Агата Кристи - Сердце огня - Роман

Он вздохнул и скрестил руки на груди.

Ипполит и Мари с беспокойством смотрели на него. Они не могли понять, кто этот неожиданный и странный посетитель.

— Что желает месье? — автоматически спросил Ипполит.

— Я желаю знать, почему вы солгали полиции.

— Месье! — вскричал Ипполит. — Я! Я солгал полиции? Да я никогда не делал этого.

Пуаро покачал головой.

— Вы не правы, — сказал он, — вы лгали неоднократно, подождите-ка, — он достал из кармана небольшую записную книжку и заглянул в нее. — Да — по крайней мере, семь раз. Я могу напомнить вам.

И он перечислил семь случаев спокойным равнодушным тоном, что поразило Ипполита в самое сердце.

— Но меня интересуют не старые дела, — продолжал Пуаро, — только, пожалуйста, дружок, не надо считать себя умнее других. Сейчас меня интересует вполне определенная ваша ложь — вы сказали, что граф де ля Рош приехал сюда на виллу утром четырнадцатого января.

— Но это не ложь, месье, правда. Месье граф приехал сюда утром во вторник, четырнадцатого. Разве не так, Мари?

Мари с готовностью согласилась.

— Совершенно верно. Я хорошо помню.

— О, — сказал Пуаро, — и что же вы подавали хозяину на обед?

— Я… — Мари остановилась, пытаясь собраться с мыслями.

— Странно, — сказал Пуаро, — как так мы забываем одно и отлично помним другое.

Он наклонился вперед и аккуратно ударил кулаком по столу. Его глаза сердито сверкнули.

— Да, да — это я и хочу сказать: вы лжете и думаете, что никто ничего не знает. Но уж двое-то знают точно. Да, двое. Один — это le bon Dieu, — он воздел руки к небу, а затем снова поудобней уселся и, прищурив глаза, довольно добавил: — А другой — Эркюль Пуаро.

— Уверяю вас, месье, вы ошибаетесь. Месье граф выехал из Парижа в понедельник вечером…

— Правильно, — сказал Пуаро. — Но я знаю точно, что он приехал сюда утром в среду, а не во вторник.

— Месье ошибается, — вяло сказала Мари.

Пуаро поднялся.

— Ну что ж, значит, за дело примется закон, — сказал он. — Мне жаль вас.

— Что вы хотите сказать, месье? — спросила Мари, она начинала волноваться.

— Вас арестуют за соучастие в убийстве английской леди — миссис Кеттеринг.

— Убийство?!

Лицо камердинера стало белым, как мел, а его коленки стукнулись друг о друга. Мари уронила скалку и начала всхлипывать.

— Просто невозможно! Я думала…

— Если вы намерены и впредь придерживаться своей версии, нам больше не о чем говорить. Я считаю, что вы оба — глупцы.

Он пошел к двери, но его остановил взволнованный голос Ипполита:

— Месье, месье, обождите минутку… Я… я не знал, что все так серьезно. Я… я думал, что дело касалось дамы, у нас уже были небольшие неприятности с полицией из-за дам. Но убийство! Совсем другое дело…

— Я с вами скоро потеряю терпение, — закричал Пуаро и, повернувшись к супругам, потряс кулаком перед лицом Ипполита. — Что, я должен целый день сидеть тут и спорить с парочкой слабоумных? Мне нужна правда. Если вы не хотите ее говорить, что ж — ваше дело. Последний раз спрашиваю: когда месье граф приехал на виллу Marina — во вторник утром или в среду?

— В среду, — выдохнул камердинер, а из-за его спины утвердительно кивнула Мари.

Пуаро с минуту посмотрел на них и серьезно наклонил голову.

— Вы поступаете мудро, дети мои, — спокойно сказал он, — еще немного и у вас были бы крупные неприятности.

Уходя с виллы Marina, он довольно улыбался.

— Одно предположение подтвердилось, — пробормотал он про себя. — Не пора ли проверить другое?

Было шесть часов, когда мадемуазель Мирель принесли визитную карточку Эркюля Пуаро. Пуаро застал ее нервно расхаживающей по комнате, и она немедленно набросилась на него.

— Ну? — воскликнула она. — Ну? Что вам еще надо? Вы что — мало пытали меня? Вы не заставили меня предать моего Дерека? Что еще?

— Всего один вопрос, мадемуазель. После того как поезд отошел от Лиона и вы вошли в купе миссис Кеттеринг…

— Что?!

Пуаро посмотрел на нее с легким упреком и начал снова.

— Я спрашиваю: когда вы вошли в купе миссис Кеттеринг…

— Я не входила.

— И обнаружили, что она…

— Я не входила.

— Ah, sacre! Чтоб тебя!

Он резко повернулся и злобно закричал на нее, так что она даже отступила на шаг.

— Вы что, будете лгать мне? Я говорю вам: я знаю, что произошло, как будто я сам был там. Вы вошли в ее купе и обнаружили, что она мертва. Говорю вам — я точно знаю. Лгать мне опасно — берегитесь, мадемуазель Мирель.

Под его взглядом балерина опустила глаза.

— Я… я не… — неуверенно начала она и остановилась.

— Меня интересует только одно, мадемуазель, — сказал Пуаро, — вы нашли то, что искали, или…

— Или что?

— Или кто-то опередил вас?

— Я не буду вам больше отвечать! — взвизгнула балерина и, опустившись на пол, принялась истерически всхлипывать.

Вбежала перепуганная служанка.

Пуаро пожал плечами, поднял брови и спокойно вышел из комнаты.

Но выглядел он удовлетворенным.

Кэтрин выглянула в окно спальни мисс Вайнер. Шел дождь, не особенно сильный, но ни на минуту не прекращавшийся. Из окна был виден садик, по которому к калитке вела дорожка. По обе стороны от дорожки были разбиты цветочные клумбы, на которых цвели поздние розы, гвоздики и голубые гиацинты.

Мисс Вайнер лежала в большой кровати викторианской эпохи. Она отставила в сторону поднос с остатками завтрака и вскрывала почту, время от времени делая едкие замечания по поводу прочитанного.

Кэтрин держала в руках раскрытое письмо и читала его во второй раз. Письмо было отправлено из отеля «Ритц» в Париже.

«Уважаемая мадемуазель Кэтрин, надеюсь, вы пребываете в добром здравии и возвращение в английскую зиму не показалось вам слишком унылым. Что касается меня, то я с усердием продолжаю расследование, так что не подумайте, будто у меня тут сплошной праздник. Очень скоро я буду в Англии и надеюсь иметь удовольствие снова встретиться с вами. Вы ведь не откажетесь отобедать со мной? Я напишу вам немедленно по приезде в Лондон. Не забыли, дело мы расследуем вместе. Надеюсь, помните. Будьте уверены, мадемуазель, в моей неизменной преданности и уважении.

Эркюль Пуаро».

Кэтрин слегка нахмурилась, как будто в прочитанном письме что-то удивило и заинтриговало ее.

— Ожидается пикник для хористов, — говорила между тем мисс Вайнер. — Если на нем будут Томми Сандерс и Альберт Дайкс, я не дам денег. Интересно, о чем они только думают, когда стоят по воскресеньям в церкви. Томми пропоет: «Боже, поспеши на помощь нам» и больше не открывает рта, а этот Альберт Дайкс все время жует какую-то мятную гадость. Или уж мой нос стал не таким, как раньше, или жует он, гадкий выпивоха, неспроста.

— Да, я знаю, они ужасны, — согласилась Кэтрин.

Она начала читать второе письмо, и на ее щеках появился внезапный румянец. Голос мисс Вайнер доходил до нее как будто издалека.

Когда она снова стала замечать окружающее, мисс Вайнер подводила свою длинную речь к торжествующей развязке.

— И я сказала ей: «Вовсе нет. Так уж случилось, что мисс Грей — родная кузина леди Тэмплин». Ну, что вы на это скажете?

— Вы меня все время защищаете, очень любезно с вашей стороны.

— Можешь и так считать. Для меня титул — пустой звук: хоть эта женщина и жена викария — она просто злобная кошка. Намекает на то, что ты купила себе место в высшем обществе.

— Может быть, она и не слишком ошибается.

— Ну, а взгляни на себя, — продолжала мисс Вайнер. — Разве ты вернулась оттуда этакой чопорной дамой, хоть у тебя и была полная к тому возможность? Нет. Ты здесь, такая же разумная, как всегда, на тебе приличные белбриггенские чулки и туфли. Я только вчера говорила об этом с Эллен. «Эллен, — говорю я, — ты посмотри на мисс Грей. Она на короткой ноге с разными знаменитостями, а разве она ведет себя, как ты, разве она носит юбки выше колен или эти шелковые чулки, которые расползаются под мужскими взглядами?»

Кэтрин улыбнулась про себя — не стоило пытаться избавить мисс Вайнер от ее предрассудков. Между тем, старая леди продолжала, все более входя во вкус:

— Для меня было огромным облегчением, что тебе не вскружили голову. Ты знаешь, я вчера просматривала свой альбом — там есть несколько вырезок о леди Тэмплин и ее госпитале, но я ничего как следует не разглядела: ты видишь лучше меня, мне бы хотелось, чтобы ты их просмотрела. Альбом в ящике секретера.

Кэтрин взглянула на письмо, которое держала в руке, и хотела сказать что-то, но вместо этого подошла к секретеру, достала альбом и стала просматривать. Со времени возвращения в Сент Мери Мэд, она не переставала восхищаться стойкостью и мужеством мисс Вайнер. Она понимала, как мало могла сделать для своей старшей подруги, но знала по опыту, как много такие мелочи значили для старых людей.