Энн Грэнджер - Зловещая тайна Вестерфилда

— Значит, я его неправильно понимала. Хотя все равно это не давало ему права так себя вести. Я такого не заслужила, Мерри, мне было очень больно!

Сквозь чувство безнадежности Мередит почуяла укол жалости.

— Надо было обратиться в полицию, Сара.

— Чем они могли бы помочь? Мама хорошо знает после развода с Хьюго, что полиция не вмешивается в семейные скандалы.

Мередит задумчиво смотрела на находившийся перед глазами завод по производству швейцарского сыра и вдруг вспомнила Гэри Ювелла.

— Скажи, пожалуйста, Филип грозился продать сведения желтой прессе?

— Да… — Сара удивленно на нее взглянула. — Откуда ты знаешь? Он сказал, что одна газетенка хорошо заплатит за громкий скандал с дочкой Евы Оуэнс и с детьми других богатых бездельников. Известные имена, наркотики, выпивка, секс… У него письмо, фотографии… Понимаешь, поэтому я пыталась объявить тебе, что дело не в простом шантаже. Ведь закон разрешает продавать журналистам скандальные сведения, правда?

— То-то и оно, — сокрушенно подтвердила Мередит. — По-моему, это и есть современный шантаж. Негодяй может открыто использовать раздобытую нечестным путем информацию. Филу нужны были деньги?

— Нет! Я тебе говорила, что это не просто шантаж, — горячо ответила Сара. — В любом случае он старался не ради денег. Он хотел, чтобы я расторгла помолвку. Обещал тогда молчать. В противном случае грозил все отдать желтой прессе, после чего Джон так разозлится и взбесится, что сам ее расторгнет. Это правда.

— Не в пользу Джонатана, — заметила Мередит.

— Не вини Джона, — запротестовала Сара. — У него нет выбора. Он думает о своей семье, о работе. Маме тоже было бы плохо. Только что умер Роберт, она совсем пала духом. Страшно переживала, поэтому я ей не стала рассказывать об угрозах Фила. Ей и так стало известно о его сценах ревности и скандалах. Куда уж хуже…

— Вероятно, Фил прислал тебе фотокопии письма и снимков, чтобы еще сильней надавить, — предположила Мередит.

Сара покачала головой:

— Нет. Необходимости не было. Я и так знала, что они у него. Он сказал, что свидетельства надежно спрятаны, поэтому не стоит обыскивать коттедж и мастерскую. Они хранятся совсем в другом месте.

«Но ведь он делал копии, — подумала Мередит. — Пользовался копировальным аппаратом в библиотеке, миссис Хартмен видела. — Она нахмурилась. — Безусловно, Сара рассказала все, что знала. Может быть, Филип вел игру посложнее. Может быть, начал просто из мести, стараясь на свой извращенный манер удержать девушку, на которую, по его мнению, имел полное право, но тут что-то случилось… И я знаю что», — внезапно догадалась Мередит.

— Надо было мне раньше тебе рассказать, — глухо пробормотала Сара. — Да, я жутко боялась. При нашей последней встрече с Филом, когда вы с мамой ездили в Бамфорд, возник очередной скандал. Он сказал, что у меня остался последний шанс. Мне нисколько не жаль, что он умер. Как только я об этом услышала, гора с плеч свалилась… Я обрадовалась! — Она посмотрела на Мередит сквозь прядь свесившихся волос. — Мерри, не суди меня строго!

— Я тебя не осуждаю, — заверила Мередит. — Позволь сказать две вещи. Во-первых, отец гордился бы тобой. Во-вторых, тебе вовсе не нужен Джонатан Лейзенби, чтобы наладить жизнь. По-моему, сама вполне справишься.

Сара залилась алым румянцем и тихо проговорила:

— Спасибо… За первое, по крайней мере. Насчет второго я не так уверена.

Маркби сидел в каморке миссис Хартмен, потягивая растворимый кофе из глиняной кружки. Очень симпатичная кружка — высокая, с чуть намеченными желобками, синих оттенков от светлых до темных. Миссис Хартмен повторяла свой рассказ, теперь уже полицейскому, и ее худое лицо непривычно порозовело. Поскольку офицер полиции был к тому же очень симпатичным — по крайней мере в глазах миссис Хартмен — и вел себя очень мило, она время от времени нервно поправляла седые кудряшки.

— То есть, как я уже говорила молодой леди, мне следовало пойти в полицию, но я не видела необходимости, считала все это совсем незначительным. Собственно, мне вообще нечего вам сказать…

— Напротив, вы очень нам помогли, миссис Хартмен, — серьезно объявил Маркби, а про себя подумал: «Гораздо больше, чем мисс Митчелл».

— Простите меня, — огорченно попросила миссис Хартмен. — То есть мне надо было давно с вами встретиться. Теперь я понимаю. Как хорошо, что вы ко мне пришли, старший инспектор!

— Правда? — улыбнулся Маркби, допивая кофе. — Ну, большое спасибо за угощение и за то, что уделили мне время. Больше не стану вас беспокоить.

— Что вы, что вы, — пропела миссис Хартмен.

Оба встали. Ставя синюю кружку на полку, Маркби инстинктивно перевернул ее вверх дном. На донышке виднелась едва различимая надпись. Он вслух прочитал:

— «Ручная работа Филипа Лорримера, Черч-коттедж…» — Дальнейшее стерлось, но сохранилось отпечатанное в глине клеймо, которое гласило: «Гончарные изделия Филипа Лорримера». Мелкие буквы по кругу сливались в одно слово.

Маркби указал миссис Хартмен на донышко кружки:

— Видите? Это его кружка…

— Как странно, — прошептала она, взяла кружку в руки, пригляделась к ней и неожиданно проговорила: — Знаете, теперь, когда вы мне показали, я больше не смогу из нее пить. И Холли Лумис тоже. Лучше бы не показывали.

Забавный случай, думал Маркби, садясь в машину. Возможно, хорошее предзнаменование. Или плохое.

— По крайней мере, — сказал он сам себе, повернув ключ зажигания, — теперь у нас есть мотив.

Сара предложила поесть, Мередит отказалась, объяснив, что ей надо сделать кое-какие покупки, и пригласила ее с собой в Вест-Энд, чтобы там вместе перекусить где-нибудь. Но Сара хотела вернуться в приют.

— Я попросила Джоанну меня заменить. Это нехорошо. Она меня прикрывает, когда я уезжаю в ректорий. Мне надо вернуться.

Она проводила Мередит по коридору. Подойдя к двери, обе оглянулись на стук каблучков на лестнице. Выскочила стройная пепельная блондинка в идеальном макияже, в длинном пальто из искусственного, но очень дорогого меха, уставилась на них серыми проницательными глазами.

— Это Фиона, — представила ее Сара. — Живет наверху. А это моя кузина Мередит Митчелл.

Мередит вежливо кивнула девушке, приняв ее за фотомодель.

Пепельная блондинка тряхнула пышной гривой волос.

— Привет! Вы уходите? Это ваша машина стоит перед домом? Случайно, не в Вест-Энд направляетесь? Я опаздываю на фотосессию.

Мередит открыла было рот с предложением вызвать по телефону такси, однако инстинкт удержал ее.

— Если желаете, я подвезу.

Они уселись в машину. Солнце было не слишком яркое, но на Фионе были дымчатые очки, и она опустила козырек на окне.

— Могу высадить на Орчард-стрит рядом с «Селфриджес»,[25] годится?

— Отлично.

Мередит вела машину медленно, выжидая. Наконец Фиона, не повернув головы, резко спросила:

— У Сары неприятности?

— Какие неприятности?

Мередит плавно повернула за угол, тормознула на красный свет. Пепельная блондинка оторвала голову от подголовника, дымчатые очки повернулись к Мередит, которая не видела, но чувствовала за ними напряженный взгляд серых глаз.

— Из-за Лорримера?

Мередит с радостью поняла, что инстинкт не подвел: девица действительно напросилась в машину, чтобы расспросить о Саре. Однако прямое упоминание о Филипе так ее ошеломило, что она едва не застоялась, когда загорелся зеленый. Пару секунд находилась в невыгодном положении, не находя ответа. Найдя, изумленно спросила:

— Вы знали Филипа?

— Что вы! — возмутилась Фиона. — Разве я похожа на тех, кто общается с подобными типами?

— Нет, — искренне ответила Мередит.

Фиона приняла это за комплимент. Тон ее слегка смягчился, стал доверительным.

— Сара мне о нем рассказывала. Я с ней довольно давно познакомилась, еще до того, как мать с отчимом увезли ее в деревню. Сразу после приезда Сара эту деревню возненавидела. Жуткая глушь, настоящий край света. Без конца мне об этом писала, рассказывала о живущем по соседству парне, который делает кружки и пепельницы, Господи помилуй. Я советовала держаться от него подальше. Явно безнадежный. От таких типов вечные неприятности. И от них никогда не избавишься. Потом Сара однажды приехала в Лондон, сообщила, что Лорример умер. Полиция думает, будто его убили. Я не удивилась.

— Почему?

— Я же вам говорю, — нетерпеливо повторила Фиона, — от таких не отделаешься. Они словно пиявки. Могу поспорить, бедная Сара далеко не единственная, к кому он прицепился. Неудивительно, что его кто-то прикончил. Я бы сама так сделала. Хотя первым делом не позволила бы себя пиявить.

Мередит заметила у бровки тротуара свободное место, свернула, заглушила мотор.