Агата Кристи - После похорон

Тут ход мыслей Энтуисла внезапно застопорился. Вот уже второй раз приходит ему на ум это беспокоящее слово «истины». А почему, собственно говоря, беспокоящее? Да потому, что неуместные, наивные заявления Коры неизменно оказывались либо чистейшей правдой, либо содержали в себе крупицу правды.

Хотя в пухлой сорокадевятилетней матроне Энтуисл обнаружил не так уж много сходства с прежней неуклюжей девочкой, некоторые из присущих Коре манер сохранились, например легкий, какой-то птичий наклон головы, когда Кора ляпала что-нибудь некстати и лукаво ждала, что из этого выйдет. Именно таким вот образом она когда-то сказала про судомойку: «Молли еле протискивается за кухонный стол, так у нее живот выпирает. И это только последний месяц или два. Интересно, с чего она так толстеет?»

Кору немедленно заставили замолчать. В доме чтили викторианские порядки. И судомойка исчезла из кухни на следующий же день, а после надлежащего расследования младший садовник получил распоряжение обзавестись семьей, для чего им с Молли был выделен небольшой коттедж.

Энтуисл задумался еще глубже. Что же в несуразных речах Коры так тревожит его? Поразмыслив, он выделил две ключевые фразы: «Из его слов я поняла» и «Он умер так внезапно».

Сначала Энтуисл занялся последней из двух фраз. Да, в какой-то степени смерть Ричарда можно считать внезапной. Доктор, во всяком случае, не ожидал столь быстрого конца. Но, во-первых, бывает, что и врачи ошибаются, а во-вторых, у Ричарда, пусть даже человека сильного и энергичного, оставалось так мало привлекательного в жизни. Неожиданная смерть полгода назад единственного и горячо любимого сына подкосила его, что называется, под корень. Мортимер не успел даже жениться, так что у его отца не было внуков. А ведь Ричард имел крупное состояние и стоял во главе большого дела. Кому все передать? Энтуисл знал, что Ричарда это глубоко тревожило. Его единственный оставшийся в живых брат был почти инвалидом. Оставалось только младшее поколение. Как считал Энтуисл, его друг собирался выбрать себе только одного главного наследника, хотя в мелочах не обошел бы и остальных. Так или иначе, за последние полгода Ричард по очереди приглашал к себе погостить своего племянника Джорджа, племянниц Сьюзен и Розамунд с их мужьями и, наконец, свою невестку миссис Лео Эбернети. По мнению Энтуисла, его друг собирался выбрать наследника из детей своих покойных сестер и брата. Элен же он пригласил из чувства искреннего расположения к ней, а возможно, и для того, чтобы посоветоваться, поскольку высоко ценил ее здравый смысл и практичность. Энтуисл также припомнил, что за эти же полгода Ричард нанес короткий визит своему брату Тимоти.

Судя по завещанию, которое сейчас покоилось в портфеле мистера Энтуисла, Ричард разочаровался и в племяннике, и в племянницах, а быть может, в мужьях племянниц.

Насколько было известно Энтуислу, покойный Эбернети не приглашал к себе свою сестру Кору. Мысль об этом вновь напомнила ему Корину фразу: «Я поняла из его слов».

Что же сказал Ричард? И когда? Если Кора не приезжала в Эндерби к брату, значит, он сам навестил ее в деревне в Беркшире, где она снимала коттедж. Или это было что-то, сказанное Ричардом в письме?

Так или иначе, мистер Энтуисл теперь же твердо решил поговорить с Корой. Торопиться, разумеется, не следует, чтобы не придавать делу особого значения. Но вникнуть во все это, безусловно, стоит.

В том же поезде, но в купе третьего класса Грегори Бэнкс обратился к жене:

— У этой твоей тетки явно винтика в голове не хватает.

— У тети Коры? Да, она, кажется, всегда была очень простоватой, — откликнулась Сьюзен.

Сидевший напротив Джордж Кроссфилд заговорил резким тоном:

— Надо бы отучить ее от привычки болтать всякую несуразицу. Послушав ее, люди могут подумать черт знает что.

Муж Розамунд внезапно поддержал Джорджа:

— Я думаю, Джордж прав. Людям ничего не стоит начать трепать языками.

Розамунд, в свою очередь, спросила с оттенком лукавства в голосе:

— Ну а если дядю действительно убили, то кто, по-вашему, это сделал? — Она задумчиво оглядела всех в купе. — Дядюшкина смерть, — продолжала Розамунд, — была как нельзя более на руку нам всем. Мы с Миком как раз оказались абсолютно на мели. Мику предложили чудную роль в новом ревю, но до того времени еще нужно как-то протянуть. Сейчас-то, конечно, все в ажуре. А роль действительно замечательная.

Никто не слушал восторженных речей Розамунд.

Каждый обратился в мыслях к собственному ближайшему будущему.

«Вовремя подвалило, — думал Джордж. — Теперь я положу деньги назад, и никто ничего не узнает. Но, ей-богу, все висело на волоске».

Грегори, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. «Побег из рабства, — размышлял он, — вот что это такое».

Жесткий взгляд молодых глаз его жены смягчился, упав на лицо мужа. Сьюзен обожала Грега. Смутно она сознавала, что Грег относится к ней с гораздо меньшим пылом, но это только усиливало ее собственное чувство. Грег принадлежит ей, она сделает ради него все. Буквально все.

Мод Эбернети, переодеваясь к обеду в Эндерби, где она осталась переночевать, размышляла над тем, не следует ли ей задержаться здесь подольше и помочь Элен разобраться в доме. Но она должна вернуться к Тимоти как можно скорее. Он так дуется, когда ее нет рядом, чтобы ухаживать за ним. Надо надеяться, он будет доволен завещанием, а не рассердится. Мод знала, что ее супруг рассчитывал получить большую часть состояния Ричарда. В конце концов он остался единственным, кто носит имя Эбернети. Да, Тимоти, пожалуй, все-таки рассердится, а это всегда так плохо отражается на его пищеварении. Опять начнет злоупотреблять лекарствами, не слушая ее, Мод. По правде говоря, временами с ним трудно, очень трудно.

Она вздохнула, затем лицо ее прояснилось. Многое теперь станет проще. Уход за садом, например.

Элен Эбернети сидела у зажженного камина в зеленой гостиной, поджидая, когда Мод спустится к обеду.

Она оглядывалась вокруг, вспоминая старые дни, Лео и всех, кого уже нет. Это был счастливый дом. Но такому дому необходимы люди. Ему нужны дети и слуги, долгие шумные трапезы и бушующее пламя в каминах зимой. Не было зрелища печальнее, чем этот огромный особняк, когда в нем остался только старик, потерявший сына…

Интересно, кто купит Эндерби? Может, он превратится в отель, какой-нибудь институт или гостиницу для молодежи? Сейчас это обычная участь старых больших домов Мысли были печальные, но Элен решительно отмахнулась от них. К чему тосковать о прошлом? Этот дом, и счастливые дни здесь, и Ричард, и Лео — все было прекрасно, но именно было. Теперь у нее другая жизнь, друзья и интересы. Получив завещанный Ричардом доход, она сможет сохранить за собой виллу на Кипре и сделать все, что собиралась.

Как беспокоили ее в последнее время денежные дела! Сейчас, спасибо Ричарду, эти тревоги позади.

Бедный Ричард. Как там было в некрологе? «Скоропостижно скончался…» Не эти ли слова заронили в голову Коры абсурдную мысль? Поистине Кора невозможна. И всегда была такой. И к тому же глупа. Ну да бог с ней, бедняжка в этом не виновата.

Рассеянный взгляд Элен остановился на букете восковых цветов. Здесь, у этого малахитового столика, сидела Кора, когда все они собрались в гостиной перед тем, — как отправиться в церковь. Она была переполнена воспоминаниями, радовалась, узнавая вещи, знакомые ей с детства, и, по-видимому, совершенно забыла, что именно привело ее и всех других в этот дом.

«А может, — подумала Элен, — она просто меньшая лицемерка, чем остальные?»

Кора никогда не заботилась о приличиях. Только она могла брякнуть такое: «Но ведь Ричарда убили, не так ли?»

Как все были ошеломлены и шокированы и как все уставились на Кору. И на каждом лице свое особое выражение.

И вдруг, воскрешая в уме эту сцену, Элен нахмурилась. Что-то здесь было не так…

Выражение на чьем-то лице? Или что-то — как бы это выразиться? — чего не должно было бы быть?

Элен не знала… не могла понять, но что-то было не так.

В это же время дама в безвкусном траурном платье поглощала булочки с чаем в привокзальном буфете в Суиндоне и с удовольствием думала о будущем. Никакие мрачные предчувствия не беспокоили ее. Она была счастлива.

Эти поездки с пересадками, безусловно, могут вымотать всю душу. Было бы легче вернуться в Литчетт Сент-Мэри через Лондон — и не настолько уж дороже. Впрочем, теперь расходы не имеют значения. Но пришлось бы ехать вместе с родственниками и, вероятно, разговаривать всю дорогу. Слишком утомительно. Как люди самодовольны и лицемерны! Все эти лица, когда она сказала насчет убийства… Забавно вспомнить, как все уставились на нее. Ну, что же, она сказала то, что нужно было сказать. Дама одобрительно кивнула самой себе. Затем взглянула на часы: пять минут до отхода поезда.

Несколько мгновений она сидела, погруженная в мечты о будущем, открывшемся перед ней. Улыбка на ее лице напоминала улыбку счастливого ребенка. Наконец-то можно будет взять кое-что от жизни… Она направилась к поезду, всецело занятая своими планами.