Кен Фоллетт - Обратный отсчет

В блокгаузе специалисты устроили перерыв, ели бутерброды, запивая их кофе. Элспет подсела к своему боссу, жевавшему запеченный бутерброд с сыром. На шее у Фредриксона болтались снятые с головы наушники.

– Кругом только и говорят, что о попытке диверсии, – как бы между прочим сказала она. – Да вы, наверное, сами слышали.

На лице Уилла появилось недовольное выражение, которое Элспет истолковала как подтверждение – он прекрасно понимает, о чем она говорит. Но прежде чем он успел ответить, его окликнул один из инженеров. Уилл надел наушники, с минуту молча послушал, потом сказал в микрофон: «Хорошо» – и громко объявил:

– Остановить отсчет. Будет десятиминутная задержка.

Элспет приготовила блокнот и карандаш:

– Как мне объяснять людям причину?

– Необходимо заменить проходной конденсатор, который, похоже, начал дрожать.

От конденсаторов зависит работа системы слежения, и дрожание, то есть мелкие электрические разряды, может предвещать отказ всего устройства. Но Элспет не была уверена, что Фредриксон сказал ей правду.

Сделав пометку в блокноте, она вышла на улицу. Тени становились все длиннее. Белая ракета высилась, словно огромная стрелка, указывающая путь в небеса. Элспет быстро пересекла газон, на котором было больше песка, чем травы, и ступила на забетонированную стартовую площадку.

Гарри Лейн сидел у себя в конторке у подножия ракеты и говорил по телефону. Она дождалась, пока он повесит трубку.

– Задержка на десять минут?

– Может, и больше, – сказал Гарри.

Элспет сделала пометку в блокноте.

– Причина?

– Замена неисправного схемного компонента.

В этот момент вошел техник в промасленном комбинезоне.

– Возьми, Гарри. Это тот, что я снял.

Элспет сразу его узнала – приемник сигнала на самоликвидацию ракеты. Прежде чем Гарри успел заметить торжествующую улыбку на ее лице, она с бьющимся сердцем выскочила за дверь и поспешила к машине.

Они заменяют эти блоки, чтобы предотвратить диверсию, размышляла она, сидя за рулем джипа. В новом приемнике другая схема, рассчитанная на другой код. Аналогичную замену, должно быть, произвели и на передатчике. Скорее всего, новые блоки срочно доставили самолетом из Хантсвилла. Но этих блоков для механизма самоуничтожения всегда бывает четыре – одну пару изготавливают про запас на случай неисправности. Запасную пару она и использовала в прошлое воскресенье, чтобы нарисовать схему. Сейчас ее задача – раздобыть резервную пару новых блоков и снова снять схему.

Элспет поехала обратно к ангарам и, войдя в ангар «Д», направилась в комнату телеметристов. Здесь она в прошлый раз обнаружила резервные блоки.

Хэнк Мюллер встретил ее радостной улыбкой и очередной загадкой:

– Восемь тысяч.

– Двадцать в кубе.

– Мимо.

– Хорошо. Сумма кубов четырех последовательных чисел: одиннадцати, двенадцати, тринадцати и четырнадцати. Теперь доволен?

– Великолепно. – Вручив ей десять центов, он приготовился к ответному испытанию.

Но ее вопрос не имел отношения к математике.

– У тебя резервная пара новых блоков, которые привезли из Хантсвилла? – выпалила Элспет.

– Нет. Их положили в сейф.

– В какой?

– Мне об этом не сказали.

– Ничего, это не так важно, – сказал она, для вида что-то пометив в своем блокноте.

Выйдя от Мюллера, Элспет поспешила к ангару «Р». Насколько она понимала, речь могла идти только об одном сейфе – в кабинете у полковника Хайда. Других на космодроме не было. У себя за столом она вставила в машинку стандартный армейский конверт и напечатала: «Доктору У. Фредриксону. Лично». Затем, положив в конверт два листа чистой бумаги, заклеила его. Теперь можно было идти к Хайду.

Он сидел в одиночестве. Увидев ее, улыбнулся и протянул:

– Элспет! Чем могу служить?

– Уилл просил узнать, нельзя ли положить к вам в сейф это письмо?

– О чем разговор. – Развернувшись на вращающемся стуле, он открыл шкаф. За створкой шкафа была стальная дверца с циферблатом. Элспет подошла поближе. На циферблате было 99 делений, но цифрами обозначались только круглые десятки, остальные – просто черточками. Когда Хайд набрал первое число, циферблат чуть-чуть не дошел до отметки 30-29 или 28. Следующее определить было легко: ровно 10. И наконец, последнее число – между 10 и 15. Таким образом, вся комбинация выглядела примерно так: 29-10-13. Скорее всего, он взял в качестве шифра дату своего рождения: 28 или 29 октября 1911, 1912, 1913 или 1914 года. В общей сложности восемь возможных вариантов.

Когда Хайд открыл сейф, Элспет увидела лежавшие внутри два блока. С довольной улыбкой она смотрела, как он кинул туда же принесенный ею конверт и закрыл дверцу.

– Спасибо, полковник.

Теперь оставалось подождать, пока он уйдет из кабинета. Как только Элспет вернулась к себе, у нее на столе зазвонил телефон. Это был Энтони.

– Мы выезжаем через несколько минут, – сообщил он. – Удалось тебе достать то, что нам нужно?

– Пока нет, но я все сделаю. Какую машину вы купили?

– Светло-зеленый «меркьюри-монтерей» пятьдесят четвертого года.

– Я ее узнаю. Проследи, чтобы у Тео все было готово.

– Хорошо.

– Мне нужно идти, – сказала она, заметив проходившего мимо ее двери полковника Хайда, и положила трубку.

Элспет вышла в коридор. Хайд стоял у соседней двери и разговаривал с девушками из машбюро. Ну, иди же дальше, подгоняла она его про себя. Но, к ее огорчению, поболтав с машинистками, Хайд вернулся к себе в кабинет и засел там на целых два часа.

Она чуть не сходила с ума от нетерпения и совсем забыла про график. Уилл Фредриксон будет в ярости, но какая ей разница. Каждые несколько минут она смотрела на часы. В восемь двадцать пять Хайд наконец снова прошел мимо ее комнаты. Элспет бросилась к двери. Хайд спускался по лестнице. Но по коридору к ней приближался другой мужчина.

– Элспет? – спросил он. С замершим сердцем она посмотрела ему в лицо. Это был Люк.

18.30. Люк со страхом ждал этой минуты.

Вилли осталась в «Старлайте» – сказала, что приведет себя в порядок, а потом возьмет такси и приедет на мыс Канаверал. Люк же первым делом отправился в блокгауз, где узнал, что старт назначен на десять сорок пять. Уилл Фредриксон объяснил, какие меры предосторожности приняты на случай еще одной попытки диверсии. Новые блоки с кодами заперты в сейфе, добавил Уилл.

Для полного спокойствия Люку надо было увидеться с Элспет. Его угнетала необходимость уличать ее во лжи и предательстве, но он знал: взглянув ей в глаза, он все поймет, даже если она не скажет правду.

С тяжелым сердцем он поднимался по лестнице ангара «Р». На втором этаже увидел, как одна из многочисленных дверей открылась и в коридор вышла высокая рыжеволосая женщина. Она выглядела встревоженной и была еще красивее, чем на свадебной фотографии.

Элспет заметила его, лишь когда он ее окликнул.

– Люк!

Она поспешила ему навстречу. Ее улыбка говорила о том, что она искренне рада его видеть, и в то же время в глазах притаился страх. Она обняла его и поцеловала в губы. Люк тут же высвободился из ее объятий. Она нахмурилась и посмотрела на него изучающим взглядом. Внезапно ее лицо исказилось от гнева, и она оттолкнула его.

– Мерзавец! Ты переспал с Вилли Джозефсон.

Ее предательство было гораздо хуже его измены, однако любые его слова сейчас прозвучали бы как оправдание. Поэтому он ничего не ответил.

– Мне нужно идти. Поговорим попозже, – ровным голосом сказала Элспет, ее злость прошла так же неожиданно, как вспыхнула.

– Нет, мы поговорим сейчас, – твердо произнес Люк. – Я был дома, и там мне попалось письмо от твоего врача из Атланты. – Он вынул его из кармана и протянул ей.

Достав из конверта письмо, Элспет начала читать.

– О боже, – прошептала она.

– Тебе сделали перевязку маточных труб за шесть недель до нашей свадьбы.

На глазах у нее блеснули слезы.

– Я не хотела.

Он завел Элспет в ее кабинет и закрыл дверь. Сев за стол, она рылась в сумочке в поисках платка. Люк придвинул к столу еще один стул и тоже сел.

– Я уже почти решила не делать операцию. Я так мучилась.

Люк внимательно глядел на нее, стараясь оставаться беспристрастным.

– Насколько я догадываюсь, тебя заставили. Твои начальники из КГБ. Думаю, они приказали тебе выйти за меня, чтобы иметь доступ к нашим космическим разработкам, и велели сделать операцию – ведь если б у тебя родились дети, материнская любовь могла бы пересилить чувство долга. – По тому, какими невыносимо печальными стали ее глаза, он понял, что не ошибся. – Не пытайся снова мне врать. Я все равно не поверю.

– Хорошо.

Таким образом, она призналась. Люк откинулся на спинку. Все кончено.

– Я долго колебалась, – сказала Элспет. Слезы катились по ее щекам. – Утром я была твердо настроена выполнить приказ. А потом звонила тебе, и ты говорил что-нибудь про то, как ты мечтаешь о доме с просторным двором, где будут играть наши дети, и я решала: никаких операций. Но в конце концов я не смогла их ослушаться. – Она шмыгнула носом и вытерла слезы. – Что ты теперь собираешься делать? Обратишься в ФБР?