Эрл Гарднер - Дело о позолоченной лилии

— Я положила ее в вырез платья.

— А потом?

— В сопровождении сержанта Холкоума отправилась в контору Гамильтона Берджера. Мистер Берджер хотел оставить отпечатки у себя. Я не согласилась. По его совету я поставила свою подпись на обратной стороне каждой карточки. Он тоже расписался и поставил дату. Таким образом, вопрос о подмене исключен. Я не могла их подменить, и никто другой не мог этого сделать.

— Это ваша подпись и дата на обратной стороне?

— Кажется, да, но... я не уверена. Можно мне взглянуть на отпечатки еще раз?

— Смотрите сколько угодно, — разрешил судья Страус.

— Ваша честь, раздался голос Гамильтона Берджера, — считаю, что следует провести расследование. Такие странные вещи происходят всегда, когда защитником выступает мистер Перри Мейсон.

— Выражаю свое возмущение. Я просто пытался подвергнуть перекрестному допросу этого эксперта... я бы сказал — этого так называемого эксперта.

Эльза Гриффин оторвала взгляд от карточек и со злобой посмотрела на Мейсона.

— Обе стороны могут вернуться на свои места, — заявил судья Страус. — Свидетельнице предоставляется возможность провести сравнение отпечатков.

Берджер неохотно зашагал к прокурорскому столу и опустился на стул.

Мейсон уселся на свое место, удобно откинувшись на спинку стула. Казалось, он был совершенно спокоен. Бедфорд пытался сказать что-то, но адвокат движением руки заставил его замолчать.

Свидетельница тем временем продолжала изучать карточки, подсчитывать тонко отточенным карандашом разветвления на пальцевых узорах. В зале суда стояла напряженная тишина.

Вдруг Эльза Гриффин швырнула лупу в Мейсона. Лупа ударилась о стол из красного дерева и отскочила прямо в грудь адвоката. Эльза бросила все карточки с отпечатками пальцев, закрыла лицо руками и истерически зарыдала.

Мейсон вскочил на ноги.

— Спокойно. Обе стороны продолжают сидеть, — раздался голос судьи Страуса. — Суд желает допросить свидетеля. Мисс Гриффин, возьмите себя в руки. Суд хочет задать вам несколько вопросов.

Она отняла руки от лица и подняла полные слез глаза на судью.

— Что? — спросила она.

— Можете ли вы теперь утверждать, что отпечатки на вашей карточке номер шестнадцать и на карточке номер тридцать семь, представленной обвинением в качестве вещественного доказательства, оставлены одним и тем же пальцем?

— Да, Ваша честь, но этого не должно быть. Вчера вечером это был отпечаток пальца миссис Бедфорд. Кто-то все запутал, и... и теперь я не знаю, как мне быть и что говорить.

— Во всяком случае, нет причин доводить себя до истерики, мисс Гриффин, — сказал судья Страус. — Вы уверены, что отпечаток пальца на карточке номер шестнадцать — это тот самый, что вы сняли в мотеле?

Она кивнула.

— Так должно быть... я... я знаю, что это отпечаток пальца миссис Бедфорд!

— Сомнений в подлинности вещественного доказательства, представленного обвинением, быть не может, — сказал судья Страус. — Таким образом, согласно показаниям свидетеля обвинения идентичность этих отпечатков пальцев означает, что женщина, которая шестого апреля остановилась в шестнадцатом номере, в тот же день побывала в двенадцатом номере, она же была и в машине, взятой напрокат.

Эльза Гриффин покачала головой.

— Это не так. Ваша честь. Этого просто не может быть. Это... — Она снова разразилась слезами.

— Если суд не возражает, могу я внести предложение? — спросил Гамильтон Берджер.

— В чем оно состоит? — строго спросил судья Страус.

— У свидетельницы нервный стресс. Предлагаю ей оставить свидетельское место. Далее, четыре карточки — четырнадцатая, шестнадцатая, девятая и двенадцатая — через клерка должны быть переданы эксперту-дактилоскописту, который сейчас находится в комнате для свидетелей и может без промедления представить заключение об идентичности этих отпечатков пальцев. Со своей стороны заявляю суду, что полностью удовлетворен тем, с какой искренностью и правдивостью свидетельницей были даны показания. Считаю, что имели место обман и фальсификация, что суд введен в заблуждение. Чтобы доказать это, еще раз вызываю к свидетельскому месту Моррисона Бремса, управляющего мотелем.

На это судья Страус заявил:

— Суд отвергает комментарии окружного прокурора, не приемлет допущенные им выражения, такие как «обман» и «фальсификация». Свидетельница может покинуть свидетельское место. Карточки направить дактилоскописту, который уже давал показания, поручить ему провести сравнение и о результатах доложить суду. А сейчас можно вызвать свидетеля Бремса. Просим вас, мисс Гриффин, покинуть свидетельское место и успокоиться, — обратился судья к Эльзе Гриффин.

Плачущая Эльза Гриффин в сопровождении судебного пристава оставила свидетельское место.

В зал суда был введен Моррисон Бремс.

— Я хочу доказать свою правоту другим способом, сказал Гамильтон Берджер. — Мистер Бремс, вы уже ранее приняли присягу как свидетель по этому делу. Вы разговаривали с так называемой таинственной незнакомкой, которая вышла из двенадцатого номера?

— Да, сэр.

— Вы видели, когда она выходила из номера?

— Да, сэр.

— Прошу миссис Стюарт Г. Бедфорд, находящуюся в зале суда, встать, снять темные толстые очки, за которыми она так умело скрывает свою внешность, и подойти к свидетелю, — громким голосом распорядился Гамильтон Берджер.

— Заявите протест, — в отчаянии зашептал Бедфорд Мейсону. — Заявите протест. Остановите его! Не допустите этого!

— Успокойтесь. Если будем возражать, настроим против себя присяжных. Пусть действует.

— Встаньте, миссис Бедфорд, приказал судья Страус. Миссис Бедфорд поднялась.

— Будьте добры, снимите очки.

— Так не проводят опознание, вмешался Мейсон. — Для опознания нужно выставить в ряд несколько человек, Ваша честь. Но мы не возражаем. — Пройдите за эти перила, — продолжал судья Страус, — теперь по залу, повернитесь лицом к свидетелю...

— Это она. Это она. Это — та самая женщина, — неистово закричал свидетель.

— Вы лжете, — с холодным презрением бросила она ему в лицо.

Судья Страус постучал молотком.

— Никаких лишних замечаний, — сказал он, — если они не продиктованы вопросами адвоката. Миссис Бедфорд, вы можете возвратиться на свое место. Еще раз прошу: воздержитесь от комментариев. Продолжайте, мистер Берджер.

С самодовольной улыбкой Гамильтон Берджер повернулся к Мейсону и отвесил ему подчеркнуто вежливый поклон.

— Можете приступать к перекрестному допросу, мистер Мейсон, — сказал он. — Спрашивайте сколько душе угодно.

— Минутку, мистер Берджер, — остановил его судья Страус. — Последнее замечание излишне. Это нарушение этики поведения.

— Приношу извинение суду, — сказал Гамильтон Берджер с торжествующей улыбкой. — Если суд не возражает, я мог бы высказать свои предположения по поводу того, что случилось с отпечатками пальцев, но буду рад послушать перекрестный допрос мистера Мейсона и посмотреть, каким образом будут восприняты показания свидетеля. Еще раз приношу свои извинения суду.

Перри Мейсон встал во весь рост и в упор посмотрел на Моррисона Бремса.

— Вы когда-нибудь были судимы за совершение уголовного преступления, мистер Бремс?

Свидетель, как ошпаренный, отпрянул назад. Гамильтон Берджер мгновенно вскочил на ноги и закричал:

— Ваша честь! Ваша честь! Это недопустимо! Это не правомерно. Есть ли у адвоката основание предполагать...

— По закону можно высказать недоверие свидетелю, доказав, что он был судим за уголовное преступление, — сказал Мейсон.

— Конечно, можно, конечно, можно, — задыхаясь от ярости, завопил Гамильтон Берджер. — Но вы не вправе задавать подобные вопросы, если они ничем не обоснованы. Это противозаконно! Это...

— Может быть, разрешите ему ответить на вопрос, — сказал Мейсон, — и тогда...

— Это противозаконно! Это непрофессионально! Это...

— Протест отклонен, — вмешался судья Страус. — Свидетель может ответить на вопрос.

— Имейте в виду, — предупредил Мейсон, — вы находитесь под присягой. Я задаю вам конкретный вопрос. Вы были судимы за совершение уголовного преступления?

Свидетель, который совсем недавно был так уверен в себе, весь сжался и стал неловко переминаться с ноги на ногу.

Зал суда замер.

— Да? — спросил Мейсон.

— Да, — ответил Бремс.

— Сколько раз?

— Три.

— Вы когда-нибудь выступали под именем Гарри Элстона?

Свидетель молчал.

— Вы под присягой, — напомнил ему Мейсон. — Имейте в виду, ваш почерк будет проверен экспертом.

— Я отказываюсь отвечать! — Свидетель был в полном отчаянии, но старался взять себя в руки. — Я отказываюсь отвечать, так как мои показания могут быть использованы против меня.