Эрл Гарднер - Дело о девственнице-бродяжке

— А что там с хлопками-выстрелами?

— Честно говоря, когда я услышала их, подумала, что это двигатель грузовика или выхлопная труба.

— Когда вы услышали их?

— Ну, не знаю, наверное, минут за десять до того, как вышла на шоссе.

— Вы говорите — до того, как вышли на шоссе?

— Да, так.

— Примерно минут за десять?

— Пожалуй.

— До этого вы говорили несколько иное.

— Да. Я пыталась оградить себя насколько могла. Хотела обеспечить себе полное алиби. Конечно же я вовсе не хотела, чтобы кто-то мог подумать, что я могла быть близко к дому, когда прозвучали выстрелы, поэтому я немного сдвинула события во времени.

— Совсем немного?

— Да, конечно… пожалуй.

— Вы не знаете, сколько времени машина мистера Эдисона была у мистера Фэррела до того, как вы услышали, как ее заводят?

— Не знаю.

— А когда вы услышали, как она переезжает через деревянный мостик, как она взбирается по нему на шоссе, вы подумали, что она едет совсем от другого дома?

— Мистер Мейсон, честное слово, я не лгу. Я думала, что ушла от дома мистера Фэррела не меньше, чем за милю.

— По сути дела, — сказал Мейсон, — в течение всего этого эпизода вы полностью и целиком думали лишь о себе. Не так ли?

— Конечно. Как же иначе? И о чем же еще мне было думать?

— А рассказ о гнусном типе в «линкольне» вы полностью выдумали?

— Да.

— Что ж, вы ведь записали номера всех машин, на которых ехали в тот день? Если это так, то мы можем связаться с водителями и все проверить.

— Да, — согласилась она, — разумеется. Они, наверное, запомнили меня.

— Сколько же вы заработали в тот день?

— Около восьмидесяти долларов.

— Это ваш обычный дневной заработок?

— Примерно.

— У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон.

— У меня тоже, — заявил Гамильтон Бергер.

— В таком случае, — заявил судья Китли, — Суд прерывает слушание дела до десяти утра завтрашнего дня. За это время мне хотелось бы проверить правдивость показаний этой молодой женщины. Я полагаю, что окружная прокуратура и полиция проведут дополнительные расследования с целью установления действительного хода событий. Я считаю, что свидетельница, несомненно, виновна в даче ложных показаний.

— Да, Ваша Честь — вынужден был согласиться удрученный Гамильтон Бергер.

— Заседание Суда закончилось, — объявил судья Китли.

Делла Стрит взяла Мейсона под руку:

— Ну, шеф, это было превосходно. Просто чудесно.

— Отлично, Перри, молодец, — протиснулся к ним Пол Дрейк.

— Да, удачное начало, — согласился Мейсон. — И все благодаря тому, что у меня был козырь — рассказ ее матери. Именно поэтому я смог задавать вопросы, которые выглядели вполне обычными, невинными, но на которые она не знала как ответить. Если бы я сразу начал с главного, тогда все, включая судью, не дали бы мне выяснить правду.

— Что теперь собираешься делать, Перри?

— Как раз теперь-то, Пол, мы и приступим к работе. Начнем с того, что ты возьмешь список всех номеров машин из записной книжки Вероники. Твои люди должны найти всех владельцев этих машин и выяснять, кто из них подвергался шантажу со стороны Эрика Хэнсела.

Заложив большие пальцы в проймы жилета, Мейсон расхаживал по своему кабинету. Дрейк развалился в черном кожаном кресле для посетителей в своей излюбленной позе — оперся спиной об один подлокотник и свесив ноги через другой. Делла сидела за своим столом.

— Во всем этом деле полно странностей и неувязок, — сказал Мейсон. — Посмотрите, что получается — кто-то с улицы стреляет через окно в Эдгара Фэррела, убивает его первой же пулей, потом уходит, разряжает оружие, стреляя в воздух, потом вынимает из барабана гильзы и выбрасывает револьвер. Полная бессмыслица!

— Почему? — отозвался Дрейк. — Ведь он уже убил Фэррела.

— А откуда убийце это знать?

— Он хорошенько прицелился, выстрелил в голову и увидел, как тот упал.

— Нет, Пол, не получается. Нужно быть невероятно метким стрелком, чтобы, стреляя с улицы через окно, быть абсолютно уверенным, что сразил противника насмерть, попав ему в голову. А потом надо было еще войти в дом, подняться наверх и потушить лампу, выйти из дома и уехать. Нет, убийца бы так не сделал.

— Но почему?

— Потому что, выстрелив в Эдгара Фэррела, он, входя в дом, должен держать револьвер наготове на тот случай, если Фэррел вдруг еще жив и может оказать сопротивление.

— А почему ты думаешь, что было иначе?

— Да потому, что согласно свидетельским показаниям вся обойма была расстреляна в течение нескольких секунд после первого выстрела.

— Но, если стрелял действительно мастер, то и одним выстрелом… — начал Дрейк.

— И этим мастером мог быть только Джон Эдисон. Так? — спросил Мейсон.

— Да, — смутясь, ответил Дрейк. — Ерунда какая-то… А может быть, он и в самом деле виновен?

Несколько секунд Мейсон молча продолжал вышагивать из угла в угол. Потом остановился и твердо сказал:

— Мы с самого начала совершили грубейшую, непростительную ошибку.

— Какую же, шеф? — удивилась Делла Стрит.

— Мы начали смотреть на дело с точки зрения обвинения. Обвинение пытается воссоздать весь ход преступления, и мы идем по тому же пути. Вот в чем дело, Делла. Дайте-ка еще разок взглянуть на те фотографии, которые были представлены Суду.

Делла Стрит достала фотографии и протянула ему.

— А теперь, Делла, сходи в библиотеку и принеси мне «Расследование убийств» Снайдера Ле Мойна, «Судебную медицину» и «Токсикологию» Гонзалеса, Вэнса и Хелперна и «Современную методику расследования преступлений» Зодермана и О'Коннела.

Через минуту указанные книги лежали на столе Мейсона, и он начал молча листать их, время от времени барабаня пальцем по крышке стола.

— Я так и думал, — наконец сказал он после долгих минут молчания.

— Что? — спросил Дрейк.

— Да то пулевое отверстие в стекле! Именно с него и надо было начинать. То есть с самого начала, а не с того места, которое нам подсовывают полиция и прокуратура.

— То есть? — не понял Дрейк.

— С чего мы взяли, что стреляли оттуда, где нашли следы автомобиля, и что именно этот выстрел оборвал жизнь Эдгара Фэррела?

— Как это с чего? — удивился Дрейк. — Все на это указывает. Если от уровня головы убитого через отверстие в стекле провести прямую, то она безошибочно упрется в то место, где стоял стрелявший.

— Правильно, Пол, именно так считает полиция. Но это еще не доказательство.

— Почему же нет?

— А вот почему. Вот здесь у Зодермана и О'Коннела на двести семнадцатой страниц дана диаграмма образования пулевого отверстия в стекле с указанием направления полета пули. Помнишь, я спросил тогда на Суде, помечено ли, какая сторона на стекле была наружная, какая нет. Мне ответили, что таких пометок не сделано, но это и не важно. А это важно, это имеет решающее значение. Вот по этой фотографии, сделанной из комнаты, можно узнать, какая же сторона стекла была наружной, а какая внутренней. Это можно легко сделать по трещинам на стекле — если стороны поменять местами, поменяется и направление трещин. Понятно?

Дрейк молча кивнул.

— Ну, а теперь, — продолжал Мейсон, — сравни рисунок трещин на фотографиях отверстия с диаграммой, приведенной Зодерманом и О'Коннелом. Из сравнения четко видно, что пуля, оставившая дырку в стекле, летела из комнаты. Выстрел был сделан в комнате, пуля пробила стекло и попала куда-то, где стоял автомобиль.

— Дай-ка взглянуть, — поднялся со своего места Дрейк. После внимательного изучения снимков и диаграммы, Дрейк протяжно присвистнул.

Делла Стрит, также склонившаяся над столом Мейсона, сказала:

— Все ясно, как божий день. Стрелять могли лишь изнутри. Ты полностью доказал это, шеф.

Мейсон взглянул на своих друзей, медленно поднялся из-за стола и вновь начал вышагать из угла в угол.

— Итак, мы установили, что стекло было прострелено со стороны комнаты, — сказал он. — Если мы теперь предположим, что это стрелял Фэррел, то вновь получается ерунда.

— Почему же ерунда? — спросил Дрейк. — Фэррел был в комнате, выглянул в окно и увидел, что рядом с автомобилем стоит человек, которого он смертельно боятся. Он выстрелил в него.

— Нет, Пол. Посмотри, обвинение утверждает, что Фэррел стоял в освещенной комнате, держа лампу. Его было отлично видно, и поэтому убийца решил спустить курок. Снаружи убийца мог видеть, что делается в доме, но из дома не было видно, что делается на улице. Для того чтобы отверстие в окне осталось после выстрела Фэррела, нужно, чтобы он видел, что происходит за окном, а для этого он должен был погасить лампу.

— Что ж, — сказал Дрейк, — выходит, что он сам погасил лампу.

— И что же дальше?

— Дальше он увидел человека за окном и выстрелил в него.

— А потом этот человек вошел в дом и убил Эдгара Фэррела из револьвера самого Фэррела, а вслед за этим через несколько секунд расстрелял всю обойму. Так получается?