Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке

– Нет, сэр.

– Так. В тот вечер, о котором идет речь, видели ли вы обвиняемого по данному делу, мистера Джона Визерспуна?

– Да, сэр.

– Где и когда?

– Это было примерно без двадцати минут двенадцать. Более точного времени я назвать не могу, но уверена, что это произошло после половины двенадцатого, но еще до двенадцати.

– Где вы его видели?

– Я видела его в тот момент, когда он выходил из квартиры Милтера.

– Вы уверены, что это был он?

– Да, сэр. Я не только видела, как он выходил, но и записала номер его машины, так что не сомневаюсь, это был мистер Визерспун.

– Знаете ли вы наверняка, что он вышел именно из квартиры покойного, или же…

Не дослушав вопроса, она стала поспешно отвечать:

– Да, сэр. Я знаю точно, он вышел из его квартиры. Я слышала, как он спускался по лестнице, потом хлопнула дверь внизу, и он появился на крыльце дома.

– Каким образом вы могли все это видеть?

– Я наблюдала за ним из окна. На третьем этаже в обеих квартирах имеются комнаты с окном-фонарем. Из этого фонаря мне хорошо виден вход в квартиру мистера Милтера.

– Можете приступать к перекрестному допросу, – произнес Коупленд.

Мейсон медленно поднялся с места, он пристально посмотрел в лицо свидетельницы.

– Вы были знакомы с Лесли Милтером? При его жизни, конечно!

– Да.

– Вы знали его при жизни в Лос-Анджелесе?

Она с вызовом ответила:

– Да.

– Вы были его гражданской женой?

– Нет.

– Вы не были его женой?

– Нет.

– Вы когда-либо жили с ним вместе на положении жены?

– Возражаю против подобных вопросов, поскольку они несущественны и связаны с другим, а не с исследуемым нами сейчас вопросом! – заорал Коупленд. – Подобные вопросы задаются с единственной целью: выбить меня из колеи и запутать свидетельницу. Эти подробности никому не нужны и…

– Возражение поддерживаю.

Мейсон поклонился в знак уважения к решению судьи и вежливо продолжал:

– В таком случае я задам другой вопрос свидетельнице. Миссис Кромвелл, могли бы вы выйти через заднюю дверь своей квартиры и, перебравшись через низенькую деревянную перегородку, оказаться на заднем крыльце той квартиры, которую занимал Милтер?

– Полагаю, что это в состоянии сделать любой человек. Да.

– Вы когда-нибудь это проделывали?

В глазах ее вспыхнули злорадные огоньки.

– Нет! – произнесла она холодно и решительно.

– И вы этого не делали в тот вечер, о котором идет речь?

– Нет, конечно.

– В этот вечер вы не виделись с Лесли Милтером?

– Я видела его под вечер, когда он вернулся домой.

– Вы не заходили к нему в квартиру?

– Нет, сэр.

– Лесли Милтер не для вас ли готовил горячий ром с маслом, когда раздался звонок в дверь, и не велел ли он вам ранее описанным путем покинуть его квартиру?

– Нет, сэр.

– Так, вы упомянули, что видели, как мой подзащитный выходил из квартиры Милтера. Вы что же, следили за этой квартирой?

– Нет, сэр. Я не следила за ней, просто случайно в тот момент я оказалась в фонаре и все видела.

– Почему вы стояли в фонаре?

– Получилось случайно.

– Мог ли мой подзащитный посмотреть вверх и увидеть вас?

– Нет, вряд ли.

– Почему?

– Потому что я смотрела наружу, он же должен был бы заглянуть внутрь.

– Ему не удалось бы вас там увидеть?

– Нет, разумеется.

– Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что он не мог бы увидеть вас в фонаре, потому что за вами не было света?

– Совершенно верно.

– Значит, ваша комната была погружена в темноту?

– Совершенно верно. – После минутного колебания она добавила: – Да, по-видимому, так оно и было, все может быть!

– Свет в вашей комнате не был включен?

– Нет, сэр. Очевидно, не был.

– А ставни были открыты?

– Ну… я не помню точно… но я уверена…

– Вы хотите, чтобы суд вам поверил, что вы видели моего подзащитного сквозь закрытые ставни?

– Нет, я не это имела в виду.

– Что же тогда вы имели в виду?

На секунду она растерялась, почувствовала себя в ловушке, но тут же придумала выход и продолжала:

– Я подумала, вы спрашиваете, были ли все ставни закрыты. На этом окне не были… а вот что касается остальных, я не уверена.

И снова у нее был торжествующий вид, как будто бы она говорила: «Ты вообразил, что загнал меня в угол? А я ловко вывернулась!»

Мейсон тем временем спокойно продолжал:

– Но в комнате не было света?

– Не было, я в этом уверена.

– Что вы намеревались делать в совершенно темном помещении?

– Ну… мне надо было что-то найти.

– Окно, возле которого вы стояли, находится дальше всего от двери?

– Да.

– А выключатель, по всей вероятности, около двери?

– Да.

– Таким образом, когда вы вошли в темную комнату, чтобы искать какую-то вещь, – какую именно, вы сейчас не можете вспомнить, – вместо того чтобы тут же, у двери, включить электричество, вы зачем-то в потемках прошли через всю комнату и встали в фонаре, чтобы поглядеть на вход в квартиру Лесли Милтера?

– Ну… я просто остановилась там… и стояла задумавшись.

– Понятно. Дальше, видимо, события развивались так. В скором времени у дверей появился я и стал звонить в квартиру Милтера, вы спустились вниз по лестнице из своей квартиры, не так ли?

– Да.

– И вы разговаривали со мной?

– Да.

– Мы даже прошли рядом несколько шагов по направлению к центру города?

– Да.

– Вы отправились на автобусную станцию, так?

Но окружной прокурор был уже на ногах.

– Ваша честь, я должен возразить… Исследование, вне всякого сомнения, сильно отклонилось в сторону. Какое нам дело до того, куда шла эта свидетельница… или что она делала после того, как вышла из дому? Все это несущественно и слишком далеко по времени, чтобы иметь какое-то значение для разбираемого нами дела. Суд должен помнить, что все эти сведения – всего лишь частности и существенного значения не имеют.

Судья Миханн согласно кивнул:

– Суд выслушает ваши доводы, мистер Мейсон, если вы пожелаете отстаивать свою правоту, но пока нам кажется, что позиция окружного прокурора правильная.

– Вам виднее, ваша честь, – слегка поклонился Мейсон. – Я не стану спорить. Мне думается, у меня нет больше вопросов к этой молодой особе. Благодарю вас, мисс Кромвелл.

Очевидно, она ожидала дальнейших коварных вопросов со стороны Мейсона, и то, что он так спокойно отнесся к ее утверждениям, находившимся в резком противоречии с тем, что она говорила ему ранее, явилось для нее полной неожиданностью. Она собралась было уже вернуться на свое место, когда Мейсон равнодушно заявил:

– Прошу прощения, еще один вопрос, мисс Кромвелл… Я только что заметил в зале судебных заседаний мистера Раймонда Оллгуда. Вы его знаете?

Чуть поколебавшись, она ответила:

– Да, сэр.

– Знаете ли вы его секретаря, Салли Элбертон?

– Да.

– Заявляли ли вы кому-нибудь из них, что вы являетесь женой Лесли Милтера? – спросил Мейсон.

– Я… что…

– Будьте добры, встаньте, мисс Элбертон! – Мейсон обратился к блондинке. Та весьма неохотно поднялась с места. – Разве вы никогда не говорили этой женщине, что являетесь гражданской женой Лесли Милтера? – спросил Мейсон.

– Я вовсе не говорила ей, что я его гражданская жена, – закричала в запальчивости свидетельница, – просто посоветовала оставить его в покое, если она не хочет… – Она умолкла на половине фразы, оборвав поток слов, который был готов обрушиться на ненавистную ей блондинку. Увидев обращенные к ней сотни любопытных глаз, она поняла, что выдала себя, и медленно, словно у нее подкосились ноги, опустилась в кресло для свидетелей.

– Продолжайте, – предложил Мейсон, – завершите начатую вами фразу.

Она возмущенно вскинула голову.

– Вы меня заманили в ловушку. Сделали вид, что все уже кончено, а потом… снова… и вызвали эту шлюху, и я…

В зале раздался смешок.

– Что вы имеете против этой особы, которую так скверно охарактеризовали? – с невозмутимым видом спросил Мейсон и затем поклонился блондинке: – Благодарю вас, мисс Элбертон, это все. Можете теперь сесть.

Салли Элбертон плюхнулась на свое место, чувствуя, как все повернулись в ее сторону, вытягивая шею, любопытствуя, заслужила ли она тот эпитет, которым наградила ее Альберта Кромвелл.

Но через секунду они уже забыли про нее, ибо Мейсон продолжал:

– Сказав «а», следует сказать и «б». Вы это прекрасно знаете.

– Прекрасно!

По всей вероятности, свидетельница решила, что запираться дальше нет смысла.

– Я расскажу все, как было. То, что я говорила раньше, – правда, за исключением одного, о чем я упоминать не хотела. Я действительно была гражданской женой Лесли Милтера. Он так на мне и не женился. Говорил, что в этом нет необходимости, что наш брак такой же крепкий и надежный, как если бы нас венчали в церкви. И я ему верила. Мы жили как муж и жена. Своим знакомым он представлял меня как жену, так что все было хорошо… Пока не появилась эта дрянь и не вскружила ему голову. Она заставила… это она заставила его попробовать избавиться от меня. Я знала, что и раньше он мне изменял, но это были случайные связи, которым я не придавала значения. Но на сей раз он совсем потерял голову.