Агата Кристи - Загадочное происшествие в Стайлзе

Я наблюдал, как под его руками поднимался этаж за этажом карточного домика. Пуаро ни разу не заколебался, ни разу не сделал ни одного неверного движения. Право же, это было похоже на фокус!

— Какая у вас твердая рука! — восхитился я. — По-моему, я только один раз видел, как у вас дрожали руки.

— Значит, тогда я был в ярости, — с безмятежным спокойствием пояснил Пуаро.

— Да, в самом деле! Вы тогда прямо кипели от негодования. Помните? Это было, когда обнаружилось, что замок портфеля в спальне миссис Инглторп взломан. Вы стояли около камина и по своей неизменной привычке вертели в руках и переставляли вазы на каминной полке, и ваша рука дрожала как осиновый лист! Должен сказать… — Я замолчал, потому что Пуаро, издав хриплый нечленораздельный крик, снова уничтожил свой карточный шедевр и, закрыв глаза руками, принялся покачиваться взад-вперед, явно испытывая острейшую агонию. — Господи, Пуаро! — воскликнул я. — В чем дело? Вы заболели?

— Нет-нет! — проговорил он, задыхаясь. — Просто… просто… у меня появилась идея!

— О-о! — вздохнул я с облегчением. — Одна из ваших «маленьких идей»?

— Ах нет! Ma foi![52] — откровенно признал Пуаро. — На сей раз идея гигантская! Колоссальная! И вы… вы, мой друг, мне ее подали! — Внезапно он заключил меня в объятия, тепло расцеловал в обе щеки и, прежде чем я оправился от удивления, стремглав выскочил из комнаты.

Я еще не успел опомниться, как вошла Мэри Кавендиш.

— Что произошло с мсье Пуаро? С криком: «Гараж! Ради бога, покажите, где гараж, мадам!» — он промчался мимо меня и, прежде чем я успела ответить, выскочил на улицу.

Я бросился к окну. В самом деле, Пуаро мчался по улице! Он был без шляпы и возбужденно жестикулировал. В отчаянии я повернулся к Мэри:

— В любую минуту его остановит полицейский! Вот он повернул за угол!

Взгляды наши встретились, мы с Мэри беспомощно смотрели друг на друга.

— В чем же дело?

Я покачал головой:

— Не знаю! Он спокойно строил карточные домики… Потом вдруг сказал, что у него появилась идея, и бросился прочь. Вы сами видели!

— Ну что же! — заключила Мэри. — Надеюсь, к обеду вернется.

Настала ночь, но Пуаро не вернулся.

Неожиданный отъезд Пуаро в высшей степени всех нас удивил и заинтриговал. Прошло воскресное утро, а он все не появлялся. Однако около трех часов послышался продолжительный сигнал автомобиля. Мы бросились к окну и увидели, как из машины вылезает Пуаро, а вместе с ним Джепп и суперинтендант Саммерхэй. Вид у Пуаро был совершенно преображенный. С подчеркнутым уважением он поклонился Мэри Кавендиш:

— Мадам, вы разрешите провести в вашей гостиной небольшое reunion?[53] Необходимо, чтобы все присутствовали.

Мэри печально улыбнулась:

— Вы знаете, мсье Пуаро, что у вас на все есть carte blanche.[54]

— Вы чрезвычайно любезны, мадам!

Продолжая лучезарно улыбаться, Пуаро проводил нас в гостиную и подал стулья.

— Мисс Ховард, сюда, пожалуйста! Мадемуазель Цинтия, мсье Лоуренс, прошу вас! Славная Доркас… и Анни. Bien! Мы должны на несколько минут повременить, чтобы дождаться мистера Инглторпа. Я известил его запиской.

Мисс Ховард немедленно поднялась с места:

— Если этот человек войдет в дом, я уйду!

— Нет-нет! — Пуаро подошел к ней и тихо стал уговаривать.

Мисс Ховард наконец согласилась вернуться на свое место. Спустя несколько минут Алфред вошел в комнату.

Как только все собрались, Пуаро поднялся со своего места и с видом популярного лектора вежливо поклонился аудитории:

— Мсье, мадам, как вам известно, мсье Джон Кавендиш пригласил меня расследовать это преступление. Я сразу внимательно осмотрел спальню умершей. По совету врачей ее заперли на ключ, и, таким образом, комната оставалась в том виде, как в момент, когда произошла трагедия. Тогда я там обнаружил: во-первых, кусочек зеленой ткани, во-вторых, пятно на ковре возле окна (все еще влажное), в-третьих, пустую коробочку из-под снотворных порошков.

Обратимся сначала к фрагменту зеленой ткани, который я нашел застрявшим в засове смежной двери между спальней миссис Инглторп и прилегающей комнатой, занятой мадемуазель Цинтией. Этот фрагмент я передал полиции, но там не придали ему особого значения и не поинтересовались, откуда он… Это был кусочек от зеленого нарукавника, который носят работающие на ферме.

Эти слова вызвали легкое движение присутствовавших.

— Так вот. В Стайлз-Корт был только один человек, работающий на ферме. Миссис Кавендиш! Следовательно, по всей вероятности, именно миссис Кавендиш входила в спальню своей свекрови через дверь, ведущую в комнату Цинтии.

— Но дверь была заперта на засов изнутри! — воскликнул я.

— Да, была заперта, когда я обследовал комнату. Однако это свидетельство самой миссис Кавендиш. Именно она сообщила, что пыталась открыть эту дверь, но та якобы была закрыта на засов. В возникшей суматохе у миссис Кавендиш было достаточно времени и возможности самой его задвинуть. Я сразу же проверил свое предположение. Вырванный кусочек ткани точно соответствовал дырочке на нарукавнике миссис Кавендиш. На предварительном слушании дела миссис Кавендиш сказала, что ей было слышно из своей комнаты, как упал столик в спальне ее свекрови. При первой же возможности я проверил и это заявление. Оставив моего друга мсье Гастингса в левом крыле здания, около двери комнаты миссис Кавендиш, я вместе с полицейскими отправился в спальню умершей и там будто случайно опрокинул упомянутый столик. Как я и предполагал, мсье Гастингс не слышал никакого грохота. Это подтвердило мое предположение, что миссис Кавендиш, заявив, будто во время случившегося одевалась в своей комнате, сказала неправду. В действительности, когда поднялась тревога, миссис Кавендиш находилась в спальне миссис Инглторп.

Я быстро взглянул на Мэри. Она была очень бледна, но улыбалась.

— Тогда я стал рассуждать, — продолжал Пуаро. — Итак, миссис Кавендиш находится в спальне свекрови. Допустим, она что-то ищет и пока еще не нашла. Вдруг миссис Инглторп просыпается, охваченная тревожным приступом боли. Простирает руку, опрокинув при этом стоявший у кровати столик, а затем отчаянно тянет за шнур колокольчика. Вздрогнув, миссис Кавендиш роняет свечу, которая, падая, разбрызгивает стеарин по ковру. Миссис Кавендиш поднимает свечу и поспешно возвращается в комнату мадемуазель Цинтии, закрыв за собой дверь. Слуги не должны ее обнаружить! Их шаги уже приближаются, отзываясь эхом в галерее, соединяющей оба крыла дома. Что ей делать? Она не может уйти и начинает трясти девушку, стараясь ее разбудить. Неожиданно поднятые с постелей обитатели дома спешат по коридору. Вот они начинают энергично стучать в дверь спальни миссис Инглторп. Никто не замечает, что миссис Кавендиш с ними нет, но — и это очень важно! — я не мог найти никого, кто бы видел, как она выходила из другого крыла дома. — Пуаро посмотрел на Мэри Кавендиш. — Я прав, мадам?

Она опустила голову:

— Абсолютно правы, мсье! Однако вы понимаете… Если бы я думала, что, сообщив эти факты, помогу моему мужу, я это сделала бы. Но мне казалось, что это не меняет дела и не может оказать влияние на решение о его вине или невиновности.

— В известном смысле вы правы, мадам. Хотя ваше правдивое признание могло бы предостеречь меня от многих неверных умозаключений.

— Завещание! — закричал вдруг Лоуренс. — Значит, это вы, Мэри, уничтожили завещание!

Мэри и Пуаро оба покачали головами.

— Нет, — тихо сказал Пуаро. — Уничтожить завещание мог только один человек — сама миссис Инглторп.

— Невероятно! — воскликнул я. — В тот день она его только составила!

— И тем не менее, mon ami, это сделала миссис Инглторп. Иначе вы никак не можете объяснить, почему в один из самых жарких дней она приказала зажечь в ее комнате камин.

У меня перехватило дыхание. Какими же мы были идиотами, не обратив внимания на это несоответствие!

— Температура в тот день, мсье, была восемьдесят градусов в тени.[55] Тем не менее миссис Инглторп велела зажечь камин! Почему? Потому что хотела что-то уничтожить и не могла придумать другого способа. Вы помните, что из-за войны в Стайлзе практиковалась жесткая экономия — ни одна использованная бумага не выбрасывалась. Таким образом, не было никакой иной возможности избавиться от чего-то, написанного на плотной гербовой бумаге. Услышав о том, что в спальне миссис Инглторп по ее просьбе зажигали камин, я немедленно пришел к выводу, что это было сделано с целью уничтожить какой-то важный документ. Возможно, завещание. Поэтому и не был удивлен, найдя в погасшем камине клочок плотной обгоревшей бумаги. Разумеется, тогда я не знал, что завещание, о котором идет речь, было составлено в тот самый день, и должен признать, узнав об этом, допустил досадную ошибку. Я пришел к выводу, что решение миссис Инглторп уничтожить завещание явилось прямым следствием ссоры, которая произошла во второй половине дня, и что эта ссора произошла после, а не до составления завещания.