Эрл Гарднер - Дело о королеве красоты

Мейсон повернулся к Эллен Эйдер:

– В этой бандерольке дневник Агнес Берлингтон?

– Да.

– Где вы его нашли?

– В верхнем ящике бюро.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Итак, вы побывали у нее, нашли ее мертвой, обыскали комнаты и забрали дневник?

– Да.

– Револьвер не находили?

– Нет.

– У вас самой есть револьвер?

– Почему вы об этом спрашиваете?.. Да, есть.

– Какой?

– «Кольт» 38-го калибра.

– Где он сейчас?

– О боже мой! Откуда я знаю? Где-то дома. Мне кажется… Ой, нет, вспомнила! Я дала его Уайту. Он хотел поупражняться в стрельбе… Выезжал за город с девушкой… ну, и поскольку он очень хороший стрелок, хотел покрасоваться перед девушкой…

– А что он потом сделал с револьвером? Отдал обратно?

– Нет, он еще у него, если он не… О боже!

– Ну что там еще? – спросил Мейсон.

– Теперь я все вспомнила! Он сказал мне, что положит его в отделение для перчаток моей машины.

– Вы не знаете, Уайт уже сделал это?

– Не знаю, но думаю, что да.

– И значит, когда полиция осматривала вашу машину, она могла обнаружить револьвер?

– Думаю, что могла.

Мейсон сказал:

– Если окажется, что роковая пуля была выпущена из этого револьвера, вас уже ничто не спасет. Присяжные не будут сомневаться в предумышленном убийстве.

– Мне кажется… Вы думаете, я вела себя глупо… Да, мистер Мейсон?

– Вы правильно оценили свои действия, мисс Эйдер. Вы пытались поступить как можно умнее, но вышло наоборот. – И адвокат открыл дверь в холл.

– Вам понадобилось всего три с половиной минуты, – дружески подмигнул Трэгг.

– Вот и хорошо, – хмуро ответил Мейсон. – Полторы минуты возвращаю вам в порядке сдачи.

Перри Мейсон сидел у себя в кабинете в рубашке с расстегнутым воротом. Перед ним стояла чашка кофе. Пол Дрейк расположился напротив, в кресле для посетителей, и делал записи. Делла Стрит варила ему кофе.

Мейсон устало сказал:

– Эта женщина втянула меня в грязную историю. А я сунул голову в петлю и теперь не могу вытащить ее обратно. И я не могу тебе сказать, что собирается предпринять в отношении нее полиция, потому что сам этого не знаю. И самое главное – нашла ли полиция револьвер, из которого была застрелена Агнес Берлингтон.

– У твоей клиентки есть револьвер? – спросил Пол.

– Это еще полбеды, – ответил Мейсон. – Револьвер куплен в солидном магазине, и регистрационная книга этого магазина быстро подскажет полиции, чье это оружие.

– А где он сейчас?

– Видимо, в руках полиции, – ответил Мейсон. – Мне совершенно необходимо узнать, Пол, из этого револьвера был произведен выстрел или нет.

– А если из этого – что тогда?

– В этом случае мне остается поднять вверх лапки, – ответил Мейсон. – Тогда не будет ни одного шанса из тысячи, что присяжные ее оправдают.

– А если стреляли не из этого револьвера?

– Если стреляли из другого оружия, я попытаюсь это доказать. Тогда факт, что она имеет револьвер и именно того самого калибра, в сочетании с другими фактами поможет мне доказать, что обстоятельства просто неудачно сложились для моей клиентки.

– Но тем не менее «обстоятельственные» улики останутся, – заметил Дрейк. – Я понял, что полиция способна доказать, что машина Эллен Эйдер стояла на подъездной дорожке к дому Агнес Берлингтон и что Эллен Эйдер побывала в доме до того, как полиция была извещена об убийстве. Прокурор же будет строить свое обвинение на том, что женщина утаила или уничтожила какие-то улики, находившиеся в доме, а потом направилась к тебе и пригласила тебя с собой на место преступления, чтобы ты зафиксировал положение вещей и вызвал полицию.

– Да, они будут придерживаться именно такой версии, – ответил Мейсон. – Но у меня будет достаточно возможностей разбить ее.

– Если они смогут доказать, что ее машина стояла у дома, а сама мисс Эйдер побывала в доме, – сказал Дрейк, – то дело плохо. Тут уже придется поискать для суда очень толковое объяснение.

– Такое объяснение не так уж трудно найти, – произнес Мейсон. – На суде выяснится, что Агнес Берлингтон умерла не позже чем через два часа после приема пищи. Я хотел бы выяснить, что именно она ела и в какое время.

– Как ты собираешься это узнать?

– Неподалеку от ее дома находится универсальный магазин. Я думаю, что именно туда она ходила за провизией. Попробуй разузнать там что-нибудь.

– Ты думаешь, ее кто-нибудь там запомнил?

– Не знаю. Но попытаться нужно. Ведь мы имеем дело с одинокой женщиной. Судя по всему, она регулярно покупала там полуфабрикаты или какую-нибудь готовую пищу. Если она вообще питалась дома, и, думаю, что она брала еду в магазине рядом с домом. Помнишь, полиция не хотела давать нам информацию относительно содержимого ее желудка. По всей вероятности, здесь можно будет за что-нибудь зацепиться. Если, например, оказалось бы, что она пообедала в ресторане – съела бифштекс с жареным картофелем, салат и так далее, то можно было бы предположить, что она ходила в ресторан с мужчиной и что этот мужчина проводил ее до дома.

– Но как же ты узнаешь, когда она ела в последний раз? Был ли это завтрак, обед или ужин?

– Я знаю, что в доме горел свет, – ответил Мейсон. – Этот факт позволяет мне предположить, что преступление было совершено в вечерний час. А если станет известно, что это случилось не позже чем через два часа после еды, то это может оказаться либо готовая еда, которую она купила, чтобы не возиться со стряпней, либо что-то дорогое, тогда можно предположить, что она побывала в ресторане с мужчиной.

– Что же, в этом что-то есть, – согласился Дрейк.

– Поэтому-то очень многое зависит от характера пищи, – продолжал Мейсон. – Обстоятельства порой могут сыграть с человеком злую шутку. Но есть вещи, которые будут явно свидетельствовать или «за» или «против». Ведь речь идет о двух миллионах долларов.

Дрейк кивнул:

– Понятно… Что-нибудь еще?

Мейсон взглянул на часы:

– Ничего, если не считать того, что надо все-таки немного вздремнуть. Попытайся разузнать, что сможешь, Пол.

– Кое-что я уже знаю, Перри, – ответил Дрейк. – Полиция никак не может найти пулю, которой была убита Агнес Берлингтон.

– Но ведь они были обязаны найти ее! – воскликнул Мейсон.

– То же самое сказал и лейтенант Трэгг своим подчиненным, но они обшарили весь дом, а пулю так и не нашли.

– Рано или поздно найдут, – заметил Мейсон. – И мне, конечно, очень хочется знать, из какого револьвера она была выпущена.

– У меня есть кое-какие связи с полицией. Конечно, подобных сведений я там не получу, но, думаю, относительно пули смогу кое-что узнать.

– Да, прошу тебя, попытайся это сделать.

– Я буду держать с тобой связь, Перри. – Дрейк поднялся с кресла и вышел.

Делла Стрит угрюмо посмотрела на Мейсона.

– Вы считаете, что можете рискнуть и позволить Эллен давать в суде показания? – спросила она.

– В настоящее время нет, – ответил тот. – Прокурор положит ее на лопатки в два счета во время допроса. Она сама поставила себя в такое положение, и все свидетельствует против нее.

– Что же в таком случае вы собираетесь делать?

– Дело в том, что обстоятельственные улики – это палка о двух концах, – сказал адвокат. – И с обоих концов – чистая правда. У меня уже есть план, наметка, как действовать.

– Вы не поделитесь со мной своими соображениями?

– Что ж, можно, – ответил Мейсон. – Представь себе, что ты – жюри присяжных, а я – адвокат, защищающий свою клиентку.

– Допустим, – подхватила девушка. – Начинайте.

Мейсон продолжил:

– Прокурор говорит, что у него имеются неопровержимые улики, указывающие, что моя подзащитная пришла в дом Агнес Берлингтон, оставив свою машину на подъездной аллее, и увидела, что в доме лежит убитая женщина. Обвинение провело необходимую экспертизу, которая показала, что на гравии, которым усыпана дорожка, стояла именно машина Эллен Эйдер. Но теперь разрешите задать вопрос: когда она там стояла? На первый взгляд на этот вопрос ответить невозможно – во всяком случае, невозможно соотнести эти два факта во времени: время смерти и время, когда машина Эллен Эйдер стояла на подъездной аллее. Но я думаю, что на этот вопрос все-таки ответить можно. Агнес Берлингтон имела привычку поливать газон перед домом. В доме имеется поливная система со множеством выходных отверстий. Ей было достаточно открыть кран, чтобы система начала работать. Она включала аппарат, когда приходила домой, и выключала перед тем, как ложиться спать.

– Можно задать вопрос? – спросила Делла.

– Присяжные всегда имеют право задавать вопросы, – с улыбкой ответил Мейсон.

– Почему вы решили, что Агнес Берлингтон имела привычку включать оросительную систему, когда приходила домой, и выключала ее, когда ложилась спать?

– Мы этого еще не знаем, – признался Мейсон. – Но, похоже, что в тот вечер было именно так, и я надеюсь доказать, что это вообще было ее привычкой.