Дороти Сэйерс - Труп в оранжерее

— Вы не назвали, — сказал Паркер, — еще одного человека.

— Кого же?

— Неизвестного.

— Кто он?

Вместо ответа мистер Паркер гордо ступил к ряду деревянных рам, тщательно укрытых настилами.

Отодвинув их в сторону с видом епископа, торжественно открывающего памятник, он показал V-образную линию следов.

— Вот эти, — сказали Паркер, — не принадлежат никому из тех, кого я здесь видел.

— Ура! — воскликнул Питер.

Затем вниз от края крутого выступа

Они отслеживали следы маленьких ног

(только эти были довольно большие).

— Не все так складно, — сказал Паркер, — это больше похоже на другой случай:

Они следовали от грубого мотка веревки,

Эти следы один за другим.

В середину обшивки;

А дальше не было ни одного!

— Великий поэт, Вордсворт, — сказал лорд Питер. — Как часто у меня возникало это чувство. Теперь давайте посмотрим. Эти отпечатки ног принадлежат человеку со стертыми каблуками и подметкой на левой внутренней стороне, — они продвигаются с твердой стороны дорожки, на которой нет никаких отпечатков ног; они подходят к телу здесь, где была лужа крови. Я хочу сказать, это довольно странно, вам не кажется? Нет? Возможно, и нет. Нет никаких отпечатков ног под телом? Не могу сказать, тут такое месиво. Хорошо, неизвестный добрался сюда — здесь нога оставила глубокий след. Может, он как раз собирался бросить Кэткарта в колодец? Он слышит звук; он вздрагивает; он поворачивается; он бежит на цыпочках — в кустарник, ей-богу!

— Да, — сказал Паркер, — и следы выведут на одну из заросших травой дорожек в лесу, а там закончатся.

— Хм! Хорошо, мы проследуем за ними позже. А теперь давайте посмотрим, откуда они пришли?

Два друга вместе двинулись по дорожке, ведущей прочь от дома. Гравий, за исключением небольшого участка перед оранжереей, был старым и твердым, и на нем оставались лишь слабые отпечатки — еще и потому, что последние несколько дней шел дождь. Паркер, однако, смог убедить Уимзи, что там были явные следы перемещения тела и пятна крови.

— Какого вида пятна крови? Мазки?

— Да, мазки в основном. Галька тоже смещена по всему пути, а здесь, смотрите, кое-что необычное.

Это был ясный след ладони мужской руки, глубоко отпечатавшийся в земле на границе с травой, пальцы указывали в сторону дома. На дорожке виднелись две длинные борозды. На траве, отделяющей дорожку от клумбы, была кровь, а край травы был нарушен и вытоптан.

— Мне это не нравится, — сказал лорд Питер.

— Пугающе, не так ли? — согласился Паркер.

— Бедняга! — воскликнул Питер. — Он приложил определенное усилие, чтобы опереться здесь. Это объясняет кровь у двери оранжереи. Но что за дьявол тянет труп, который еще не совсем мертв?

На расстоянии нескольких ярдов дорожка соединялась с подъездной дорогой. Вдоль нее начинался густой лес. В точке пересечения этих двух дорог были еще какие-то неясные следы, которые примерно через двадцать ярдов уходили в чашу. Здесь когда-то упало большое дерево и образовало небольшую лужайку; сейчас посреди нее был аккуратно разложен брезент, закрепленный колышками. Воздух был наполнен запахом грибов и прелых листьев.

— Место трагедии, — сказал Паркер кратко, откатывая в сторону брезент.

Лорд Питер печально поглядел вниз. Закутанный в пальто и толстый серый шарф, со своим длинным, узким лицом он был похож на печального аиста.

Извивающееся тело умирающего разметало опавшие листья и оставило углубление в промокшей земле. В одном месте более темный цвет земли указывал, где в нее впиталась большая лужа крови, а желтые листья испанского тополя ржавели не осенними красками.

— Здесь нашли носовой платок и револьвер, — сказал Паркер. — Я искал отпечатки пальцев, но дождь и грязь все уничтожили.

Уимзи вытащил свою лупу, лег и, медленно ползя на животе, провел личный осмотр всего места. Паркер безмолвно следовал за ним.

— Он ходил взад-вперед в течение некоторого времени, — сказал лорд Питер. — Он не курил. Он что-то обдумывал или ожидал кого-то. Что это? Ага! Вот и снова нога нашего № 10, пришедшего с той стороны, где начинается лес. Никаких признаков борьбы. Это странно! Кэткарт был застрелен с близкого расстояния, не так ли?

— Да, выстрел опалил пластрон его рубашки.

— Наверное. Почему он спокойно стоял, когда в него стреляли?

— Мне кажется, — сказал Паркер, — что, если у него была назначена встреча с № 10, значит, это был кто-то, кого он знал, кто мог подойти близко к нему, не вызвав подозрения.

— Тогда разговор был дружеским — со стороны Кэт-карта по крайней мере. Но здесь неувязка с револьвером. Как № 10 завладел револьвером Джеральда?

— Дверь оранжереи была открыта, — сказал Паркер неуверенно.

— Никто не знал об этом, кроме Джеральда и Флеминга, — парировал лорд Питер. — Кроме того, может, вы хотите сказать, что № 10 вошел здесь, прошел в кабинет, взял револьвер, вышел обратно и застрелил Кэткарта? Эта гипотеза кажется неуклюжей. Если он собирался стрелять, почему сразу не пришел вооруженным?

— Более вероятным кажется, что Кэткарт принес револьвер, — сказал Паркер.

— Тогда почему нет никаких признаков борьбы?

— Возможно, Кэткарт застрелился, — сказал Паркер.

— Тогда зачем № 10 тащить его на видное место, а затем убегать?

— Подождите минутку, — сказал Паркер. — Как это происходило? У № 10 назначена встреча с Кэткартом, допустим, чтобы шантажировать его. Он, так или иначе, дает ему понять о своем намерении между 21.45 и 22.15. Это объяснило бы изменение в поведении Кэткарта и подтвердило бы правдивость слов и мистера Арбатнота, и герцога. Кэткарт в бешенстве выбегает из дома после ссоры с вашим братом. Он является сюда на встречу. Он ходит взад-вперед, ожидая № 10. № 10 приходит и ведет переговоры с Кэткартом. Кэткарт предлагает ему деньги. № 10 требует большего. Кэткарт говорит, что у него Действительно нет этих денег. № 10 угрожает все рассказать. Кэткарт парирует: «В таком случае можете отправляться к дьяволу. Я тоже иду туда». Кэткарт, который предварительно завладел револьвером, стреляет в себя. № 10 охвачен раскаянием. Он видит, что Кэткарт еще жив. Он поднимает его и частично тянет, частично несет к дому. Он физически меньше Кэткарта и не очень сильный, и ему трудно справиться с этим делом. Едва они добрались до двери оранжереи, как Кэткарт окончательно истек кровью и испустил дух. № 10 внезапно осознает, что его нахождение один на один с трупом в 3.00 потребует некоторого объяснения в глазах других. Он кладет Кэткарта на землю и дает деру. Входит герцог Денверский и спотыкается о тело. Неожиданная сцена.

— Хорошо, — сказал лорд Питер, — это вполне правдоподобно. Но когда, как вы считаете, это случилось? Джеральд нашел тело в 3.00; доктор был здесь в 4.30 и сказал, что Кэткарт был мертв уже несколько часов. Примем это к сведению. Тогда как быть с выстрелом, который моя сестра слышала в три часа?

— Послушайте, старина, — сказал Паркер, — я не хочу показаться грубым по отношению к вашей сестре. Можно мне так выразиться? Я предполагаю, что выстрел в 3.00 был сделан браконьерами.

— Браконьеры, во что бы то ни стало, — сказал лорд Питер. — Да, в самом деле, Паркер, думаю, это может быть связано с ними. Давайте примем временно это объяснение. Теперь наша первоочередная задача — найти № 10, так как он может засвидетельствовать тот факт, что Кэткарт совершил самоубийство, а это, касательно моего брата, единственное, что доказывает его невиновность. Но для удовлетворения моего собственного любопытства я хотел бы знать, чем № 10 шантажировал Кэткарта? Кто прятал чемодан в оранжерее? И что Джеральд делал в саду в три часа?

— Хорошо, — сказал Паркер, — давайте же выясним, откуда прибыл № 10.

— Эй, эй! — крикнул Уимзи, когда они вновь обратились к следу. — Вот кое-что, вот это по-настоящему ценная находка, Паркер!

Среди грязи и опавших листьев он отыскал крошечный, блестящий предмет — нечто белое и зеленое сверкнуло между кончиками его пальцев.

Это была небольшая подвеска для женского браслета — крошечный бриллиантовый кот с глазами из яркого изумруда.

— До настоящего времени, — сказал лорд Питер, когда они прокладывали свой трудный путь через небольшой лесок, идя по следу мужчины № 10, — я всегда утверждал, что те услужливые преступники, которые усыпают свои следы небольшими изделиями, используемыми в качестве украшений — как это, на раздавленном грибе, — были изобретением детективной беллетристики на благо автора. Теперь я вижу, что мне придется еще кое-что узнать о моей работе.