Арнольд Беннет - «Великий Вавилон»

— Не имел такого удовольствия, — проговорил миниатюрный Феликс, вновь поклонившись и машинально взявшись за первую попавшуюся бутылку.

— Ну, ваше счастье, — заключила неустрашимая Нелла. — Минуты три я думала, что застряну в этой решетке, папочка, с плечами, просунутыми внутрь, и с ногами, торчавшими снаружи. Тем не менее в конце концов путем нечеловеческих усилий мне удалось пролезть в нее и почти полумертвой упасть в этот необыкновенный погреб. Тут я стала размышлять, что делать дальше — дождаться возвращения таинственного посетителя и ударить его своими карманными ножницами при его попытке войти или поднять тревогу? Прежде всего я водрузила на место сломанную решетку, затем, чиркнув спичкой, я увидела себя в этом царстве бутылок. Спичка погасла, а другой у меня не было. Я села в уголок и стала думать. Только я решила ждать возвращения вора, как вдруг услышала шаги и голоса, и вошли вы. Должна сознаться, что я почувствовала себя все-таки застигнутой врасплох, особенно когда узнала голос мистера Вавилона. Видите ли, я не хотела пугать вас. Если бы я вдруг выскочила из-за ящиков с криком «Бу-у!» — вы могли бы испытать порядочное потрясение. Мне хотелось придумать способ деликатно открыть вам мое присутствие, но ты избавил меня от труда, папочка. Неужели я в самом деле так громко дышала, что вы услышали это?

Девушка окончила свое странное повествование, и в погребе воцарилось молчание. Раксоль только кивнул в ответ на ее заключительный вопрос.

— Хорошо, Нелла, — проговорил наконец миллионер, — мы очень тебе благодарны за твои гимнастические упражнения, весьма благодарны. Но теперь, мне кажется, тебе лучше пойти спать. Вскоре здесь произойдет нечто необычайное, готов поспорить.

— Но, папочка, если вы ожидаете ночного вора, мне бы так хотелось присутствовать при этом! — запричитала Нелла. — Я еще никогда не видела, как вора ловят на месте преступления.

— Тут будет не простой вор, дорогая моя. По моим соображениям, тут дело будет посерьезнее.

— Что? Убийство? Поджог? Взрыв? Какое великолепие!

— Мистер Вавилон утверждает, что Жюль в Лондоне, — спокойно проговорил Раксоль.

— Жюль! — прошептала она, мгновенно становясь серьезной. — Скорее потушите свет! — И, подбежав к выключателю, девушка погасила лампочку; погреб погрузился в полный мрак.

— Зачем это? — спросил ее отец.

— Если бы он вернулся, то, увидев свет, повернул бы обратно, а это вовсе не в наших интересах.

— Совершенно верно, мисс Раксоль, — сказал Вавилон, и в его голосе послышалось одобрительное удивление перед мудростью девушки, что очень польстило родительской гордости Раксоля.

— Послушай, Нелла, — сказал он, притягивая к себе дочь в полной темноте погреба, — мы предполагаем, что Жюль намеревается подмешать яд в одну из бутылок вина, которую, по его расчетам, должны подать принцу Евгению. Теперь подумай-ка, не был ли Жюлем человек, которого ты видела?

— Раньше мне не приходило в голову, что это мог быть Жюль, но стоило тебе назвать его имя, как я поняла, что это был он. Да, это был именно Жюль!

— Ну так слушай же, что я скажу: времени терять нельзя. Если он только вообще придет, то он должен появиться очень скоро, и ты можешь нам помочь.

Раксоль изложил, какова, по его мнению, должна быть тактика Жюля. Он предложил в случае возвращения Жюля не мешать его действиям, а лишь наблюдать за ним через стеклянную дверь.

— Вы хотите, как говорится, поставить Жюлю ловушку? — спросил Вавилон, которого несколько смущала такая манера поведения с преступниками. — Без сомнения, было бы гораздо проще и легче уведомить полицию о ваших подозрениях и предоставить ей поймать негодяя.

— Дорогой друг, — ответил Раксоль, — мы уже слишком далеко зашли в этом деле без помощи полиции, чтобы обращаться к ней сейчас. Кроме того, должен сказать, что я имею особенное желание поймать этого мошенника самолично. Вас с Неллой я оставлю здесь, так как Нелла настаивает на своем присутствии, и устрою так, что, как только Жюль попадет в маленький погреб, он уже не сможет оттуда выйти — во всяком случае не через решетку. Вы же лучше разместитесь по ту сторону стеклянной двери, в большом погребе, вы будете в состоянии наблюдать и оттуда. Я же сейчас уйду. Вся ваша обязанность будет заключаться в том, чтобы примечать все, что негодяй будет делать. Если у него есть сообщники в самом отеле, мы таким путем получим возможность раскрыть их.

Раксоль зажег спичку и, прикрывая ее рукой, вывел своих спутников в смежный большой погреб.

— Теперь, если вы запрете эту стеклянную дверь, он не сможет выскочить через нее: переплет рамы слишком мал, а дерево слишком крепко. Так что, если он попадет в западню, вы оба будете иметь удовольствие видеть, как он в бешенстве мечется по своей клетке, сами не подвергаясь никакой опасности, но, пожалуй, лучше, чтобы он вас не видел.

Минуту спустя Феликс Вавилон и Нелла уже были одни в темном погребе, прислушиваясь к удалявшимся шагам Теодора Раксоля. Но не успели эти шаги замереть в отдалении, как уже другой звук достиг их слуха: решетку в малом погребе вынимали из окна.

— Надеюсь, что ваш отец подоспеет вовремя, — прошептал Феликс Вавилон.

— Тише! — остановила его девушка, и они продолжали стоять друг возле друга в напряженном молчании.

Сквозь отверстие решетки осторожно и ловко пролезла фигура человека. Наблюдавшие сначала могли видеть лишь его силуэт, но, очутившись в погребе, незнакомец без малейшего колебания направился к электрическому выключателю и зажег свет. Это, вне всякого сомнения, был Жюль, и, казалось, он отлично знал план погреба. Вавилон едва смог подавить гневное движение при виде того, как этот плешивый и наглый экс-лакей уверенно расхаживает в драгоценном сердцу Феликса складе. Жюль прямиком подошел к маленькому ящичку, помеченному номером 17, и взял верхнюю бутылку.

— Romanée-Conti! Вино принца Евгения! — торопливым шепотом пояснил Вавилон.

Жюль ловко и быстро снял печать каким-то инструментом, очевидно, принесенным им специально для этой цели, потом вынул из кармана маленькую плоскую коробочку с черной мазью. Взяв ее на палец, он смазал край горлышка бутылки — как раз то место, где пробка касалась стекла. В следующее мгновение он искусно положил вновь печать и поставил бутылку на место, затем погасил свет и вернулся к отверстию в решетке. Когда он уже наполовину пролез в него, Нелла шепотом воскликнула:

— Он все-таки убежит! Папа еще не успел… мы должны остановить его!

Вавилон, воплощенная осторожность, сильно, но в то же время вежливо удержал эту девушку — янки, которую он считал слишком стремительной и безрассудной, и прежде чем она успела высвободиться, гибкий силуэт Жюля исчез.

Что касается Теодора Раксоля, то он насколько мог быстро направился из винного погреба на нижний этаж гостиницы, вышел в переулок и выбрался на ту улицу, с которой Жюль перебрался во двор. Но благодаря громадным размерам «Великого Вавилона» расстояние, которое ему пришлось пройти, было немногим меньше четверти мили. А так как по пути находилось множество лестниц, около двух дюжин поворотов и несколько коридоров, в это время ночи совершенно темных или очень слабо освещенных, то Раксоль не мог совершить этот переход быстрее чем за пять минут. В действительности же прошло шесть минут, пока он добрался туда, так как его еще задержали кое-какими вопросами посетители, слишком приналегшие на виски и заблудившиеся в коридорах. Когда Раксоль прибежал на нужную ему улицу, он, к несчастью, наткнулся как раз на того самого полицейского, который недавно так любезно предоставил Жюлю спичку. Полицейский, казалось, был уже не так сговорчив.

— Эй! — закричал он; очевидно, его природная подозрительность пробудилась при виде человека во фраке и без шляпы, стремительно бегущего по улице. — Что это значит? Куда вы так спешите? — И он на минуту задержал Теодора Раксоля, подозрительно посмотрев ему в лицо.

— Ну-ка, господин, пожалуйста, без фокусов. Мне некогда, — спокойно проговорил Раксоль.

— Прошу прощения, сэр, — не совсем добродушно сказал полицейский, все еще колеблясь, и Раксоль пустился дальше.

План миллионера по захвату Жюля состоял в том, чтобы, спустившись по лестнице в низкий дворик, спрятаться там за каким-нибудь удобным выступом стены, пока мистер Том Джексон не выйдет из погреба. Поэтому он проворно перелез через решетку, решетку собственного отеля, и уже осторожно начал спускаться по лестнице, как вдруг чья-то сильная рука ухватила его за воротник и потащила обратно с грубой руганью. Дело в том, что Теодор Раксоль забыл про полицейского, а между тем сей блюститель порядка, введенный в заблуждение поведением Раксоля, преспокойно последовал за ним. Вид карабкающегося через решетку миллионера воспламенил его усердие, результатом чего и стало позорное пленение Раксоля.