводу, что никто из них не решился бы на убийство матери. Разумеется, я не мог полностью исключить такую возможность, но отказаться от нее, так сказать, условно – мог, что я и сделал. Но тут вновь возник вопрос о роли мисс Олвинг. Миссис Уиттен заявила, что она не только не смогла опознать преступника, но даже затрудняется сказать, кто это был – мужчина или женщина. Очень странное заявление. Если она решительно ничего не знала о покушавшемся, почему же она с такой настойчивостью добивалась, чтобы вся эта история не получила огласки? Ведь она, повторяю, поднялась среди ночи с постели и приехала ко мне. Несомненно, она знала, кто хотел убить ее, но пыталась скрыть это. Ее дети, как я уже говорил, были вне подозрения, не было нужды оберегать их от обвинений. И тогда я снова подумал о мисс Олвинг.