Джозефина Тэй - Поющие пески

Грант вернулся к письменному столу и начал приводить в порядок утреннюю почту. Он остановился на полпути перед тем, как выкинуть порванные листы и пустые конверты в корзину, ибо внезапно кое-что себе уяснил.

Он уже знал, кого напоминал ему Хирон Ллойд. Малютку Арчи.

Это было до того неожиданно и до того забавно, что он сел на стул возле стола и начал смеяться.

Что связывает Малютку Арчи с этим элегантным и лощеным Хироном Ллойдом?

Неудовлетворенность? Наверняка нет. Тот факт, что он чужой для страны, которой он себя посвятил? Нет, это сходство чересчур отдаленное. Это было что-то более близкое.

Теперь у него уже не было никаких сомнений. Он ощущал неповторимое чувство облегчения, как всегда, когда вспоминается имя, выпавшее из памяти.

Да, это был Малютка Арчи.

Но почему?

Что общего имеет между собой эта нелепая пара?

Жесты? Нет. Телосложение? Нет. Голос? Не в этом ли было дело?

— Тщеславие, дурак! — сказал внутренний голос.

Да, дело было в этом. Тщеславие, просто патологическое тщеславие.

Он сидел в тишине, размышляя.

Тщеславие. Первый, неотъемлемый элемент преступления, существенная черта сознания преступника.

Но при том условии, что…

Телефон возле его локтя внезапно зазвонил.

Это был Тэд. Он дошел до восемнадцатого номера и стал уже старым усталым человеком, но в его жилах течет кровь пионеров, а потому он ведет поиски дальше.

— Оставь это на минуту и пойдем куда-нибудь перекусить.

— О, у меня уже был ленч. Я взял два банана и молочный коктейль на Лесестер Сквер.

— Боже милостивый! — сказал Грант.

— Что в этом плохого?

— Крахмал, всего-навсего.

— Когда ты изможден, то пригодится и немного крахмала. Вам повезло?

— Не особенно. Если Билл поехал на север к покровителю, то это мог быть только какой-нибудь любитель, у которого есть деньги. Не кто-то такой, кто бы активно участвовал в аравийских экспедициях.

— Ага. Хорошо. Теперь я буду делать свое дело. Когда мне вам опять позвонить?

— Как только дойдешь до конца списка. Я подожду дома твоего звонка.

Грант решил съесть омлет и, пока госпожа Тинкер хлопотала на кухне, ходил по гостиной, размышляя о тщеславии и его последствиях.

Если бы только у них была какая-то зацепка. Что будет, если Тэд дойдет до конца списка и ничего не найдет? Его возвращение на работу это всего лишь вопрос дней. Грант начал подсчитывать, сколько времени займет у Тэда проверка остальных четырех отелей.

Однако прежде чем он съел половину омлета, явился Тэд собственной персоной. Раскрасневшийся и торжествующий.

— Не понимаю, как вам могло прийти в голову, что эта скучная, маленькая конура могла иметь что-то общее с Биллом, — сказал он, — но вы были правы. Именно там он и остановился.

— Что это за скучная, маленькая конура?

— «Пентленд». Почему вы о нем подумали?

— У него прекрасная репутация.

— У этого отеля?

— Некоторые англичане останавливаются в нем из поколения в поколение.

— Именно! Похоже на то!

— Так, значит, Билл остановился там. Знаешь, он мне все больше нравится.

— Да-а, — тихо сказал Тэд. Торжествующий румянец исчез с его лица. — Жаль, что вы не были знакомы с Биллом. Другого такого вам не найти.

— Сядь и выпей кофе, это нейтрализует твои молочный коктейль. Или ты предпочел бы что-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо. Я выпью кофе. Ого, действительно это пахнет, как кофе, — добавил он с изумлением в голосе. — Билл выехал третьего. Третьего марта.

— Ты опросил его про его багаж?

— Разумеется. Сначала они совершенно не хотели этим заняться, но в конце концов достали реестр и сказали, что господин Кенрик ничего не оставлял ни в камере хранения, ни в сейфе.

— То есть он оставил багаж в камере хранения на вокзале, чтобы иметь его под рукой, когда вернется из Шотландии. Если он намеревался дальше лететь на самолете, то он оставил бы его на Юстоне, чтобы забрать по дороге в аэропорт. Если он намеревался переправиться морем, то мог отвезти его на вокзал Виктория, прежде чем поехать на Юстон. Он любит море?

— Вот именно! Он не был на этом помешан, но его манией были паромы.

— Паромы?

— Да. Должно быть, это началось тогда, когда он ребенком был в таком городе: Помпеи… Вы знаете, где это находится? — Грант кивнул головой. — И он все время провел там на пароме за один пенс.

— Это стоило полпенса.

— Ну, все одно.

— Ты думаешь, что железнодорожный паром мог бы его интересовать. Хорошо. Мы можем попробовать. Но если он боялся опоздать на встречу с тобой, то, наверное, должен был лететь на самолете. Ты узнал бы его чемоданы, если бы их увидел?

— О да. Мы вместе с Биллом жили в служебном домике. Я помогал ему собирать чемоданы. Собственно говоря, один из его чемоданов — мой, если уж об этом речь. Он просто взял оба чемодана. Он сказал, что если мы купим много вещей, то сможем купить себе новый чемодан, чтобы… — голос Тэда внезапно сломался; он укрыл лицо в чашке с кофе. Это была большая плоская чашка с розовым китайским узором. Марта Хэллард привезла Гранту целый такой сервиз из Швеции, ибо Грант любил пить кофе из больших чашек. А теперь оказалось, что они еще являются и прекрасным укрытием, чтобы прятать в них чувства.

— Видишь ли, у нас нет квитанции, чтобы их получить. А я не могу выступить официально. Однако я знаком с большинством сотрудников, служащих на больших вокзалах, а потому мы скорее всего чего-то добьемся. Твоим заданием будет показать чемоданы. Билл любил наклейки?

— Я думаю, он бы пометил свои вещи, если бы собирался их так оставить. Кстати, вам не кажется, что квитанция камеры хранения была у него в бумажнике?

— Кто-то другой мог сдать за него эти чемоданы. Например, человек, который провожал его на Юстон.

— Тот Мартэн?

— Возможно. Если Кенрик одолжил документы для этого странного маскарада, то он должен бы был их вернуть. Быть может, Мартэн намеревался приехать к нему с его чемоданами, в аэропорт или на вокзал Виктория, или куда-то, откуда Кенрик собирался выехать из Англии? Тогда он мог бы получить свои документы назад.

— Да, это бы было удобно. Может, нам поискать этого Мартэна? Дадим объявление в разделе пропавших.

— Не думаю, чтобы Мартэн поспешил отозваться, поскольку он знает, что одолжил документы для какого-то обмана, а сам остался без документов, удостоверяющих личность.

— Да. Может быть, вы правы. Во всяком случае, он не останавливался в отеле.

— Откуда ты знаешь? — в изумлении спросил Грант.

— Я просмотрел реестр, когда проверял подпись Билла.

— Ты закапываешь свой талант в ОКЭЛ, Тэд. Ты должен перейти к нам.

Однако Тэд не слушал.

— Вы не представляете, что это было за странное чувство — увидеть так внезапно почерк Билла между всеми этими чужими фамилиями. У меня просто дыхание перехватило.

Грант взял снимок «руин» в кратере и бросил его на стол.

— Вот что видел Билл, по мнению Хирона Ллойда.

Тэд с интересом посмотрел на снимок.

— Это, конечно, странно, правда? Как руины небоскребов. Знаете, до того как я увидел Аравию, я думал, что это в Соединенных Штатах придумали небоскребы. Но в некоторых из этих старых арабских городов временами можно найти Эмпайр Стэйт Билдинг, только меньших размеров. По вашему мнению, Билл видел что-то другое?

— Да. Сверху легко понять, что это кратер.

— Вы это сказали Ллойду?

— Нет. Я просто дал возможность ему говорить.

— Почему вы так не любите этого типа?

— Я не сказал, что я его не люблю.

— Вам и незачем говорить.

Грант заколебался, анализируя свои чувства.

— Я обнаружил в нем тщеславие. Я лично ощущаю отвращение к тщеславным людям, а как полицейский, я им не доверяю.

— Тщеславие — безвредный вид слабости, — сказал Тэд, снисходительно пожав плечами.

— И в этом ты как раз ошибаешься. Это совершенно губительная черта. Когда ты говоришь «тщеславие», то имеешь в виду человека, который любуется на себя в зеркале и покупает себе тряпки, чтобы вырядиться. Но это всего лишь бахвальство. Настоящее тщеславие это что-то совершенно другое. Дело здесь не в человеке, а в личности. Тщеславный говорит: «Я должен это иметь, потому что Я этого хочу». Это ужасно, потому что неизлечимо. Тщеславного человека никогда нельзя убедить, что кто-то другой чего-то стоит. Он просто не понимает того, что ему говорят. Он скорее убьет человека, чем будет пару месяцев переносить его обременительное присутствие.

— Но ведь это душевная болезнь.

— Не в понимании тщеславного. И, разумеется, не в медицинском смысле этого слова. Просто тщеславный поступает логически. Как я уже сказал, это ужасная черта. Одна из основных черт личности преступников. Преступник, настоящий преступник — это противоположность маленькому человеку, который, оказавшись в нужде, подделывает счета, или мужчине, который убивает свою жену, найдя ее в постели с любовником. Настоящие преступники отличаются друг от друга внешностью, привязанностями, умом и методами точно так же, как и остальные люди, однако у всех у них есть одна неизменная общая черта: патологическое тщеславие.