Агата Кристи - Каприз

Услышав эту знакомую фразу, Пуаро поспешил перебить.

— Дело очень сложное, — сказал он. — Очень сложное. Но теперь — я говорю вам это по секрету — я его разгадал!

На миссис Оливер это заявление, казалось, не произвело впечатления.

— А тем временем, — сказала она, — произошло два убийства.

— Три, — поправил ее Пуаро.

— Три убийства? Кто третий?

— Старик по имени Мэрделл.

— Я не слышала о нем. Это будет в газетах?

— Нет. Все пока считают, что это был несчастный случай.

— А на самом деле это был не несчастный случай?

— Нет, — ответил Пуаро, — это не был несчастный случай.

— Кто же это сделал? Я имею в виду, кто их убил? Или вы не можете сказать по телефону?

— О таких вещах по телефону не говорят, — ответил Пуаро.

— Тогда я повешу трубку, — обиделась миссис Оливер. — Я не переношу этого.

— Одну минутку, — попросил Пуаро. — Мне нужно спрссить вас кое о чем еще. Одну минутку — не могу вспомнить…

— Признак возраста, — заметила миссис Оливер.

— Со мной это тоже бывает.

— Мое внимание привлекло одно обстоятельство… Я был в лодочном домике…

Пуаро стал вспоминать. Стопка комиксов. Фразы, написанные Марлен на полях: «Альберт ходит с Дориан»… У него тогда было такое чувство, что там чего-то не хватает — чего-то такого, о чем следовало спросить миссис Оливер.

— Вы меня слышите, месье Пуаро?..

В этот момент телефонистка-оператор потребовала дополнительную плату за разговор.

Покончив с этим, Пуаро заговорил снова.

— Хэлло, мадам?

— Я вас слушаю, — отозвалась миссис Оливер. — Не будем зря тратить деньги на посторонние разговоры. Говорите быстрее, что вас интересует?

— Что-то очень важное… Вы помните ваш сценарий к игре?

— Ну, конечно же. По существу, мы о нем лишь и говорим, не так ли?

— Я допустил одну большую ошибку, — сказал Пуаро. — Я не читал ваш синопсис для участников игры. Мне казалось, что для следствия он не будет иметь особого значения. Я ошибся. Он очень важен. Вы впечатлительная особа, мадам. И все впечатления, произведенные на ваш изобретательный ум окружающей обстановкой и людьми, вы, естественно, в той или иной степени переносите в свои работы.

— Это звучит очень цветисто и отвлеченно, месье Пуаро. Что вы имеете в виду конкретно?

— То, что вы знаете о преступлении больше, чем вам кажется. А теперь о моем вопросе… вернее, у меня их два, но первый очень важен. Когда вы начали писать свой сценарий, вы с самого начала решили, что труп будет обнаружен в лодочном домике?

— Нет.

— А где же?

— В смешном садовом домике, спрятанном среди рододендронов недалеко от дома. Я полагала, что это самое подходящее место. Но потом кто-то — я сейчас не могу вспомнить, кто именно, — начал настаивать, чтобы он был обнаружен в «капризе». Это, конечно, была глупая мысль, так как в «каприз» мог войти любой случайный посетитель и наткнуться на «труп» без каких-либо ключей к поиску. До чего же люди глупы! Я, конечно, не согласилась.

— И приняли предложение о лодочном домике?

— Да, это произошло именно так. Против лодочного домика у меня возражений не было, хотя я до сих пор считаю, что садовый домик был бы лучше.

— У меня к вам еще один вопрос. Вы мне говорили, что последний ключ был написан на одном из комиксов, оставленных Марлен для развлечения?

— Да, конечно.

— Скажите, это было нечто вроде небрежно нацарапанных фраз: «Альберт ходит с Дориан», «Джорджи Порди целует в лесу туристок» или «Питер щупает девчонок в кино»?

— Боже упаси, нет, — ответила миссис Оливер слегка шокированным тоном. — Таких глупостей там не было. Мой ключ был предельно ясен. Она понизила голос и загадочно произнесла: — «Посмотри в рюкзак туристки».

— Epatant! — воскликнул Пуаро. — Epatant[16]. Конечно же, комикс с этим ключом должен был исчезнуть. Он ведь мог навести на мысль!

— Рюкзак, конечно, был на полу возле трупа и…

Пуаро перебил ее.

— Я сейчас думаю о другом рюкзаке, — сказал он.

— Вы меня сбиваете с толку всеми этими рюкзаками, — пожаловалась миссис Оливер. — В моем сценарии был лишь один. Хотите узнать, что в нем было?

— Нисколько… то есть, я был бы в восторге, — спохватился Пуаро, — но…

Миссис Оливер полностью игнорировала его «но».

— Очень остроумно, — сказала она с авторской гордостью в голосе. — Понимаете, рюкзак Марлен, то есть рюкзак жены-югославки… вы меня понимаете?

— Да-да, — отозвался Пуаро, чувствуя, что его снова втягивают в полосу тумана.

— Так вот, в нем был флакон с ядом, которым сельский сквайр отравил свою жену. А югославка служила в доме няней и видела, как полковник Блант отравил ее из-за денег. А она, няня, взяла флакон и спрятала. Затем вернулась и стала его шантажировать. Вот почему он убил ее! Ну как, подходит, месье Пуаро?

— К чему — подходит?

— К вашей версии.

— Нисколько, — ответил Пуаро, но тут же поспешно добавил: — Но все равно я вас поздравляю, мадам. Ваш сценарий настолько остроумен, что, я уверен, никто не получил приза.

— Да нет же, — получил, — сообщила миссис Оливер. — Совсем поздно, около семи часов. Одна очень упорная пожилая леди. Она нашла все ключи и победно пришла к лодочному домику, но, увы, там была полиция. Представляете, она самой последней из всех на празднестве узнала об убийстве! Как бы там ни было, а приз ей вручили. А тот неприятный молодой человек с веснушками, — добавила она с удовлетворением, — который говорил, что я пью, как рыба, дальше клумбы с гортензиями так и не продвинулся.

— Когда-нибудь, мадам, вы расскажете мне эту историю подробнее.

— С удовольствием, — ответила миссис Оливер. — Я намереваюсь написать по ней новый роман. Было бы жаль упустить такой материал.

Здесь будет уместно упомянуть, что, когда три года спустя Пуаро читал роман Ариадны Оливер «Женщина в лесу», многие события и действующие лица показались ему смутно знакомыми.

Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к мельничному коттеджу, известному среди местных жителей как «красный коттедж». Он постучал в дверь, и она распахнулась с такой внезапностью, что он отшатнулся назад. В двери стоял молодой человек со злым выражением лица и некоторое время пристально смотрел на него, не узнавая. Потом он коротко усмехнулся.

— Хэлло, сыщик, — сказал он. — Входите, месье Пуаро. Я как раз упаковываюсь.

Пуаро вошел. Обставлен дом был просто и довольно безвкусно. Повсюду были вещи Алека Легги. На полу стоял раскрытый чемодан, а вокруг — разбросанные книги, бумаги и отдельные предметы одежды.

— Остатки развалившегося хозяйства, — сказал Алек Легги. — Пегги ушла. Полагаю, вам это известно.

— Нет, я не знал.

— Я рад, что есть кое-что, чего и вы не знаете, — усмехнулся Алек Легги. — Да, она находит, что супружеской жизни с нее довольно. Собирается связать свою жизнь с этим прирученным архитектором.

— Мне очень печально слышать это.

— Не вижу, какая вам печаль от этого.

— Мне печально потому, — сказал Пуаро, убирая две книги и рубашку и усаживаясь на край дивана, — потому что уверен: она не будет с ним так счастлива, как была бы счастлива с вами.

— Она не была особенно счастлива со мною за эти шесть месяцев.

— Шесть месяцев — это не жизнь, — возразил Пуаро. — Это лишь короткий период из того, что могло бы стать долгой и счастливой семейной жизнью.

— Вы говорите, как проповедник.

— Возможно. Но разве я не прав, если скажу, мистер Легги, что большая часть вины ложится, вероятно, на вас, а не на вашу жену, за то, что она не была счастлива с вами?

— Она, конечно, так и считает. Во всем, разумеется, виновен я.

— Не во всем, а кое в чем.

— О, виноват полностью я. Я мог бы утопиться в этой проклятой реке, и делу конец.

Пуаро смотрел на него в задумчивости.

— Я рад, — заметил он, что сейчас вы больше озабочены своими собственными невзгодами, чем невзгодами всего человечества.

— К черту все человечество, — сказал мистер Легги и с горечью добавил: — Мне кажется, я все время ставил сам себя в глупейшее положение.

— Да, — ответил Пуаро, — я бы сказал, вы скорее достойны сочувствия, чем порицания.

Алек Легги пристально посмотрел на него.

— Кто нанял вас следить за мной? — спросил он. — Пегги?

— Откуда вы взяли?

— Ну, поскольку официального ничего не произошло, я пришел к выводу, что вы приехали следить за мной по поручению частного лица.

— Вы заблуждаетесь, — ответил Пуаро. — Я никогда не следил за вами. Когда я сюда приехал, у меня не было даже представления о том, что вы существуете.

— Тогда откуда вы взяли, что я достоин сочувствия и тому подобное?

— Из наблюдений. Хотите, я выскажу вам свои догадки, а вы потом скажете, прав я или неправ?