Рекс Стаут - Золотые пауки

— Вы же знаете, инспектор, что нет. Как мы с женой уже рассказывали вам, я проводил миссис Фромм до машины, вернулся и лег спать. Я сказал миссис Фромм, что подумаю над ее сообщением. Вероятно, я решил бы поехать в гараж на следующий вечер, но утром стало известно о смерти миссис Фромм, и эта ужасная новость… — Горан снова замолчал, но после небольшой паузы продолжал: — Честно говоря, я надеялся, что вы найдете убийцу, и тогда станет ясно, что между преступлением и делами ассоциации нет никакой связи. Именно поэтому я и умолчал об этой части разговора с миссис Фромм. Однако прошло воскресенье, прошел понедельник, и я начал опасаться, что сделал ошибку. Вчера вечером я решил предпринять кое-что. Около полуночи я подъехал к гаражу и действительно нашел кнопку звонка, нажал ее, подавая сигнал, как мне сказала миссис Фромм. Я направился было к лестнице внутри гаража, чтобы спуститься в подвал, как на меня напал прятавшийся где-то поблизости человек и, угрожая револьвером, привел в маленькую комнату в подвале гаража. Внизу у лестницы стоял другой человек, тоже с револьвером. Я узнал его — это был Арчи Гудвин.

Горан кивнул мне, но я не ответил. Он продолжал:

— Мы с ним встречались здесь в субботу вечером. Гудвин велел еще одному человеку, тоже вооруженному, поставить меня к стене, что тот и сделал. Этого человека я видел вчера утром, когда он заходил ко мне в канцелярию, назвавшись Леопольдом Хеймом и…

— Знаю, — прервал его Кремер. — Вначале расскажите все о том, что произошло в гараже.

— Конечно, конечно, инспектор, как вам угодно!.. Вскоре Гудвин обратился к этому человеку, называя его Солом, и велел провести меня в комнату. Там уже было трое. Одному из них, которого Вулф назвал Игеном, он сообщил, что я адвокат и, возможно, возьмусь представлять его, Игена, интересы. Иген обратился ко мне с соответствующей просьбой, и я ответил согласием, хотя сейчас должен признаться, что поступил необдуманно. Не в качестве оправдания, а в качестве объяснения могу сказать, что, давая согласие, я, очевидно, не совсем еще пришел в себя. Со мной грубо обращались и угрожали оружием… разумеется, я категорически возражал против насильственной доставки этих лиц в дом Вулфа… Как бы там ни было, я согласился представлять Игена, приехал с ними сюда, и меня продержали здесь всю ночь. Я…

— Одну минуточку, — вмешался я. — Поправка. Никто вас здесь не удерживал. Я несколько раз предлагал вам уйти.

— Да, но вы задерживали их, а я был связан глупым обязательством, которое взял на себя. Я еще раз заявляю, что совершил промах и сожалею об этом. Учитывая все происшедшее в последнее время, я должен констатировать, что смерь миссис Фромм в какой-то степени может иметь отношение к делам ассоциации или к кому-то из ее сотрудников, и в этом случае я должен выполнять свои обязанности. Это я и делаю сейчас — вполне искренне, полностью и, надеюсь, с пользой.

Горан вынул носовой платок и вытер лоб, лицо и шею.

— Я не имел возможности привести себя в порядок утром, — извиняющимся тоном произнес он, что было наглейшей ложью. Рядом с гостиной у нас ванная комната, и ночью Горан несколько раз заходил туда. Если утром, видимо, еще не решив быть «искренним и полезным», не желая ни на минуту выпускать Игена из виду, он не захотел пойти умыться, — это его личное дело.

Взгляд Кремера мягче не стал.

— Разумеется, мы всегда признательны за помощь, мистер Горан, — заметил он, — даже когда она предлагается нам позднее, чем следовало бы… А кто слышал вашу беседу с миссис Фромм?

— Никто. Как я уже говорил, она отозвала меня в сторону.

— Вы рассказывали об этом кому-нибудь?

— Нет. Она запретила мне.

— Кого именно она подозревала в причастности к этому делу?

— У меня создалось впечатление, что из ассоциации она никого конкретно не подозревала.

— От кого она получила информацию?

— Не знаю.

— Ну, этому поверить трудно. Ей было известно много деталей — фамилии Бирча, Игена, адрес гаража, даже наличие звонка и условный сигнал… И она ничего не говорила, как узнала обо всем этом?

— Нет.

— Но вы спрашивали ее?

— Конечно! Она ответила, что ничего больше сказать не может, так как все это было сообщено ей по секрету.

Все мы не сводили глаз с Горана, а он, в свою очередь, сидел, уставившись на Кремера. Мы знали, что Горан нагло лжет, и он прекрасно понимал это, но пытался выкарабкаться. Пока он неплохо справлялся с этим. Миссис Фромм не было в живых, и он мог приписывать ей все, что угодно. Бирч тоже был покойником, и Горан ничем не рисковал, называя его главарем банды. Но вот с Игеном, конечно, было сложнее. Не упомянуть о нем адвокат не мог, поскольку тот находился рядом — в соседней комнате. И вместе с тем совершенно исключалось, чтобы Горан мог быть адвокатом Игена, ибо Иген оказался шантажистом, деятельность которого была разоблачена, причем это разоблачение компрометировало ассоциацию, юрисконсультом которой Горан состоял. Таким образом, приходилось пожертвовать Игеном и отдать его на растерзание. Так понимал ситуацию я и, насколько можно было судить по выражению лиц, все остальные.

Наконец Кремер вопросительно взглянул на Вулфа, и тот утвердительно кивнул.

— Пэрли, приведи сюда Игена, — приказал Кремер.

Стеббинс вышел. Горан поерзал на стуле, затем выпрямился. Положение для него еще более осложнялось, но он сам напросился на это.

— Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что этот бандит вряд ли является надежным свидетелем, — заявил Горан, обращаясь к Кремеру.

Кремер что-то промычал.

— Гудвин, — сказал он, — поставьте стул для Игена рядом с собой.

Я сделал так, как велел Кремер. Таким образом, Стеббинс оказывался между Игеном и Гораном. Правда, Вулф мог видеть Игена только в профиль, но у моего шефа это никаких возражений не вызвало.

Как только Стеббинс привел Игена и усадил на приготовленное мною место, Иген сейчас же уставился на Горана, но тот даже не посмотрел на него, так как не сводил глаз с Кремера.

— Вы — Лоренс Иген, — начал Кремер, — известный также как Липс Иген?

— Да, это я, — хрипло подтвердил Иген, откашливаясь.

— Я — инспектор полиции, а это Ниро Вулф. Скоро мне доставят подробное досье на вас. У нас есть судимости?

Иген явно заколебался, а затем заявил:

— А вы все и узнаете из досье.

— Я спрашиваю вас!

— В досье все должно быть точнее. Я мог забыть.

— Сидящий рядом с вами Арчи Гудвин доложил мне все, что произошло вчера, начиная с того, как вы приходили в гостиницу на Первой авеню к человеку, назвавшемуся Леопольдом Хеймом, и до вашей доставки сюда. Мы вернемся позднее к этому, но вначале я хочу пояснить вам, в каком положении вы находитесь. Вы, вероятно, полагаете, что здесь сидит адвокат, представляющий ваши интересы, но это не так. По словам мистера Горана, он уже сообщил вам, что не может защищать вас и не намерен браться за это. Он говорил вам об этом?

— Да.

— Когда он говорил вам об этом?

— Примерно полчаса назад.

— В таком случае вы действительно знаете, что он не представляет вас здесь как ваш адвокат. Уже сейчас вам может быть предъявлено обвинение по двум пунктам — вооруженное нападение и попытка вымогательства. По первому пункту обвинения есть два свидетеля — Фред Даркин и Арчи Гудвин, и этого вполне достаточно. Вы, вероятно, думаете, что по второму пункту обвинения у нас есть только один свидетель — Сол Пензер, он же Леопольд Хейм, но вы ошибаетесь. Сейчас у нас есть и другие данные и подтверждение его показаний. По словам мистера Горана, вечером и пятницу надежный источник сообщил ему, что вы занимаетесь шантажом, вымогая деньги от лиц, нелегально прибывающих в США. Мистер Горан теперь заявляет, что его согласие представлять вас в качестве вашего адвоката было дано под влиянием порыва и он сожалеет об этом. Он сказал, что не намерен защищать таких бандитов, как вы, и…

— Не говорил я этого! — пропищал Горан. — Я лишь…

— Молчать! — крикнул Кремер. — Еще одно ваше слово, и я удалю вас отсюда. Вы сообщили мне, что, как вам сказали, Иген занимался шантажом? Да или нет?

— Да.

— Вы заявили мне, что не будете его адвокатом?

— Да.

— Вы называли его бандитом?

— Да.

— В таком случае заткнитесь, если хотите оставаться здесь, — резко заявил Кремер и обратился к Игену. — Я решил, что вам следует знать о заявлении мистера Горана, но мы можем обойтись и без его показаний, чтобы подтвердить обвинение вас в шантаже. Леопольд Хейм далеко не первый ваш «клиент», и не думайте, что мы не найдем и другие ваши жертвы. В присутствии мистера Горана я хочу спросить вас кое о чем. До вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?

Иген растерянно молчал.

— Я жду! — потребовал Кремер.

— Мне нужно подумать, — наконец прохрипел Иген.

— Думайте да поживее, но не обманывайте себя. Вы у нас вот где! — Кремер поднял руку и сжал пальцы в кулак. — Я задаю вам простой вопрос: до вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?