Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе

– И ты еще спрашиваешь, Этти? Ну, представь сама, что я вытворю с тобой такую штуку, тихонько подойду к тебе сзади. Ты же такой визг поднимешь. А ты ходишь тихонько, как птичка. Птичка… Ты, случаем, не в окно влетела?

– Перестань, Джек, не заговаривай мне зубы, – внезапно смутное подозрение охватило её. – Что это за письмо? Дай его сюда!

– Этти, дорогая, я не могу этого сделать. – Подозрение усилилось.

Джек, я знаю, это письмо от женщины.

Ну что ты, Этти!

– Тогда почему ты мне его не покажешь? От кого это письмо, Джек? От жены?

– Этти, как ты можешь так говорить! Я не женат!

– А откуда я знаю? Может и женат.

– Клянусь тебе, Этти, что я не женат. Ты – единственная женщина на свете, которую я люблю. Крестом клянусь. Верь мне, Этти.

Макмердо был бледен от волнения, и голос его звучал так искренне, что Этти поверила ему.

– Но почему ты не хочешь показать мне это письмо?

– Этти, дорогая моя, я дал клятву не показывать его и не нарушу её. Точно так же я не нарушу клятвы, которую дал тебе. В этом письме говорится о ложе, а это я должен хранить в тайне даже от тебя. И поэтому я так испугался, я подумал, что ко мне пришли из полиции. Теперь ты все понимаешь?

Этти понимала только то, что Макмердо говорит ей правду. Она приникла к нему, а он поцелуем разогнал все её сомнения и страхи.

– Садись в кресло, моя королева. Оно недостойно тебя, но что поделать – лучшего трона твой бедный влюбленный предложить тебе пока не может. Но так будет не всегда, уверяю тебя. Мы разбогатеем и довольно скоро. Ну, как, успокоилась? А теперь давай посмеёмся, – Макмердо широко улыбнулся.

– Улыбаться? А ты что будешь делать? Якшаться с этой гнусной преступной шайкой? Ведь весь город знает, что вы – убийцы. У нас в доме только и разговоров, что о новом Взыскателе по имени Макмердо. Если б ты знал, что о вас люди говорят! И как я должна чувствовать себя? Смеяться?

– Да пусть говорят что хотят. От худого слова еще никто не умер, любовь моя.

– Но ведь говорят-то правду.

– Этти, милая, мы всего лишь группа бедняков, которые как могут, борются за свои права.

– Хватит врать, Джек! Послушай, брось их, уйди из этой противной ложи. Джек, ну, хочешь, я встану перед тобой на колени? Вот, смотри, Джек. Брось их, умоляю тебя, оставь ложу.

Он поднял девушку и прижал к груди её головку.

– Дорогая, ты не знаешь, чего требуешь от меня. Как я могу оставить ложу, бросить своих братьев, нарушить клятву? Нет, это невозможно. Если бы ты все знала, ты бы никогда не просила меня об этом. Да и не могу я этого сделать, Этти. Ты полагаешь, они отпустят меня, человека, знающего все их тайны?

– Джек, я уже все продумала. Вот, послушай. Отец скопил кое-какие деньги, немного, но на первое время хватит. И он давно говорит, что сыт по горло этой Вермиссой. Ему надоело жить в постоянном страхе, и он хочет уехать. Давай уедем? В Филадельфию или в Нью-Йорк, куда угодно, лишь бы быть в безопасности.

Макмердо рассмеялся.

– В безопасности! Этти, ложа найдет нас повсюду. Или ты думаешь, что её отделений нет в Филадельфии или Нью-Йорке?

– Тогда бежим на запад, в Англию, в Швецию. Решай сам, Джек, мне все равно, только бы уехать отсюда, из «долины Страха».

Макмердо вспомнился брат Моррис, усталый пожилой человек.

– Уже второй раз я слышу это странное название, – задумчиво сказал он. – Видимо, тучи страха давно нависли над здешними местами.

– Да вся наша жизнь пропитана страхом. И не забывай, что есть еще Тэд Болдуин, который никогда не простит нам своего позора. Он приумолк, потому что боится тебя. Но что будет, если он осмелеет? Джек, меня до сих пор трясет от его взгляда. С какой злобой он тогда смотрел на нас.

– Его можешь не бояться. Пусть только попробует оскалить зубы, я быстро научу его хорошим манерам. Но, послушай, девочка, пока я не могу отсюда уехать. Еще не время. И план твой глупенький, необдуманный. Вот подожди, я сам придумаю что-нибудь более достойное. Вот тогда мы отсюда и уедем. Но только не тайком, а открыто.

– Открыто?! Но когда?

– Дай мне полгода, Этти, любимая, и мы уедем отсюда. И не с позором, а с почетом, не стыдливо прячась, а смело глядя в глаза людям.

На этот раз рассмеялась Этти.

– Полгода? – повторила она. – Ну, хорошо, я согласна. Так ты обещаешь мне, что через полгода мы уедем отсюда?

– Обещаю, – кивнул Макмердо. – Может быть, не через полгода, а через месяцев семь – восемь. Не больше. И тогда мы навсегда забудем все, что здесь было.

Большего от Макмердо Этти добиться не смогла. Но, как говорится, и на этом спасибо. Хотя бы в далеком будущем забрезжил яркий светлый огонек. Возвращалась она к себе с легким сердцем. Такого радостного настроения у неё не было с тез самых пор, как Макмердо покинул их дом.

Макмердо, сделавшись полноправным членом братства, предполагал, что узнает обо всех делах ложи, и ошибся. Вскоре он выяснил, что щупальца масонских организаций протянулись далеко за границы долины, и что есть лица куда как более могущественные и страшные, чем Макгинти. Некоторых из них побаивался и сам грозный Вермисский босс. И не все дела ложи становились известными в Вермиссе. Через некоторое время в городе появился мастер графства, которого все называли просто «делегат», и который являлся главой нескольких лож. «Делегат» постоянно проживал в Хобсоне, откуда иной раз совершал инспекционные поездки по отделениям. Пожелания его считались приказами, а недовольство кем-либо – смертным приговором. Макмердо лишь раз довелось увидеть «делегата», серенького, ничем не примечательного на вид маленького сутулого человечка с блеклым невыразительным лицом, похожим на мышиную мордочку, с постоянно бегающими глазками, налитыми кровью и злобой. Уже потом, после отъезда гостя, Макмердо узнал, что зовут его Эванс Патт, и что от одного его косого взгляда босса Макгинти бросало в дрожь. Точно так же, вероятно, здоровяк Дантон ненавидел и боялся тщедушного пигмея Робеспьера, человека опасного и кровожадного.

Однажды Скэнлэн, живший в одном доме с Макмердо, получил от Макгинти письмо, куда была вложена записка от Эванса Патта, в которой тот сообщал, что посылает в Вермиссу для выполнения работы двух своих боевиков по имени Лоулер и Эндрюс. Скэнлэну и Макмердо предлагалось на несколько дней обеспечить прибывших жильем и питанием.

Вечером того же дня пришли и сами гости. Лоулер оказался пожилым человеком с небольшой аккуратной бородкой, молчаливым и сдержанным, похожим в своем потертом долгополом сюртуке и мягкой фетровой шляпе на доброго странствующего проповедника. Спутник его, Эндрюс, был совсем еще мальчик, живой, веселый, с открытым, улыбающимся лицом. Он напоминал школьника, вырвавшегося на время каникул из-под опеки родителей. Казалось, что каждая минута свободной, безнадзорной жизни доставляет ему неизъяснимое удовольствие. Оба пришельца воздерживались от виски, вели себя с достоинством, но без развязности, то есть ничем не отличались от многих добропорядочных законопослушных горожан. И, тем не менее, при всей внешней порядочности это были убийцы, присланные в Вермиссу для выполнения «работы». На счету у Лоулера таких заданий было уже четырнадцать, у жизнерадостного мальчугана Эндрюса – три.

Людьми они оказались разговорчивыми, но не болтливыми, охотно говорили о прошлых «работах», и ни единым словом не заикались о будущей. В отличие от Взыскателей, кичившихся участием в «работе», гости о прошлых своим заслугах рассказывали без особой гордости, считая свои действия всего лишь данью общему делу. Иногда, впрочем, они говорили не умолкая, но, как только чувствовали в словах собеседников скрытый подвох, попытку вызнать о предмете их «работы», то сразу же прикусывали языки.

– Почему нас выбрали? – мягко переспросил Лоулер. – Потому что мы не пьем. Ни я, ни наш постреленок, – губы Лоулера растянулись в улыбке. – Потому мы и не проговоримся. И вы братья, не обижайтесь на нас. Здесь дело не в недоверии, а просто так нам приказал «делегат».

– Понятное дело, – кивал Скэнлэн, когда все четверо сидели вечером за ужином. Но с нами-то, наверное, можно поговорить.

– Давайте разговаривать хоть до утра, – согласился Лоулер. Мы расскажем вам о том, как мы прикончили Чарли Вильямса или Саймона Бёрда, о ком угодно. Но только о прошлых делах, о будущей работе вы не услышите ни слова.

– Есть у нас типчики, с которыми я бы с удовольствием поговорил, – произнес Макмердо. – Человек десять найдется. Не за Джеком ли Кноксом вы приехали? Тогда я бы дорого дал, чтобы пойти с вами.

– Нет, пока не за ним, – ответил Лоулер.

– Ну, значит за Германом Штраусом.

– И не за ним.

– Ну, ладно, – рассмеялся Макмердо, – не хотите говорить, не надо. Хотя я бы послушал вас с удовольствием.

Лоулер кивал, лукаво усмехаясь. «Крепкий орешек», – подумал Макмердо.

Несмотря на нежелание гостей, Скэнлэн и Макмердо решили во что бы то ни стало проследить, куда они направятся, и посмотреть на всю, как они говорили, «забаву». Для этого Макмердо пришлось целую ночь не спать. Ранним утром, как только он услышал скрип ступенек и понял, что это крадутся к выходу Лоулер и Эндрюс, Макмердо растолкал Скэнлэна, и они оба начали торопливо одеваться. Спустившись вниз, они обнаружили дверь дома открытой. Вдалеке, в предрассветных сумерках, маячили две удаляющиеся фигуры. Макмердо и Скэнлэн, бесшумно ступая по выпавшему ночью глубокому снегу, последовали за ними.