Эллери Квин - Тайна пентхауса

Схватив Никки за руку, Эллери втолкнул ее в гостиную, закрыл за ней дверь и бросился к телефону на письменном столе.

— Оператор, соедините меня с Главным полицейским управлением. Скорее!

На долю Никки выпала неприятная задача сообщить Шейле, что ее отец мертв, и — что еще ужаснее — убит. Шейла умоляла Эллери позволить ей взглянуть на отца, но он решительно отказался и запер дверь. Никки увела истерически рыдающую подругу в свободную спальню.

Через полчаса после звонка Эллери его отец, инспектор Ричард Квин, и сержант Вели прибыли в пентхаус. Инспектор — маленький жилистый человечек с седыми усами — двигался с птичьим проворством. Эллери был чуть ли не вдвое выше его.

Преклонение сержанта Вели перед инспектором было хорошо известно на Сентр-стрит.

— Ваш папа выглядит обычным простоватым старичком, — часто говорил он Эллери, — но, если он за кого-нибудь возьмется, тому несдобровать.

Трудно было представить себе больший контраст, чем между юрким и подвижным инспектором и сержантом Вели — колоссом ростом в шесть футов четыре дюйма, обладавшим природным обаянием гориллы.

Когда они прибыли, Шейла уже пришла в себя после шока и могла сообщить инспектору то немногое, что знала о событиях, предшествовавших смерти ее отца. Потом она снова укрылась в спальне вместе с Никки.

Инспектор и Эллери вернулись в комнату Кобба продолжать осмотр, покуда Вели звонил в офис главного медэксперта, дактилоскопистам, фотографам и Уолшу, менеджеру Кобба. С Уолшем он говорил весьма круто.

— Ну, сынок, — сказал инспектор, глядя на труп на полу возле сундука, — что ты об этом думаешь? По-моему, его задушили.

— Да, — согласился Эллери. — Мне кажется, преступник проник сюда с террасы и поджидал здесь, чтобы убить Кобба, или же Кобб столкнулся с ним неожиданно. — Он подвел отца к французскому окну и указал на недавно замененное стекло над дверной ручкой. — Судя по состоянию замазки, я бы сказал, что стекло вставили пару дней назад, но тогда из этого следует нечто странное. На замазке и стекле нет отпечатков пальцев. Кто когда-нибудь слышал о стекольщике, который не оставляет следов везде, где только можно?

— Вероятно, горничная вымыла стекло после того, как его вставили, — сухо предположил инспектор.

— Может быть, — сказал Эллери, — но, насколько я знаю здешние порядки, замазку должны были покрасить, чтобы она не выделялась на белом фоне.

Инспектор скривил губы.

— Спрошу об этом у администратора. — Он взял с бюро сафьяновую коробочку для драгоценностей. — Очевидно, мотивом послужила кража, или же убийца хочет, чтобы мы так думали. Если причина — кража, то в коробочке, по-видимому, было что-то очень ценное. В бумажнике Кобба больше тысячи долларов, а вор не оставил бы такие деньги, если только не охотился за более крупной добычей.

— Из рассказа Шейлы Кобб я понял, что ее отец приобрел небольшое состояние ко времени отъезда из Китая. Она жила в маленькой квартирке в Гринвич-Виллидж, а теперь Кобб внезапно объявился в «Холлингсуорте». Можно подумать… — Эллери умолк, так как в дверь гостиной постучали.

— Коридорный здесь, шеф, — сообщил Вели.

— Приведите его сюда, — велел инспектор.

Когда коридорный вошел в комнату и увидел на полу труп, лицо у него стало почти таким же белым, как униформа.

— Как ваше имя? — буркнул инспектор.

— Джим Сэндерс, сэр, — ответил коридорный, не сводя глаз с трупа.

— Смотрите на меня!

Сэндерс вздрогнул и устремил взгляд на инспектора Квина.

— Сколько времени вы здесь работаете?

Коридорный судорожно глотнул.

— Два дня, сэр.

— Вы узнаете этого человека?

— Да, сэр. Это мистер Кобб. — Он снова посмотрел на тело и тут же отвел взгляд.

— Когда вы видели его последний раз?

— Когда он передал мне два костюма для чистки.

— А когда это было?

— Позавчера, сэр. В пятницу около полудня. Я только начал работать, как позвонили, и босс послал меня сюда.

— Что делал Кобб?

— Распаковывал вещи, сэр. Вешал одежду в стенной шкаф. Он велел мне повесить туда же костюмы после чистки.

— Вы видели его потом?

— Нет, сэр.

— Как зовут администратора, Сэндерс?

— Мистер Паркмен, сэр.

— Хорошо, скажите Паркмену, что я хочу его видеть. Только помалкивайте о смерти Кобба.

— Да, сэр. — Сэндерс почти выбежал из комнаты.

Эллери и инспектор последовали за ним в гостиную. Когда Сэндерс вышел, прибыл доктор Сэм Праути, помощник главного медэксперта, вместе с полицейским фотографом и дактилоскопистом.

Доктор Праути, старый друг инспектора, испытывал к жертвам убийств личную неприязнь, словно они намеренно подвергали себя такой участи с целью создать для него побольше работы. Желчный и саркастичный человек, сам похожий на труп, он постоянно жаловался на то, что перетруждается.

— Ну, что теперь? — раздраженно осведомился Праути, сдвинув шляпу на затылок и вынимая изо рта потухшую изжеванную сигару. — Еще один труп?

Инспектор ткнул пальцем в сторону спальни.

— Он там. Перестаньте ворчать и принимайтесь за работу. — Старик повернулся к фотографу и дактилоскописту и дал им указания.

Эллери вошел в спальню вместе с Праути. Через несколько минут к ним присоединился инспектор.

— Ну, — обратился он к Праути, закончившему предварительный осмотр, — каков вердикт?

— Удушение, — ответил Праути, поднимаясь с колен и отряхивая их фетровой шляпой. — Этого типа придушил некто с длинными пальцами и острыми ногтями. Как будто удушения было недостаточно, убийца поцарапал жертве затылок.

Праути перевернул тело на живот. Эллери нагнулся и обследовал порез. Это была всего лишь тоненькая полоска с несколькими каплями засохшей крови. Эллери вздрогнул, подумав, что точно такая же царапина осталась на запястье Шейлы.

— Сколько времени он мертв? — спросил инспектор Квин.

— По меньшей мере два дня. Ну, c'est la guerre.[4] — Подобрав с бюро окурок сигары, Праути сунул его в угол рта и двинулся к двери.

— Эй, погодите, Вольтер,[5] — окликнул его инспектор. — Когда вы сможете сделать вскрытие?

Праути сердито обернулся:

— Как только у меня дойдут руки! Каждый несет свой крест, а на моем стоят инициалы Р. К. Отправьте его в морг, и пускай он там ждет своей очереди. — Внезапно усмехнувшись, доктор вышел из комнаты.

Инспектор покачал головой.

Вошел ухмыляющийся Вели.

— Его милость администратор прибыл, — доложил он.

— Я повидаюсь с ним в гостиной, — сказал инспектор Квин.

Последовав за отцом, Эллери закрыл дверь в спальню.

Судя по костюму и манерам, Паркмен считал себя лицом, равным по значению дипломату высокого ранга — послу или, как минимум, советнику. Вынув из кармана визитки шелковый носовой платок, он прикоснулся им к щекам и застыл, сунув большой палец в карман светло-серого жилета. В галстуке, чуть более темном, чем жилет, торчала булавка с большой жемчужиной. Волосы сиянием соперничали с его лакированными туфлями.

— Инспектор Квин, — чопорно заговорил администратор, — я понял, что вы хотели меня видеть. Уверяю вас, я глубоко потрясен этим печальным происшествием. Репутация отеля «Холлингсуорт»…

— Довольно, — прервал инспектор. — Я не больше вашего хочу, чтобы это просочилось в газеты. Поэтому скажите вашим служащим, чтобы они держали язык за зубами. Я хотел спросить вас о вашем коридорном, Джеймсе Сэндерсе. Он говорит, что работает здесь всего два дня. Что вы о нем знаете?

Паркмен явно был сбит с толку.

— У него были отличные рекомендации. Разумеется, «Холлингсуорт»…

— От кого были эти рекомендации? — снова прервал инспектор.

— Ну, от Оскара Бергена — старшего стюарда лайнера «Маньчжурия», курсирующего между Америкой и Востоком. Сэндерс несколько лет работал там официантом, и Оскар ни за что не дал бы ему рекомендательное письмо ко мне, если бы не считал его достойным доверия.

При упоминании корабля, на котором Гордон Кобб пересек Тихий океан, инспектор и Эллери обменялись взглядами. Старик тут же переменил тему и спросил, вставляли ли недавно новое стекло во французское окно этих апартаментов. Паркер стал заверять инспектора, что ему об этом не докладывали, а это, несомненно, произошло бы, если бы подобное имело место. Эллери со скучающим видом вышел из комнаты.

Спустя несколько минут он уже изучал регистрационную книгу в офисе вестибюля. Составив список двадцати с лишним человек, прибывших в отель начиная с 12 августа, он направился к столу старшего носильщика. Тот, улыбаясь, принял от Эллери банкноту и список, который тут же внимательно прочитал.