Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз

Чем меньше времени оставалось до начала суда, тем сильнее нервничал Пуаро. Он так и не мог разыскать «последнее звено». В глубине души я этому даже радовался, так как не представлял, что будет делать Мэри, если Джона признают виновным.

15 сентября Джон предстал перед судом в Олд Бейли[4] по обвинению в «преднамеренном убийстве Эмили Агнес Инглторп» и наотрез отказался признать себя виновным. Его защищал знаменитый адвокат сэр Эрнст Хэвивезер.

Первым взял слово прокурор Филипс, заявивший, что убийство совершено расчетливо и хладнокровно. Мистер Кавендиш отравил женщину, любившую его как родного сына, женщину, которая дала ему образование, заботилась о нем и безгранично ему доверяла. Свидетельские показания подтверждают, продолжал прокурор, что подсудимый вступил в предосудительную связь с некоей миссис Райкес, женой фермера Райкеса, живущего неподалеку от Стайлз. Подсудимый растранжирил все деньги, полученные от миссис Инглторп, и оказался в крайне стесненном материальном положении.

Миссис Инглторп узнала о постыдной связи своего сына, и за день до убийства между ними произошел крупный скандал, часть которого слышала прислуга. В тот же день подсудимый, переодевшись в костюм мистера Инглторпа, купил в деревенской аптеке стрихнин. Несомненно, он пытался навлечь на него подозрения в убийстве миссис Инглторп — ни для кого не секрет, что подсудимый ненавидел мужа своей мачехи. Мистер Инглторп, к счастью, смог предъявить неопровержимое алиби.

Семнадцатого июля, сразу после ссоры с подсудимым, миссис Инглторп составила новое завещание. Обуглившиеся остатки этого документа были на следующее утро найдены в камине, но можно с уверенностью утверждать, что завещание было в пользу мистера Инглторпа. Существует завещание, составленное накануне свадьбы, где покойная объявляла его же своим наследником, но подсудимый (мистер Филипс многозначительно поднял палец) ничего не знал об этом. Трудно сказать, что заставило миссис Инглторп составить новое завещание, в то время как предыдущее еще оставалось в силе. Возможно, она просто забыла о нем или, что более вероятно, считала, что после замужества оно стало недействительным. Женщины, тем более в таком возрасте, не слишком хорошо разбираются в юридических тонкостях.

За год до этого она составляла еще одно завещание — на этот раз в пользу подсудимого.

Свидетели утверждают, продолжал мистер Филипс, что именно подсудимый отнес кофе наверх в тот злополучный вечер. Ночью он пробрался в спальню матери и уничтожил завещание, составленное накануне, после чего — по мысли подсудимого — вступало в силу завещание в его пользу. Арест последовал после того, как инспектор Джепп обнаружил в комнате мистера Кавендиша флакон со стрихнином, который был продан в аптеке человеку, выдававшему себя за мистера Инглторпа. Теперь пусть присяжные сами решат, требуются ли еще какие-нибудь доказательства вины этого человека.

Этими словами мистер Филипс закончил свое выступление, вытер пот со лба и не спеша, сохраняя достоинство, удалился.

Поначалу свидетелями выступали те, кто уже давал показания на дознании.

Первым вызвали доктора Бауэрстайна.

Все знали, что сэр Хэвивезер никогда не церемонится со свидетелями, выступающими против его подзащитных.

Вот и на этот раз он задал всего два вопроса — но каким тоном!

— Доктор Бауэрстайн, если не ошибаюсь, стрихнин действует очень быстро?

— Да.

— Тем не менее, вы не можете объяснить, почему смерть наступила только утром?

— Не могу.

— Спасибо.

Мистеру Маису был предъявлен флакон с ядом, найденный в комнате Джона, и он подтвердил, что продал его «мистеру Инглторпу». Стараниями сэра Эрнста мистер Мэйс вскоре признал, что не знал мистера Инглторпа лично, никогда с ним не разговаривал, а видел всего несколько раз, и то мельком.

Выступивший затем мистер Инглторп утверждал, что не покупал яд и тем более не ссорился со своей женой. Несколько свидетелей подтвердили его показания.

Садовники рассказали, как подписались под завещанием. Затем выступила Доркас.

Верная своим хозяевам, она категорически отрицала, что из-за двери доносился голос Джона. Напротив, она могла поклясться — хозяйка разговаривала со своим мужем Альфредом Инглторпом.

Услышав это, Джон чуть заметно улыбнулся. Он-то знал, что зря старается верная Доркас — защита не будет отрицать его разговор с матерью.

Слово взял мистер Филипс.

— Скажите, в июле на имя мистера Лоуренса Кавендиша приходила бандероль из фирмы Парксон?

— Не помню, сэр. Может, и приходила, но мистер Лоуренс в июле часто уезжал из усадьбы.

— Если бы бандероль пришла в его отсутствие, что бы с ней сделали?

— Ее бы оставили в комнате мистера Лоуренса, либо отправили вслед за ним.

— А что бы сделали вы?

— Я? Наверное, положил бы на стол в холле. Только это не мое дело, за почтой следит мисс Ховард.

Эвелин как раз выступала вслед за Доркас. Ее спросили, помнит ли она о бандероли на имя Лоуренса.

— Может и была какая-то. Много почты приходит. Всего не упомнишь.

— Значит, вы не знаете, послали бандероль мистеру Лоуренсу в Уэллс или оставили в его комнате?

— В Уэллс ничего не посылали. Я бы запомнила.

— Допустим, во время отсутствия мистера Лоуренса на его имя приходит бандероль, которая впоследствии исчезает. Вы бы вспомнили о ней через некоторое время?

— Вряд ли. Я бы подумала, что ее кто-нибудь убрал. Чтоб на виду не лежала.

— Кажется, именно вы нашли этот документ (мистер Филипс показал уже знакомый нам с Пуаро листок), не так ли?

— Я.

— Как это произошло?

— Полицейский из Бельгии, который помогает следствию, попросил его поискать.

— И где он лежал?

— Э… Э… на шкафу.

— В комнате подсудимого?

— Да, кажется.

— Вы сами его там обнаружили?

— Да.

— Тогда вы должны все помнить точно.

— Да, в комнате подсудимого.

— Так-то лучше.

Служащий фирмы Парксон подтвердил, что от мистера Лоуренса Кавендиша приходил чек и письмо, в котором он просил выслать ему накладную черную бороду, что и было сделано 29 июня. К сожалению, письмо не сохранилось, но есть соответствующая запись в регистрационном журнале.

Сэр Эрнст подскочил к свидетелю и спросил, глядя ему в глаза:

— А откуда, молодой человек, пришло письмо?

— Из Стайлз Корт.

— Почему вы так считаете?

— Я… я вас не понимаю.

— Как вы можете утверждать, что письмо отправлено из Стайлз Корт? Может быть, вы специально изучали почтовый штемпель?

— Нет, но…

— Значит, вы не знаете, откуда отправлено письмо!

— Сэр, мне кажется…

— Молодой человек, вы обязаны говорить не то, что вам кажется, а то, в чем вы уверены! Письмо могли отправить откуда угодно, например, из Уэллса, не так ли?

Свидетель обескуражено кивнул, и мистер Хэвивезер с видом победителя возвратился на место.

Затем была вызвана служанка Элизабет Вэллз. По ее словам, уже лежа в кровати, она вспомнила, что закрыла входную дверь на засов, а не на ключ, как просил мистер Инглторп. Спускаясь вниз по лестнице, она услышала шум в западном крыле здания. Мисс Вэллз прошла по коридору и увидела мистера Джона Кавендиша, стоящего у двери в комнату миссис Инглторп.

Сэру Эрнсту понадобилось всего несколько минут, чтобы совершенно запутать бедную служанку. Казалось, она была готова отречься от своих показаний, лишь бы не отвечать на вопросы этого ужасного человека!

Последней в тот день выступала Анни. Она сказала, что еще накануне воскового пятна на полу в спальне не было, и подтвердила, что видела, как Джон взял кофе и отправился наверх.

После окончания судебного заседания я вызвался проводить Мэри. Она возмущалась речью прокурора, который, по ее словам, специально исказил все факты, чтобы оболгать ни в чем не повинного Джона.

— Ничего, — попытался я успокоить Мэри, — завтра будет иначе. Джона, несомненно, оправдают.

Миссис Кавендиш о чем-то задумалась и вдруг тихо сказала:

— Но в таком случае… нет, нет, это не Лоуренс… не может быть!

Я промолчал, но слова Мэри навели меня на грустные мысли.

Встретившись с Пуаро, я спросил, к чему, по его мнению, клонит мистер Хэвивезер.

Пуаро улыбнулся.

— Да, ловко этот Хэвивезер выгораживает своего подзащитного.

— Вы думаете, он действительно верит, что убийца — Лоуренс?

— Хэвивезер? Да он вообще ни во что не верит! Его задача — запутать свидетелей и присяжных с тем, чтобы в создавшейся неразберихе подозрение пало на обоих братьев. Тогда станет трудно решить, кто же из них убийца.

На следующий день первым давал показания инспектор Джепп.

— На основании полученной информации, — деловито начал Джепп, — мною и лейтенантом Саммерхэем был произведен обыск в комнате подсудимого. В комоде под кипой нижнего белья обнаружили две улики. Во-первых, позолоченное пенсне, похожее на пенсне мистера Инглторпа. Во-вторых, флакон с ядом.