Эрл Гарднер - Дело о стройной тени

— Именно этот костюм был на нем в момент смерти? — спросил Раскин.

— Да, — ответила она.

— Можете допрашивать, — повернулся Раскин к Мейсону.

Мейсон встал напротив стройной женщины, сидевшей на свидетельском месте с опущенными глазами.

— Миссис Тейлман, — начал он, — где вы познакомились со своим мужем?

— В Лас-Вегасе, штат Невада, — тихо ответила она.

— Чем вы занимались в это время?

— Вношу протест, — вмешался Раскин, — вопрос не относится к делу.

— Протест отклоняется, — объявил судья Сеймур. — Я намерен дать возможность адвокату обвиняемой строить защиту так, как он считает необходимым. Свидетельница, ответьте на вопрос.

— У меня были различные занятия.

— Расскажите подробнее, — попросил Мейсон.

Ее голос слегка окреп, а ресницы приподнялись достаточно, чтобы бросить на Мейсона неприязненный взгляд.

— Пожалуй, лучше всего это можно охарактеризовать словами, что я была статисткой в шоу.

— Вам приходилось демонстрировать купальники?

— Иногда.

— Вы работали в ночном клубе?

— Да.

— Так называемой «хозяйкой»?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы надевали узкие, облегающие платья с очень большим вырезом и прохаживались между игорными столами?

— Все вечерние платья облегающие.

— И ваши тоже были такими?

— Да.

— Вы ходили вокруг игорных столов?

— Да.

— С вами было легко познакомиться?

— Это была моя работа.

— И поэтому с вами было легко познакомиться?

— Я просто выполняла свои обязанности.

— С вами было легко познакомиться?

— Да.

— И легче всего с вами знакомились богатые мужчины, которые могли себе позволить тратить деньги за игорными столами. Не так ли?

— Да! — резко ответила миссис Тейлман.

— В ваши обязанности входило подогревать интерес богатых посетителей к игре, вы крутились возле игорных столов, поддерживали разговор, делали иногда ставки сами?

— Я старалась быть привлекательной.

— Вы пользовались жетонами?

— Всегда.

— С Морли Тейлманом вы познакомились за игорным столом, не так ли?

— Кажется, да.

— Вы не знаете точно?

— Думаю, что там.

— Вы играли жетонами?

— Я же сказала, что всегда пользовалась жетонами.

— Это были специальные жетоны, правда? Необменные, вам их выдавали. Их нельзя было обменять на деньги, вы просто делали вид, что играете.

— Да.

— И вы хотите убедить присяжных, что не знаете значения слова «хозяйка»?

— Я слышала это слово.

— Вы когда-нибудь пользовались им?

— Возможно…

— Вы пользовались словом, не понимая его значения?

— Я знала, что оно означает в том смысле, в котором я им пользовалась.

— Вот именно, — сказал Мейсон. — Значит, когда вы сказали, что не знаете значения слова «хозяйка», вы были не вполне искренни?

— Ваша Честь, — вмешался Раскин, — это попытка опорочить свидетеля.

— Протест отклоняется, — оборвал его судья Сеймур.

— Ответьте на вопрос, миссис Тейлман, — настаивал Мейсон.

— Я не знала того смысла слова, в котором вы его употребляете. У вас оно кажется…

— Непристойным, — подсказал Мейсон.

— Нечто подобное.

— Вы считаете свое занятие достойным?

— Я старалась вести себя достойно.

— Как леди?

— Да.

— И тем не менее, используя ваше собственное выражение, вы были приманкой.

Она прикусила губу:

— Пусть будет так, я была приманкой.

— Когда вы впервые увидели Морли Тейлмана, он играл, не так ли?

— Да.

— Кто-нибудь направил вас к этому столу? Кто-то представляющий интересы хозяина заведения показал вам Морли Тейлмана? Велел вам подойти и поработать с ним?

— Слова «поработать с ним» не произносились.

— Но мысль вы поняли?

— Я подошла и столу и, когда мистер Тейлман выиграл, улыбнулась ему. Это сломало лед.

— Какой лед? — поинтересовался Мейсон.

— Ну, скажем, дало ему шанс познакомиться со мной.

— Вы считаете, что между вами был лед?

— Я просто употребила это выражение.

— Я также просто употребил это выражение, — сказал Мейсон. — Я отнюдь не имел в виду, что вы употребляете слово «лед» в буквальном смысле, и использовал это слово в том же значении. Итак, вам пришлось разбить какой-то лед?

— Это зависит от того, как посмотреть на ситуацию.

— Вы подошли, чтобы познакомиться с ним?

— Я…

— Да или нет?

— Да! — вскипела миссис Тейлман. Она неожиданно подняла на адвоката глаза и сказала звонким голосом: — Я там работала. Не надо притворяться наивным, мистер Мейсон! Вы бывали в Лас-Вегасе.

Мейсон поклонился и сказал:

— Совершенно верно. Большое спасибо, миссис Тейлман. Я просто хотел, чтобы присяжные представили себя ситуацию.

— Высокий Суд, — сказал Раскин, — я утверждаю, что защитник несправедлив к свидетельнице, что он пытается ее опорочить и представить перед присяжными в ложном свете. Эта женщина вдова. Она овдовела в результате преступления, совершенного…

— Одну минуту, — прервал его Мейсон, — в настоящий момент дело не рассматривается в Суде и не должно обсуждаться сторонами.

— Но я возражаю против того, чтобы эту женщину представляли перед присяжными как легкомысленную особу! — закричал Раскин.

— А я возражаю против того, чтобы ее представляли как тихую, убитую горем вдову, против того, чтобы обвинение могло играть на симпатиях присяжных, — парировал Мейсон.

Судья Сеймур нахмурился:

— В данный момент дело не разбирается в Суде, поэтому нет смысла представлять возражения. Присяжные вызваны лишь для того, чтобы увидеть свидетелей, услышать их показания, сформировать свое мнение относительно фактов. У обвинения один взгляд на дело, у защиты — другой. Пожалуйста, джентльмены, не переходите на личности. Продолжайте, мистер Мейсон.

К этому времени свидетельница уже не напоминала беспомощную, убитую горем вдову. Она сидела, слегка наклонясь вперед и свирепо глядя на Мейсона.

— Миссис Тейлман, — продолжил адвокат, — вы нашли письмо в кармане вашего мужа?

— Если это можно назвать письмом, — огрызнулась она. — Угрозы шантажиста!

— И конверт?

— Да, и конверт, — ироничным голосом ответила она.

— В левом верхнем углу конверта был обратный адрес и имя А. Б. Видала.

— В левом верхнем углу, — снова повторила за ним она, — был обратный адрес и имя — А. Б. Видал.

Миссис Тейлман была слишком разозлена, чтобы пытаться скрыть свои эмоции.

— Вы говорите, это были угрозы шантажиста. Откуда вы это знаете?

— А что это, по-вашему, было — приглашение на танцы? — взорвалась она.

Нахмурив брови, судья Сеймур погасил раздавшиеся в зале смешки.

— И отправителем письма был А. Б. Видал?

— И отправителем был А. Б. Видал.

— Теперь, миссис Тейлман, — обратился к ней Мейсон, — сообщите, пожалуйста, господам присяжным ваше девичье имя.

— Дей Даунс.

— Это имя дали вам при крещении?

— Не знаю, — ответила она, — я там была, но ничего не помню.

— Вы пошли в школу под этим именем?

— Я не помню, когда пошла в школу.

— Вы носили это имя, когда вам было двенадцать лет?

Она немного поколебалась и сказала:

— Вы же понимаете, мистер Мейсон, что это был профессиональный псевдоним.

— Понятно, — отозвался Мейсон. — А ваше настоящее имя?

— Я…

— Суд ждет!

— Агнес.

— Агнес, а дальше?

— Агнес Видал! — крикнула она.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Это все.

Раскин встал и успокаивающим голосом обратился к свидетельнице:

— Миссис Тейлман, я понимаю ваш гнев. Прошу вас объяснить господам присяжным, что вы почувствовали, увидев имя на конверте.

— Я почувствовала, — начала она, стараясь вернуться к роли безутешной вдовы, — что какой-то шантажист использовал имя Видал, чтобы показать моему мужу, что он знает… все обо мне.

— Вы посылали это письмо?

— Конечно нет!

— Вы имеете к нему какое-то отношение?

— Нет.

— Что вы о нем знаете?

— Только то, что уже рассказала.

— Какое впечатление произвело на вас имя А. Б. Видал?

Судья Сеймур взглянул на Мейсона:

— Защита не возражает, чтобы свидетель рассказал о своих впечатлениях?

— Ни в коем случае, — ответил Мейсон. — Я и сам хотел бы задать несколько вопросов по этому поводу.

Свидетельница снова свирепо взглянула на Мейсона и повысила голос:

— Я была просто уверена, что это шантаж и имя использовано, чтобы задеть моего мужа.

— У меня все, — объявил Раскин.

— У защиты есть еще вопросы к свидетельнице? — обратился к Мейсону судья Сеймур.

— Да, Ваша Честь. Я хотел бы узнать у свидетельницы, что именно в ее прошлом могло натолкнуть ее мужа на мысль о шантаже?

— Протестую! — закричал Раскин вскакивая с места. — Свидетельница не говорила ничего подобного. Вопрос не существеннен и не относится к делу!