Жорж Сименон - Мегрэ путешествует

«Ноль пятнадцать. Уорда зовут к телефону. Откуда был звонок, я не смог узнать».

Мегрэ почти машинально протянул руку к телефонной трубке.

— Соедините меня с моей квартирой. Алло! Это ты? Я приехал… Да, я у себя в кабинете. Пока не знаю… Все идет хорошо. Нет, что ты!.. Уверяю тебя… Из-за чего мне грустить?

Почему жена задала ему этот вопрос? Он просто соскучился и хотел услышать ее голос.

«Примерно половина первого. Появление Марко Пальмиери и Анны де Гроот в „Монсиньоре“.

Анна де Гроот ушла из «Георга Пятого» в семь вечера одна. Она встретилась с Марко у «Фуке», где быстро пообедали перед тем, как отправиться в театр. Ни он, ни она не были одеты по-вечернему. И у «Фуке», и в «Монсиньоре» их хорошо знают, и похоже, что их связь считается признанной обществом».

Мегрэ понимал, сколько нужно было ходьбы, чтобы составить этот отчет, и сколько терпения проявил Лапуэнт, чтобы получить такие неважные на первый взгляд сведения.

«Ноль пятьдесят пять. Бармен „Георга Пятого“ объявляет пяти или шести клиентам, которые еще остаются в баре, что собирается его закрывать. Джон Т. Арнольд заказывает гаванскую сигару и уводит в вестибюль троих мужчин, с которыми перед этим играл в карты.

Я не смог точно установить, выходил ли Арнольд из бара в течение вечера. Бармен не может ответить на этот вопрос уверенно. До десяти вечера все столики были заняты, и все табуреты тоже. Тогда он видел Арнольда в левом углу возле окна в обществе трех недавно приехавших американцев, из которых один — кинопродюсер, второй — коммерческий агент актера. Они играли в покер. Я не смог узнать и того, был Арнольд знаком с ними раньше или познакомился только в тот вечер в баре. Они пользовались жетонами, но, когда закончили играть, бармен увидел, как они передают друг другу доллары. Он думает, что игра были крупная. Кто выиграл, он не знает.

Час десять. Коридорного вызывают в маленькую ампирную гостиную, которая устроена в глубине вестибюля, и спрашивают, можно ли еще заказать еду и напитки.

Он отвечает «да», и ему заказывают бутылку виски, содовую воду и четыре стакана. Четыре клиента бара облюбовали это место и продолжали там свою партию в покер.

Час пятьдесят пять. Войдя в ампирную гостиную, коридорный уже не обнаруживает там никого. Бутылка почти пуста, жетоны на столе, в пепельнице окурки сигар.

Я расспросил на этот счет ночного консьержа. Продюсера зовут Марк П. Джонс, и он сопровождает во Францию знаменитого американского комика, который должен снимать фильм или продолжение фильма на нашем Юге.

Второй, Арт Левинсон, — коммерческий агент этой кинозвезды. Третьего игрока консьерж не знает. Он много раз видел этого человека в вестибюле, но в отеле тот не живет. Консьерж считает, что видел, как этот человек в ту ночь вышел из отеля около двух часов. Я спросил, вышел ли вместе с ним Арнольд. Консьерж не смог ответить ни да, ни нет. Он в это время был у телефона: одна клиентка с шестого этажа жаловалась на соседей, которые сильно шумели. Консьерж сам поднялся наверх, чтобы учтиво попросить пару, о которой шла речь, вести себя потише».

Мегрэ откинулся на спинку стула и медленно набил табаком свою трубку, глядя на серые сумерки за окнами.

«Примерно два ноль пять. Полковник и графиня уходят из „Монсиньора“, берут такси на стоянке перед кабаре и приказывают отвезти их в „Георг Пятый“. Я легко нашел это такси. По дороге оба не сказали ни слова.

Два пятнадцать. Они приезжают в «Георг Пятый».

Каждый берет из рук консьержа свой ключ. Полковник спрашивает, есть ли для него какие-нибудь сообщения.

Их нет. Он и графиня о чем-то совещаются у двери лифта, который спустился не сразу. Не было похоже, чтобы они спорили.

Два восемнадцать. Дежурный коридорный по этажу вызван в номер 332. Полковник сидит в кресле; вид у него усталый, как обычно в эти часы. Графиня напротив него снимает туфли и растирает себе ступни. Она заказывает бутылку шампанского и бутылку виски.

Примерно три часа. Возвращается Анна де Гроот вместе с графом Марко Пальмиери. Они веселы и нежны друг с другом, но ведут себя сдержанно. Она немного оживленнее, чем он, — конечно, это действие шампанского. Друг с другом они разговаривают по-английски, хотя оба свободно говорят по-французски (голландка — с довольно сильным акцентом). Они поднимаются на лифте. Через несколько минут заказывают минеральную воду.

Три тридцать пять. Заработал телефон номера 332.

Графиня говорит телефонистке, что умирает, и просит позвать врача. Телефонистка сначала вызывает медсестру, потом звонит доктору Фреру».

Мегрэ быстро дочитал остальное, встал, открыл дверь кабинета инспекторов и увидел там Люка. Тот сидел у телефона возле своей лампы с зеленым абажуром.

— Не понимаю! — кричал осунувшийся от усталости Люка. — Я же вам говорю: не понимаю ни слова из того, что вы рассказываете… Я даже не знаю, на каком языке вы говорите. Нет у меня рядом переводчика… — Он положил трубку и вытер лоб. — Если я правильно понял, это был звонок из Копенгагена. Не знаю, говорили со мной по-немецки или по-датски. Это не прекращается с утра. Все спрашивают подробности…

Тут он смутился и встал перед шефом.

— Простите меня: я даже не спросил вас, хорошо ли прошла поездка. Кстати, вам звонили из Лозанны — сказать, что графиня поедет ночным поездом и будет в Париже в семь утра.

— Это она звонила?

— Нет, человек, с которым вы обедали.

Это было очень любезно, и Мегрэ оценил деликатность такого поступка. Помощь без шума… Начальник полиции не назвал своего имени. Но, говоря по правде, Мегрэ, который не сохранил его визитную карточку, уже забыл это имя.

— Что сегодня делал Арнольд? — поинтересовался комиссар.

— Прежде всего сегодня утром он побывал в гостинице «Бристоль» на улице Фобур-Сент-Оноре, где остановился Филпс, английский солиситор…

Этот не поселился ни в «Георге Пятом», слишком международном для него, ни в слишком французском «Скрибе», а решил поселиться напротив посольства Великобритании, словно хотел чувствовать себя ближе к родной стране.

— Они совещались в течение часа, потом пошли в американский банк на проспекте Оперы, после этого в английский банк на Вандомской площади. В обоих банках их сразу принимали директора. Они оставались там довольно долго. Ровно в двенадцать они расстались на Вандомской площади. Солиситор взял такси, возвратился в отель, где позавтракал в одиночестве.

— Арнольд?

— Прошел пешком через парк Тюильри — не спеша, как человек, у которого впереди много времени, при этом иногда смотрел на часы у себя на руке, чтобы убедиться в своей правоте. Он даже немного походил по книжным лавкам на набережных, листал там старые книги и смотрел гравюры. Без четверти час он пришел в отель «Гранд Огюстен». Там он стал ждать в баре, при этом пил мартини и просматривал газеты. Вскоре к нему подошла третья жена Уорда…

— Мюриэль Хэллиген?

— Да. Она привыкла останавливаться в этом отеле.

Похоже, она прилетела в Орли около половины двенадцатого, потом приняла ванну и полчаса отдохнула перед тем, как идти в бар…

— Она звонила по телефону?

— Нет…

Значит, о встрече с Арнольдом она договорилась из Лозанны, перед отъездом.

— Они завтракали вместе?

— Да, в маленьком ресторане, который похож на бистро, но очень дорогой; это на улице Жакоб. Торранс, который зашел туда вслед за ними, говорит, что еда там чудесная, но цены кусаются. Те двое беседовали спокойно, как старые друзья, и так тихо, что Торранс ничего не смог расслышать. Потом Арнольд отвез ее обратно в отель, взял такси и снова приехал к месье Филпсу. В

«Бристоле» телефон звонит без остановки — Лондон, Кембридж, Амстердам, Лозанна. Кроме того, они приняли в своем номере много посетителей, в том числе месье Демонто, парижского нотариуса, который пробыл там дольше остальных. В вестибюле ждет группа журналистов: они хотят знать, когда будут похороны и где будут хоронить — в Париже, в Лондоне или в Лозанне.

Кстати, говорят, что юридическое место жительства Уорда было в Лозанне. Кроме того, им интересно, что написано в завещании, но пока у них об этом нет совершенно никакой информации. И последнее: репортеры говорят, что с минуту на минуты здесь ждут обоих детей Уорда. Вы выглядите усталым, шеф…

— Нет… не знаю…

Мегрэ чувствовал себя вялым, и, правду говоря, ему трудно было бы сказать, о чем он думает. То же самое бывало с ним после плавания на корабле. Он еще чувствовал в своем теле отголосок движения самолета, и картины увиденного заполняли его ум, оттесняли одна другую. Все это произошло слишком быстро. Слишком много людей, слишком много впечатлений одно за другим. Йозеф ван Мелен, голый на кровати, в руках своего массажиста, потом он же в смокинге в тот момент, когда расставался с Мегрэ в вестибюле отеля «Париж», чтобы отправиться на торжественный обед в «Спортинг». Маленькая графиня с помятым лицом и морщинками на ноздрях, ее дрожащие руки алкоголички. Потом этот светловолосый начальник лозаннской полиции — как все-таки его зовут? — который наливал ему такое светлое, такое прохладное вино и улыбался искренне и с легкой иронией по отношению к тем, о ком говорил. Клуб одиноких дам…