Агата Кристи - Загадочное происшествие в Стайлзе

– Я не обманывал вас, mon ami, – помолчав, сказал он. – Самое большее – я разрешал вам обманываться.

– Да, но почему?

– Ну, это довольно трудно объяснить. Видите ли, друг мой, у вас такой честный, открытый характер, что прямо на лице все написано… Enfin,[59] вы не в состоянии скрывать ваши чувства! Если бы я посвятил вас в мои мысли, то при первой же вашей встрече с Алфредом Инглторпом этот ловкий джентльмен почуял бы неладное! И тогда bonjour[60] всем нашим планам его поймать!

– Полагаю, у меня больше дипломатических способностей, чем вы думаете.

– Друг мой, – принялся уговаривать меня Пуаро, – прошу вас, не сердитесь! Ваша помощь была для меня бесценной. Только исключительное благородство вашего характера вынуждало меня хранить молчание.

– И все-таки, – проворчал я, несколько смягчившись, – вы могли бы намекнуть.

– Я так и поступал. Причем несколько раз. Но вы не понимали моих намеков. Вспомните, разве я когда-нибудь говорил вам, что считаю Джона Кавендиша виновным? Не говорил! Напротив! Разве я не говорил, что Джон Кавендиш почти наверняка будет оправдан?

– Да, но…

– И разве я не заговорил сразу же после этого о том, как трудно привлечь убийцу к суду? Разве не было ясно, что я говорил о двух совершенно разных личностях?

– Нет, – ответил я, – мне это не было ясно.

– И опять-таки, – продолжал Пуаро, – в самом начале разве я не повторял вам несколько раз, что не хочу, чтобы мистер Инглторп был арестован теперь? Это должно было что-то вам прояснить.

– Вы хотите сказать, что уже тогда его подозревали?

– Да. Начать хотя бы с того, что смерть миссис Инглторп больше всего выгоды приносила ее мужу. От этого никуда не уйдешь! Впервые отправившись вместе с вами в Стайлз, я не имел ни малейшего представления о том, как было совершено преступление, но из того, что я узнал о мистере Инглторпе, понимал, как трудно будет доказать его причастность к убийству. Когда я оказался в имении, мне стало ясно, что именно миссис Инглторп сожгла завещание. Между прочим, вам не на что жаловаться, друг мой! Я старался, как мог, обратить ваше внимание на необычность и значимость зажженного в середине лета камина.

– Да-да! – нетерпеливо подтвердил я. – Продолжайте!

– Так вот, друг мой, как я уже говорил, моя точка зрения на виновность мистера Инглторпа сильно пошатнулась. Собственно говоря, против него было столько улик, что я склонен был поверить в его непричастность к убийству.

– И когда же вы изменили свою точку зрения?

– После того, как обнаружил, что чем больше усилий я прилагаю для его оправдания, тем больше он старается, чтобы его арестовали. Потом, когда я обнаружил, что Инглторп не имеет ничего общего с миссис Рэйкс и что тут замешан Джон Кавендиш, я убедился окончательно.

– Но почему?

– Очень просто. Если бы у мистера Инглторпа была интрижка с миссис Рэйкс, его молчание было бы вполне объяснимо, но, когда я обнаружил, что по всей деревне ходят слухи об увлечении Джона хорошенькой фермершей, молчание мистера Инглторпа получило совершенно иной аспект. Глупо было притворяться, будто он боится скандала, ибо связать с ним этот скандал просто невозможно. Такая линия поведения мистера Инглторпа заставила меня лихорадочно думать, и наконец я пришел к выводу, что он стремится к тому, чтобы его арестовали. Eh bien! С этого момента я был в равной степени заинтересован в том, чтобы он не был арестован.

– Погодите минутку! Я не понимаю, почему он хотел, чтобы его арестовали? – спросил я.

– Да потому, mon ami, что, по законам вашей страны, если человек оправдан, он не может снова привлекаться к суду по тому же делу. Ага! Умно придумано, не так ли? Неплохая мысль! Он, безусловно, человек метода… Видите ли, он знает, что в его положении человек неизбежно попадает под подозрение. Вот он и задумал исключительно умный план подготовить множество подстроенных улик против самого себя. Он хотел, чтобы его арестовали. Тогда он представил бы свое неоспоримое, безупречное алиби – и вот он на всю жизнь в безопасности!

– Но я все еще не понимаю, как ему удалось бы доказать свое алиби и в то же время находиться в аптечной лавке?

Пуаро с удивлением посмотрел на меня:

– Возможно ли? Мой бедный друг! Вы до сих пор не догадались, что в лавке аптекаря была мисс Ховард?

– Мисс Ховард?!

– Ну конечно! Кто же еще? Для нее это было крайне просто: рост у нее подходящий, говорит она мужским голосом. К тому же не стоит забывать, что она кузина Алфреда Инглторпа и между ними есть определенное сходство, особенно в походке и манере держаться. Так что сыграть эту роль для нее – легче легкого! Это умная парочка!

– Мне все еще не вполне ясно, как именно была проделана эта штука с бромидом, – заметил я.

– Bon![61] Восстановлю это для вас, насколько возможно. Я склонен думать, что вдохновительницей преступления была мисс Ховард, которая и разработала весь план. Помните, она как-то упомянула, что ее отец был врачом? Возможно, она помогала ему с лекарствами или почерпнула эту идею из книг, которые были разбросаны везде, когда Цинтия готовилась к экзаменам. Как бы то ни было, но мисс Ховард стало известно: если добавить бромид в смесь, содержащую стрихнин, это вызовет выпадение его в осадок. Возможно, мысль пришла к ней внезапно. У миссис Инглторп была коробочка с порошками бромида, которые она иногда принимала на ночь. Потихоньку растворить один или несколько порошков в большой бутылке лекарства, когда оно пришло от фирмы «Кут»… Что может быть легче? Риск практически равен нулю. Трагедия произойдет через две недели. Если кто-нибудь и обратит внимание на то, что она прикасалась к лекарству, к тому времени все забудется. Мисс Ховард устроила ссору, демонстративно уехала. Время и ее отсутствие должны были уничтожить против нее все улики. Да, это было умно проделано! И если бы Ховард и Инглторп вовремя остановились, вероятно, не было бы никакой возможности обвинить их в этом преступлении. Но они перестарались… Это их и погубило. – Пуаро затянулся своей маленькой сигареткой. Взгляд его был устремлен в потолок. Затем продолжил: – Они решили сделать так, чтобы подозрение пало на Джона Кавендиша. Для этого мисс Ховард, вырядившись под своего кузена, купила в деревенской аптеке стрихнин и расписалась в регистрационной книге.

В понедельник миссис Инглторп должна была принять последнюю дозу своего лекарства. Соответственно, Алфред Инглторп в этот день в шесть часов вечера устроил так, чтобы несколько человек увидели его далеко от деревни. Мисс Ховард заранее сочинила небылицу о нем и миссис Рэйкс, чтобы впоследствии мистер Инглторп, «изображая джентльмена», мог держать язык за зубами во время дознания. Итак, в шесть часов мисс Ховард под видом Алфреда входит в аптечную лавку, рассказывает выдуманную историю про собаку, покупает стрихнин и, ловко подделав почерк Джона, который заранее тщательнейшим образом изучила, расписывается именем Инглторпа в регистрационной книге.

Однако ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у Джона оказалось алиби, поэтому мисс Ховард заранее написала ему анонимную записку (тоже подделав его почерк), которая увела Джона в отдаленное место, где было маловероятно, что его кто-нибудь увидит.

Пока все идет по плану. Мисс Ховард уезжает назад в Миддлингхэм, Алфред Инглторп возвращается в Стайлз. Нет ничего такого, что могло бы его скомпрометировать, ибо стрихнин покупал не он, а мисс Ховард; к тому же все предусмотрено, чтобы бросить подозрение на Джона Кавендиша.

Но тут произошло непредвиденное. Миссис Инглторп в тот вечер не выпила своего лекарства. Сломанный звонок, отсутствие Цинтии, которое Алфред устроил через свою жену, – все это оказалось напрасным. И тогда… он совершает ошибку.

Миссис Инглторп нет дома. Алфред садится к своему столу и пишет письмо сообщнице, опасаясь, что она может впасть в панику из-за неудавшегося плана.

Возможно, миссис Инглторп вернулась раньше, чем он предполагал. Захваченный врасплох и несколько взволнованный, он поспешно прячет недописанное письмо в свой письменный стол и запирает его. Инглторпа охватывает страх. Если он останется в комнате, то ему может понадобиться снова открыть свой стол, и тогда его жена увидит письмо, прежде чем он сумеет спрятать его подальше. Поэтому он поспешно уходит из дома и бродит по лесу, не подозревая, что миссис Инглторп в это время в поисках марок открывает его стол и обнаруживает инкриминирующий документ.

Как мы знаем, именно так все и произошло. Миссис Инглторп случайно нашла письмо, прочитала его, узнала о вероломстве мужа и мисс Ховард, хотя, к сожалению, фраза о бромиде не воспринимается ею как предупреждение. Теперь миссис Инглторп известно, что ее жизнь в опасности, но как выяснить, откуда она придет? Старая леди решает ничего не говорить мужу, однако тут же пишет письмо своему адвокату с просьбой прийти к ней на следующий день и уничтожает только что составленное завещание в пользу Инглторпа. Роковое письмо она уносит с собой.