Агата Кристи - Объявлено убийство

— Не знаю, — покачала головой мисс Хинчклифф. — Не припомню… Да и как я могу припомнить? По-моему.., ну да, точно, она сказала: “Ее та м не было”. Мне кажется, так естественней. Впрочем, я.., я не знаю. А что, это важно?

— Да, — задумчиво молвила мисс Марпл. — Полагаю, важно. Конечно, это неявное указание, но все же указание. Пожалуй, это имеет значение, и весьма существенное.

К своему неудовольствию, в последнее время почтальон получил распоряжение доставлять почту в Чиппинг-Клеорн не только утром, но и к вечеру. В тот день без десяти пять он принес в Литтл-Педдокс целых три письма. Одно, адресованное Филлипе Хаймс, было написано детским почерком, два других предназначались для мисс Блеклок. Она распечатала их, когда они с Филлипой пили чай. Из-за проливного дождя Филлипа кончила работу раньше обычного: оранжерею пришлось закрыть, а других дел у нее в Дайас-Холле не нашлось.

Мисс Блеклок вскрыла первый конверт. В нем оказался счет за починку котла на кухне. Она сердито хмыкнула.

— Цены у Даймонда просто неимоверные.., немыслимые! Хотя и у других, очевидно, не ниже.

Она развернула другое письмо, написанное незнакомым почерком:

“Дорогая тетя Летти!

Надеюсь, я не нарушу ваших планов, если приеду к вам во вторник? Два дня назад я написала Патрику, но он мне не ответил. Так что я решила, что все нормально. В следующем месяце мама поедет в Англию и надеется увидеть вас.

Мой поезд приходит в Чиппинг-Клеорн в шесть часов пятнадцать минут. Вам это удобно?

Искренне ваша

Джулия Симмонс”.

Сначала мисс Блеклок прочла письмо с неподдельным и простодушным удивлением, потом перечитала еще раз, уже нахмурившись. Подняла глаза на Филлипу, которая улыбалась, читая письмо сына.

— Ты не знаешь, Джулия и Патрик уже пришли?

Филлипа оторвалась от письма.

— Да, сразу вслед за мной, и поднялись переодеваться. Они промокли до нитки.

— Что, если я попрошу тебя позвать их?

— Конечно. Сейчас позову.

— Погоди минуточку. На, прочти вот это.

Мисс Блеклок протянула Филлипе странное послание, Филлипа нахмурилась:

— Ничего не понимаю.

— Я тоже. А пора бы понять. Так позови их, Филлипа.

Филлипа крикнула, подойдя к лестнице:

— Патрик! Джулия! Мисс Блеклок хочет с вами поговорить.

Патрик сбежал вниз и вошел в комнату.

— Не уходи, Филлипа, — попросила мисс Блеклок.

— Привет, тетя Летти! — радостно сказал Патрик. — Вы меня звали?

— Да. Может, ты объяснишь мне, что это значит?

Патрик начал читать, и на его лице появилось почти комическое смятение.

— Черт, я же хотел отбить ей телеграмму! Ну, осел!

— Я так понимаю, письмо от твоей сестры Джулии?

— Д-да…

— Тогда позволь спросить, — мрачно молвила мисс Блеклок, — что за юную особу ты привез сюда, выдав за Джулию Симмонс, свою сестру и мою родственницу.

— М-м… Понимаете, тетя Летти.., дело в том, что.., я сейчас все объясню! Конечно, мы не должны были.., но нам все это казалось просто шуткой. Если позволите, я объясню.

— Да-да, изволь. Кто эта молодая женщина?

— Я встретил ее на одном коктейле, вскоре после того, как демобилизовался. Мы разговорились, я сказал, что еду сюда, а потом мы… Ну, подумали, что будет здорово, если я возьму ее с собой… Понимаете, Джулия, настоящая Джулия, сходила с ума по театру, а мама даже слышать об этом не хотела, с ней из-за этого семь сердечных приступов случилось. Ну вот, а Джулии как раз подвернулась возможность поступить в одну отличную труппу, кажется в Перте, и она решила попробовать… Но она считала, что маме будет спокойнее думать, что она, Джулия, здесь и, как паинька, учится на фармацевта.

— И все-таки мне хотелось бы знать, кто эта юная леди.

Тут в комнату с холодным и невозмутимым видом вошла Джулия, и Патрик с облегчением повернулся к ней.

— Нас разоблачили, — сообщил он. Джулия подняла брови. Потом так же невозмутимо прошла вперед и села.

— О'кей, — сказала она. — Значит, так суждено. Вы очень на меня сердитесь? — Джулия всмотрелась в лицо мисс Блеклок с каким-то ледяным любопытством. — Я бы на вашем месте сердилась.

— Кто вы такая? Джулия вздохнула.

— Пожалуй, настал момент внести ясность. Я половинка от Пипа и Эммы. А точнее, имя, данное мне при крещении, — Эмма Джоселин Стэмфордис. Однако отец вскоре перестал называться Стэмфордисом. Кажется, он именовал себя Де Курси… Отец с матерью разошлись через три года после нашего с Пипом рождения. Каждый из них зажил самостоятельно. Нас они поделили между собой. Я досталась отцу. Родителем он оказался никудышным, хотя мужчиной был весьма обаятельным. Мне пришлось провести несколько затворнических лет в монастырских школах, когда отец сидел без денег или готовил какую-нибудь очередную авантюру. Обычно он, не скупясь, платил за обучение в первом семестре, а потом уезжал, бросив меня на попечение монахинь на год или даже на два. В перерывах мы с ним прекрасно проводили время, вращаясь в самом разношерстном обществе. Война нас разлучила окончательно. Я не имею понятия, где он и что с ним. У меня тоже не обошлось без приключений. Какое-то время я участвовала во Французском Сопротивлении. Это было потрясающе.

Короче говоря, в конце концов я обосновалась в Лондоне и задумалась о будущем. Я знала, что брат моей матери, с которым она вдрызг разругалась, умер и оставил большое наследство. Я навела справки о завещании, надеясь, что там окажется что-нибудь и для меня. Но в завещания ничего об этом не говорилось, впрямую во всяком случае. Я навела справки о его вдове, она, похоже, дышала на ладан, держалась только на наркотиках и медленно умирала. Откровенно говоря, вы показались мне самым подходящим вариантом. Вам должны были привалить огромные деньжищи, и, насколько мне удалось выяснить, вам их особо не на кого было тратить. Буду совершенно искренней. Мне пришло в голову, что надо постараться подружиться с вами, войти в доверие, ведь после смерти дяди Рэнделла многое изменилось… Я хочу сказать, что во время бури, пронесшейся над Европой, мы с отцом растратили все наши сбережения. Так вот, я думала: может, вы пожалеете бедную сиротку, которая осталась одна-одинешенька на белом свете, и выделите ей небольшой годовой доход.

— Вот, значит, как вы рассуждали? — мрачно молвила мисс Блеклок.

— Да. Я же вас ни разу в жизни не видела… Я считала, что надо пойти к вам и поплакаться… Потом я случайно встретила Патрика — и это было просто чудом, выяснилось, что он ваш родственник, не то племянник, не то кто-то еще. Я по уши влюбилась в него, он отвечал мне взаимностью. Настоящая Джулия просто бредила сценой, и я быстро убедила ее, что ее долг перед искусством — поселиться в вонючих номерах в Перте и попытаться стать новой Сарой Бернар[31]. Пожалуйста, не ругайте Патрика. Ему стало меня жалко, ведь я была совсем одна.., он подумал, что будет действительно здорово, если я приеду сюда под видом его сестры и добьюсь вашего расположения.

— А то, что вы рассказывали эти свои сказки полиции, он тоже приветствовал?

— Помилосердствуйте, Летти! Ведь когда произошел этот дурацкий налет, — вернее после него — я поняла, что попала в мышеловку. Сами посудите: в принципе у меня было достаточно оснований желать вашей смерти. Но поверьте, у меня и в мыслях такого не было. Поймите, я же не могла сама явиться в полицию с повинной! Даже у Патрика порой возникали всякие гадкие подозрения, а уж если он мог меня заподозрить, то что говорить о полиции? Инспектор настроен весьма скептически. Нет, я видела только один выход: по-прежнему прикидываться Джулией, а после окончания семестра тихо смыться. Откуда мне было знать, что эта дурища, настоящая Джулия, поцапается с продюсером и в порыве гнева пошлет театр к чертям собачьим? Она спросила Патрика в письме, можно ли ей приехать сюда, а он вместо того, чтобы тут же ей ответить: “И не думай!” — преспокойно про все забыл! Идиот несчастный!

Девушка метнула на Патрика разъяренный взгляд.

— Если бы вы только знали, — вздохнула Джулия, как тяжело приходилось мне в Мильчестере. Ни в какую больницу я, конечно, на занятия не ходила. Но куда-то ходить надо было! Вот я и просиживала часами в кино, смотрела по десять раз одни и те же отвратительные фильмы.

— Пип и Эмма, — пробормотала мисс Блеклок. — Я так до конца в них и не верила, хотя инспектор мне говорил…

Она испытующе посмотрела на Джулию.

— Значит, вы — Эмма. А где Пип?

Ответный взгляд Джулии был чист и невинен.

— Не знаю, — сказала она, — не имею ни малейшего понятия.

— По-моему, ты лжешь, Джулия. Когда ты его в последний раз видела?

Показалось ей или нет, будто Джулия чуть-чуть замешкалась с ответом? Нет, голос девушки звучал внятно и решительно:

— Последний раз видела.., когда нам обоим было по три года. Мама забрала Пипа с собой. С тех пор я не встречалась с ними обоими. Где они теперь — не знаю.