Марджери Аллингхэм - Работа для гробовщика

— А как насчёт этого?

— Вполне правдоподобно. Он хочет нам помочь, и если бы заметил, то сказал бы, — пояснил Кэмпион. — Он видит все весьма нечётко.

— Я так и думал. — Попытки не нарушить тишину превращали голос Люка в нечто вроде гудения большого шмеля. — Любой старается помочь. Мисс Джессика, Лодж, даже Клития, наш доктор, мистер Джеймс, адвокат Дродж, Рени, актёр, — все. И никакого толку.

Кэмпион повернулся к доктору, который как раз подал голос:

— Люк, я не хочу утверждать, тем более без анализов, но полагаю, что ему дали нечто большее, чем растительный яд.

Люк задумался.

— Питьё было совсем другое, другого цвета…

— Видимо напиток из трав тоже был ядовит. Пожалуй он-то Лоуренса и спас, вызвав рвоту. Но я полагаю, что ему дали что-то ещё. — Врач заколебался, окинув растерянным взглядом обоих. — Что-то более традиционное, я бы сказал. Он был одновременно и скован, и расслаблен, очень странно…К тому же реакция наступила очень быстро. Может быть, хлорал в очень большой дозе. Не знаю. Конечно, скоро это выяснится. И кстати, где стакан? Он ведь унёс его?

— Сержант Диц забрал. Все вещественные доказательства у него. — Люк, как бульдог, уже вцепился в новую идею. — Опять хиосциамин, доктор?

— О нет, не думаю. Я сразу подумал о нем и проверил симптомы, но не нашёл. Буду очень удивлён, если обнаружат хиосциамин.

— Кто-то старался свалить вину на Джессику…

Это заявление, произнесённое сорванным рвотой хриплым голосом, заставило всех повернуться к кушетке. Лоуренс испытующе уставился на них — с влажными волосами и блестящим от пота лицом он напоминал ожившую статую великомученика, только глаза были живыми и умными, как всегда.

— Кто-то старался бросить подозрение на мою сестру, слова он выговаривал необычайно старательно, словно подозревал, что они не в своём уме или по крайней мере глухие. — Хотел сделать из неё козла отпущения.

— Почему вы так считаете?

Люк спросил это с таким интересом, что больной поднялся на локте и несмотря на хрипы постарался говорить громко.

— В моем стакане оказался сухой листок. Я извлёк его изо рта после первого глотка — половину стакана выпил залпом, с такого рода напитками это лучший метод, слишком уж они неприятны на вкус, — заявил он настолько серьёзно, что никто даже не улыбнулся. — Это был листок цикуты. Классический яд. Я сразу все понял и потому вышел.

— Почему вы уверены, что мисс Джессика не при чем?

Доктор задал вопрос, прежде чем кто-то сумел ему помешать. Говорил он очень отчётливо, явно считая, что разум Лоуренса был в таком же состоянии, как его тело. Больной в отчаянии закрыл глаза.

— Не настолько она примитивна, — шепнул он, — даже если забыла бы про милосердие. Ещё древние греки считали, что цикутой травить неприлично. Она должна это знать. Какой-то невежда пытается всем внушить, что она отравила Рут. Смешно и подло.

Доктор Смит выпятил челюсть.

— Мне кажется, мистер Лоуренс прав, — заметил он. — Я и сам это чувствовал, только не мог чётко высказать. Орудует кто-то ловкий, но недостаточно умный. — Он вдруг запнулся. Другое дело, что я совершенно не понимаю, при чем тут оказался юный Даннинг!

— А я была уверена, вы знаете, кто преступник! И что полиция расставила сети.

Они совсем забыли про Рени. Её вмешательство не только их задело, но и привело в смущение.

— Вы что, хотите сказать, что ничего ещё не знаете? — не отставала она. — Что никого сейчас не арестуете? И долго это будет продолжаться?

Доктор кашлянул.

— Если я правильно понимаю, полиция предпринимает определённые шаги, — начал он. — В общем, я полагаю, она намеревалась внезапно… — и умолк на полуслове.

Люк перешёл на официальный тон.

— Нам очень важно поговорить с человеком по имени Джозеф Конгрейв, — сказал он. — Его поиски продолжаются. Прошу, мистер Кэмпион, пойдёмте сейчас со мной. Мисс Джессика ждёт в соседней комнате. Вас вызвали на роды, доктор? Возвращайтесь поскорее, а вы, Рени, присмотрите за мистером Лоуренсом.

Первым, кого они увидели в столовой под висевшим над камином портретом профессора Палинода, оказался старший инспектор Джей. Ни во что не вмешиваясь, он просто стоял, сунув руки в карманы. Вошедших он встретил без улыбки.

Всем было ясно, что означает его прибытие. Ультиматум начальства: пора предъявить преступника.

Люк тут же подошёл к нему. Кэмпион поступил бы также, если бы его деликатно не задержали. Мисс Джессика приветствовала его как спасителя. Картонку с головы она сняла, но по-прежнему носила вуаль, небрежно завязанную на затылке в излюбленном стиле романтических викторианских портретистов. И сумка исчезла, а наряд её как всегда состоял из муслиновой накидки, наброшенной на шерстяную юбку, что создавало довольно любопытный эффект. И в целом выглядела она весьма забавно.

— Что-то случилось с Лоуренсом, — осторожно сообщила она. — Вы в курсе?

— Да, — очень серьёзно ответил он. — И могло очень плохо кончиться.

— Я слышала, мне сказали, — махнула она рукой в сторону Дица и его коллег. Кэмпион был потрясён её испугом.

— Я ничего не перепутала, — продолжала она с категоричностью человека, который сам не убеждён в своей правоте. — Вы должны убедить их в этом. Я точно придерживалась предписаний Буна, за исключением тех случаев, когда чего-нибудь недоставало. Ведь мы пригласили гостей, а гостям положено все лучшее.

Её маленькое личико было очень серьёзным, глаза глядели озабоченно.

— Я люблю Лоуренса, — продолжала она свои признания таким тоном, словно признавалась в слабости. — Мы с ним ближе всех по возрасту. Я никогда не причинила бы ему вреда. И вообще никому на свете.

— Расскажите подробно, что вы приготовили.

— Два травяных отвара, из крапивы и зверобоя. Ивэн купила herba mate и сама его заварила. Herba mate слегка коричневатый, это почти чай, как вам известно. Отвар крапивы, который я готовила, был серым, а зверобой — жёлтый. Однако мне сказали, что Лоуренс выпил что-то темнозеленое.

— И с листочками, — машинально буркнул Кэмпион.

— В самом деле? — Она схватила его за руку. — Значит это не моё. Я все очень старательно процеживаю через старое полотно, разумеется, чистое. — Она вопросительно взглянула не него. — Вы помните, что говорит Бун? «Осадок содержит вещества, необычайно ценные для организма.»

— О Господи! — воскликнул Кэмпион, внимательно глядя на неё через очки. — Конечно помню. И где же этот…гм…ценный осадок?

Ответа он не услышал, так как в этот момент двери вдруг распахнулись и в комнату влетел раскрасневшийся, возбуждённый Кларри Грейс с подносом, на котором стояла запечатанная бутылка ирландского виски, сифон и несколько стаканов.

— С приветом от мисс Рапер, — громко объявил он. — Все запечатано, так что отправиться на тот свет не бойтесь.

Поставив поднос на стол, он одарил их своей театральной улыбкой и столь же поспешно удалился, давая понять, что не намерен подслушивать чьи-то секреты.

Полицейские игнорировали его вторжение и продолжали свою совещание вполголоса, но мисс Джессика заметила своему собеседнику:

— Женщина со странностями, но очень милая.

— Пожалуй, — рассеянно согласился он и взглянул на портрет над камином. К его удивлению она словно прочла его мысли.

— Ах, так вы знаете, — тихо вздохнула Джессика и покраснела. — Сходство поразительное, правда? Её мать была, кажется, танцовщицей.

Кэмпион широко раскрыл глаза, а она тихо продолжала, наслаждаясь произведённым впечатлением.

— И женщиной весьма практичной. Наша мать — поэтесса, на которую я очень похожа, не знала ни о её существовании, ни, разумеется, о дочери, но наш отец был человеком справедливым и обеспечил им безбедное существование. Он словно знал, что Рени унаследовала его практическую хватку, чем ни один из нас не может похвалиться, раз завещал ей дом, к которому был глубоко привязан. Вот почему мы стольким ей обязаны.

Пока он переваривал эту информацию, она придвинулась поближе и шепнула такое, что он поверил ей без всяких сомнений и даже задержал дыхание:

— Но ради Бога нас не выдавайте. Понимаете, она не знает, что мы знаем. Так всем гораздо легче.

В голосе её звучала милостивая снисходительность, явно унаследованная от матери, жившей в строгие викторианские времена. Даже Люк, нетерпеливо переминавшийся рядом, не нарушил её спокойствия. Сев, куда было сказано, мисс Джессика уверенно ответила на все вопросы.

С самого начала допрос для Кэмпиона стал тяжелее, чем для неё. Именно такой кошмарной ситуации боится всякий хороший полицейский. Она ещё усугублялась тем, что вскоре оказалась, — мисс Джессика вполне могла совершить какую-нибудь нелепую ошибку в приготовлении своих отваров, хотя никто ни на минуту не заподозрил её в предумышленном убийстве.

Он уже собирался уклониться от участия в этом непереносимо мучительном допросе, как вдруг услышал вопрос мисс Джессики: