Жорж Сименон - Мегрэ и господин Шарль

— Она, судя по всему, не появлялась?

— Нет. Все, кто заходил, шли к врачу на четвертый этаж.

— Вы здесь уже сколько лет?

— Шестнадцать. У меня побаливают ноги, и я не смог работать в дорожной полиции.

— Сабен-Левек был еще в ту пору холостяком?

— Он женился через полгода после моего появления.

— Ему еще случалось пропадать по нескольку дней?

— Всего раза два-три в последние недели перед свадьбой.

— Отец его был еще жив?

— Да. Красивый был мужчина, выглядел как настоящий нотариус. Лицо у него было молодое, а волосы совершенно белые.

— Он хорошо ладил с сыном?

— Думаю, что отец им не очень гордился, но притерпелся…

Мегрэ поднялся на второй этаж, позвонил.

Открыла ему горничная Клер, вид у нее был насмешливый.

— Мадам Сабен-Левек нет дома.

— Вы в этом уверены?

— Да.

— В котором часу она вышла из дома?

— Около двух часов дня.

Было десять минут четвертого.

— Она воспользовалась какой-нибудь машиной?

— Не думаю.

Насколько Мегрэ знал Барона, от слежки его ничего не могло отвлечь. Да и привратник должен был заметить выходившую Натали.

Мегрэ вошел и закрыл за собой дверь.

— Что вы собираетесь делать?

— Ничего. Оставьте меня в покое. Если боитесь, что сопру что-нибудь, не спускайте с меня глаз.

Начал комиссар с левого крыла, обошел комнаты, которые занимала Натали. Взял даже на себя труд заглянуть в платяные шкафы, что заставило Клер улыбнуться.

— Неужели вы думаете, что она могла спрятаться в шкафу?

— Это место ничем не хуже других.

— Чтобы прятаться, нужно иметь хоть какую-нибудь причину.

— Нужно иметь хоть какую-нибудь причину и для того, чтобы не воспользоваться парадным ходом.

Мегрэ разгуливал по гостиной, поочередно вглядывался в суровые лица, смотревшие с портретов предков, и думал о той жизни, которую вел их потомок. Не вели ли они себя так же, если отрешиться от портретов?

— Где черный ход?

— Придется уж вам сказать: это секрет на весь свет.

— Через двор?

— Нет. Справа от лифта есть маленькая застекленная дверь. Она ведет на коротенькую лестницу, выходящую в сад. Пройдя через него, упираешься в дверь, которая находится в стене ограды. Она выходит прямо на улицу Сен-Симона.

— И дверь эта не запирается?

— Запирается. Так как господин и госпожа Сабен-Левек являются владельцами сада, ключ у них.

— Где лежит этот ключ?

— Не знаю.

Это уже становилось интересно. Кто владел этим ключом, Жерар или его жена? И если хозяином его был он, когда она ключ забрала у мужа?

Мегрэ прошел в небольшой кабинет нотариуса и уселся в удобное кожаное кресло.

— Вы собираетесь здесь надолго обосноваться?

— До возвращения вашей хозяйки.

— Она будет недовольна.

— Почему?

— Потому что ваше присутствие в доме, когда ее нет, не предусмотрено.

— Вы ей очень преданны, не правда ли?

— Почему мне не быть ей преданной?

— Она к вам хорошо относится?

— Она бывает очень противной, несправедливой, агрессивной, но я на нее не обижаюсь.

— Вы считаете, что она не отвечает за свои поступки?

— В такие моменты — да.

— Думаете, она больна?

— Что же ей делать, если алкоголь стал для нее единственным прибежищем?

— Если бы она попросила вас солгать ради нее, пойти на лжесвидетельство, вы бы согласились?

— Конечно.

— Должно быть, малоприятно, когда она блюет вечером в кровати?

— Сиделкам приходится видеть и не такое.

Мегрэ показалось, что он слышит шум у входной двери. Тем не менее он не двинулся с места, а горничная, судя по всему, ничего не услышала.

— Что вы скажете, если я начну кричать и буду утверждать, что вы хотели меня изнасиловать? Комиссар не мог удержаться от смеха.

— Стоит попробовать. Ну-ка давайте!

Она пожала плечами и удалилась в направлении большой гостиной и другого крыла квартиры. Больше она не появилась — навстречу Мегрэ нетвердой походкой двигалась через гостиную Натали.

Она была мертвенно-бледна, на лице с черными кругами под глазами, как рана, пламенел накрашенный рот. Она чуть не упала, переступая через порог, и Мегрэ встал, чтобы помочь ей.

— Кто вам сказал…

Она тряхнула головой, словно хотела стереть только что произнесенные слова.

— Нажмите кнопку, что рядом с дверью гостиной. Мегрэ повиновался. Эта кнопка, наверное, была звонком в людскую.

— Жарко.

Не вставая с места, она сняла коричневую твидовую куртку.

— Ну а вам, конечно, не жарко?

— Сейчас нет. Вы наверняка слишком быстро шли.

— Откуда вы знаете, что я шла?

— Оттуда. Вы знаете: я найду шофера вашего такси и узнаю также, куда вы ездили.

Натали смотрела на него в настоящем оцепенении. Казалось, она не в себе.

— Вы умный… Но злой.

Комиссару редко приходилось видеть женщину в таком отчаянии, в таком душераздирающем состоянии. Клер знала, зачем ее позвали, потому что принесла поднос с бутылкой коньяка, рюмку и пачку сигарет. Она сама налила рюмку, протянув ее своей хозяйке, которая чуть не опрокинула поднос.

— Я вам не предлагаю, верно? Вы еще не алкоголик. Она с трудом произнесла это слово и тут же повторила его.

— Ваш врач никогда не советовал вам полечиться?

— Этот-то! Если бы я его слушала, я уже давно была бы в психиатрической лечебнице. Это было бы только-только на руку моему мужу. Видите, как непредсказуема жизнь.

Она неожиданно замолчала, как будто потеряла мысль.

— Непредсказуема… непредсказуема… — повторила она, потерянно озираясь. — Ах да… Жизнь… Это мой муж умер, а я жива.

Она осмотрелась, повернулась к большой гостиной. На лице ее вдруг отразилось нечто вроде удовлетворения. Потом она выпила рюмку. Потом сказала совсем не весело:

— Все — мое.

Мегрэ ждал, что она вот-вот рухнет на пол, она же, и будучи пьяной, сохраняла тем не менее какое-то чувство реальности.

— Я никогда не бывала здесь.

Теперь она рассматривала стены кабинета.

— Он приходил сюда только почитать.

— Название «У мадемуазель» вам что-нибудь говорит?

Она вздрогнула, и взгляд ее обрел прежнюю твердость.

— Что вы сказали?

— Мадам Бланш, хозяйка кабаре «У мадемуазель»…

— Как вы об этом узнали?

— Какая разница? В моем распоряжении превосходная фотография, на которой вы с Жераром пьете шампанское. Это было до вашей свадьбы.

Она застыла, готовая дать отпор.

— Секретаршей вы никогда не были. Работали, между прочим, в третьесортном кабаре в Ницце, где полагалось удаляться с клиентами наверх.

— Сволочь вы, комиссар!

И она залпом выпила свою рюмку:

— Теперь я — госпожа Сабен-Левек.

Мегрэ поправил:

— Вдова Сабен-Левек.

Грудь Натали порывисто вздымалась.

— Я не подозреваю вас в убийстве мужа. Несмотря на всю свою энергию, вы физически не могли это сделать. Если, конечно, ваш сообщник…

— В тот вечер я даже не выходила из дома.

— Восемнадцатого февраля?

— Да.

— Вы помните этот день?

— Это вы мне сказали, какое было число.

— Кто звонил вам сегодня утром?

— Понятия не имею.

— Кому-то нужно было обязательно видеть вас, и он сообщил вам, что это необходимо.

— Наверняка ошиблись номером.

— Подозревая, что линия прослушивается, вы повесили трубку, но как бы случайно вышли из дома сегодня днем. Воспользовались вы не парадным выходом, а калиткой в саду. Кстати, у кого из вас двоих был от нее ключ?

— У меня.

— Почему?

— Потому что он никогда не выходил в сад, а я, случалось, сидела там летом. Я прятала ключ в углубление стены.

— И вы им пользовались для чего?

— Ну, чтобы сходить напротив за сигаретами. И даже чтобы пропустить рюмку у стойки. Там вам подтвердят. Я ведь известная в округе пьяница, разве не так?

— Куда вы ходили сегодня после обеда?

— Гуляла.

— И куда вас привела ваша прогулка?

— Даже не знаю. Кажется, в какой-то бар.

— Нет.

Она пошатнулась, и Мегрэ в конце концов стало ее жаль.

Он встал.

— Я сейчас позову вашу горничную, и она уложит вас в постель.

— Я не хочу в постель.

Ее, казалось, пугала такая перспектива. Натали находилась в состоянии ужаса, вывести ее из которого было невозможно.

— Тем не менее я отпускаю вас.

— Нет. Останьтесь тут. Я предпочитаю, чтобы вы уж лучше были тут. Вы что-нибудь смыслите в медицине?

— Ничего.

— Дайте вашу руку.

Она приложила его руку к своей груди: сердце билось сильно и быстро.

— Вам не кажется, что я могу умереть?

— Нет. Как зовут вашего врача?

— Его я тоже не хочу видеть. Он упрячет меня в больницу. Это очень злой человек. Он друг Жерара.

Мегрэ перелистал справочник и нашел фамилию врача, который жил в двух шагах отсюда, на Лилльской улице, и его телефон.

— Алло… Доктор Блуа?.. Это комиссар Мегрэ… Я у госпожи Сабен-Левек… Она очень неважно себя чувствует, и мне кажется, ей было бы необходимо вас увидеть.