Джон Карр - Три гроба

Штора внезапно отодвинулось, а застекленная рама одного из освещенных окон поднялась. Чья-то фигура взобралась на подоконник и после недолгого колебания прыгнула вниз, перескочив через ограду с острыми верхушками. Приземлившись на одну ногу, прыгун поскользнулся в снегу и свалился на мостовую, едва не угодив под колеса автомобиля.

Хэдли нажал на тормоза, выскочил из машины, как только она коснулась тротуара, и схватил прыгуна за руку, прежде чем тот успел подняться. При свете фар Рэмпоул увидел его лицо.

— Мэнген! — воскликнул он. — Какого черта…

На Мэнгене не было ни пальто, ни шляпы. Его глаза поблескивали при свете, как снежинки на руках и ногах.

— Кто это? — осведомился он хриплым голосом. — Нет-нет, со мной все в порядке! Отпустите меня, черт возьми! — Освободившись, он начал вытирать руки о пиджак. — Это ты, Тэд? Идите все со мной! Скорее! Он запер нас… Мы только что слышали выстрел наверху…

Обернувшись, Рэмпоул увидел в окне женский силуэт.

— Успокойтесь! — прервал Хэдли бессвязную речь Мэнгена. — Кто вас запер?

— Флей! Он все еще там! Мы слышали выстрел, но дверь слишком прочная, чтобы ее взломать. Вы идете или нет?

Он уже бежал к ступенькам крыльца. Хэдли и Рэмпоул следовали за ним. Никто из последних не ожидал, что парадная дверь окажется незапертой, но она распахнулась, как только Мэнген повернул ручку. Просторный холл был темным, если не считать света лампы на столе далеко позади. Казалось, там стоит какая-то фигура с лицом, чересчур гротескным даже для Пьера Флея. Вскоре Рэмпоул разглядел, что это всего лишь манекен в воинских доспехах, похоже, японских. Мэнген поспешил к двери справа и повернул ключ, торчавший в замке. Дверь открыла изнутри девушка, чей силуэт они видели в окне, но Мэнген отодвинул ее назад. Наверху слышались тяжелые удары.

— Все в порядке, Бойд! — крикнул Рэмпоул, чувствуя, что его сердце подпрыгивает к самому горлу. — Это суперинтендент Хэдли — я говорил тебе о нем. Что здесь происходит?

Мэнген указал на лестницу:

— Идите туда. Я позабочусь о Розетт. Флей еще наверху — он не мог уйти. Ради бога, будьте осторожны!

Он потянулся к какому-то холодному оружию, висящему на стене, когда остальные начали подниматься по устланной ковром лестнице. Второй этаж был темным и казался пустым. Однако слабый свет сочился из ниши на лестнице, ведущей на следующий этаж, где продолжался громкий стук.

— Доктор Гримо! — послышался чей-то крик. — Отзовитесь!

У Рэмпоула не было времени анализировать экзотическую атмосферу. Он поспешил следом за Хэдли по лестнице на третий этаж и пробежал под аркой наверху в широкий холл, тянущийся во всю ширину дома и обшитый дубовыми панелями до самого потолка. Три занавешенных окна располагались на длинной стороне этого прямоугольника, напротив лестницы. Толстый черный ковер приглушал шаги. На коротких сторонах находились две двери — одна напротив другой. Дверь в дальнем конце слева была открыта, а дверь справа, футах в десяти от лестницы, оставалась закрытой, несмотря на то что какой-то мужчина колотил по ней кулаками.

Когда Хэдли и Рэмпоул подошли ближе, он повернулся. Хотя в самом холле не было никакого освещения, желтый свет струился из брюха огромного медного Будды в нише на лестнице, поэтому они четко видели маленького и еще совсем молодого человечка с всклокоченными волосами на непропорционально большой голове, который уставился на них сквозь толстые стекла очков.

— Бойд? Дреймен? Это вы? — крикнул человечек. — Кто там?

— Полиция, — отозвался Хэдли и шагнул мимо него, когда он отскочил.

— Дверь заперта изнутри, — сообщил человечек, щелкая суставами пальцев, — но мы должны туда войти. Там кто-то с Гримо. Он не отзывается, а только что был слышен выстрел… Где мадам Дюмон? Приведите ее! Говорю вам, этот тип все еще там!

Хэдли резко повернулся:

— Перестаньте подпрыгивать и постарайтесь найти щипцы. Ключ в замке — мы повернем его снаружи. У вас есть плоскогубцы?

— Я… я не знаю, где…

Хэдли посмотрел на Рэмпоула:

— Бегите к моей машине. Под нижним сиденьем ящик с инструментами. Принесите самые маленькие щипчики, какие сможете найти, и пару тяжелых гаечных ключей. Если этот субъект вооружен…

Повернувшись, Рэмпоул увидел выходящего из арки запыхавшегося доктора Фелла. Доктор молчал, но его лицо было не таким румяным, как прежде. Рэмпоулу казалось, что прошло несколько часов, пока он искал щипцы. Возвращаясь в дом, он слышал за закрытой дверью на первом этаже голос Мэнгена и истерические возгласы девушки…

Все еще бесстрастный Хэдли аккуратно вставил щипчики в замочную скважину и начал поворачивать их налево.

— Там что-то движется… — нервно произнес маленький человечек.

— Готово, — сказал Хэдли. — Отойдите!

Надев пару перчаток, он толкнул дверь внутрь. Она ударилась о стену с громким стуком, причем сила удара была такова, что в комнате звякнула люстра. Окровавленная фигура пыталась ползти на четвереньках по черному ковру, но с хрипом перевернулась на бок и застыла. Больше в ярко освещенной комнате не было никого.

— Вы двое оставайтесь в дверях, — приказал Хэдли. — А если у кого-то слабые нервы, не смотрите.

Доктор Фелл протиснулся следом за ним, а Рэмпоул остался в дверном проеме, перегородив его рукой. Профессор Гримо весил много, но Хэдли все равно не решился бы повернуть его. Старания подползти к двери вызвали кровотечение, отнюдь не только внутреннее, хотя Гримо стиснул зубы, чтобы кровь не шла изо рта. Хэдли приподнял его, прислонив к колену. Лицо Гримо под маской черно-серой щетины приобрело синеватый оттенок, закрытые глаза ввалились, дыхание слабело; он все еще пытался прижимать платок к пулевой ране в груди. Несмотря на сквозняк, в комнате плавал едкий пороховой дым.

— Мертв? — пробормотал доктор Фелл.

— Умирает, — отозвался Хэдли. — Видите цвет лица? Пуля пробила легкое. — Он повернулся к маленькому человечку в дверях: — Вызовите скорую помощь. Быстрее! Шансов у него никаких, но, может быть, он сумеет что-то сказать перед…

— Ну-ну, — насупившись, произнес доктор Фелл. — Это интересует нас больше всего, не так ли?

— Так, поскольку больше мы ничего не в состоянии сделать, — холодно ответил Хэдли. — Дайте мне несколько подушек с дивана — устроим его поудобнее. — Когда голова Гримо опустилась на подушку, суперинтендент склонился к нему: — Доктор Гримо! Вы слышите меня?

Восковые веки дрогнули. Полуоткрытые глаза смотрели беспомощно и озадаченно, как глаза маленького ребенка. Казалось, он не понимает, что произошло. Очки свисали на шнурке из кармана халата, и Гримо слегка шевелил пальцами, словно пытаясь поднять их. Бочкообразная грудь едва поднималась и опускалась.

— Я из полиции, доктор Гримо. Кто это сделал? Не старайтесь отвечать, если не можете. Просто кивайте. Это был Пьер Флей?

В глазах мелькнуло понимание, но взгляд тут же стал еще более озадаченным. Потом Гримо покачал головой.

— Тогда кто это был?

Гримо заговорил в первый и последний раз. Его губы пробормотали слова, смысл которых так долго оставался непонятным. Потом он потерял сознание.

Окно в левой стене было поднято на несколько дюймов, и в щель проникал ледяной ветер. Рэмпоул поежился. То, что ранее было человеком с блистательным интеллектом, неподвижно лежало на паре подушек, точно рваный тюк, и только слабое постукивание внутри, подобное часовому механизму, свидетельствовало, что жизнь еще теплится. В тихой, ярко освещенной комнате было слишком много крови.

— Господи! — не выдержал Рэмпоул. — Неужели мы ничего не можем сделать?

— Ничего — только начать работать, — сердито отозвался Хэдли. — «Он все еще в доме!» Неплохая компания тупиц, включая меня. — Хэдли указал на приоткрытое окно. — Конечно, этот тип выбрался отсюда раньше, чем мы вошли в дом. Сейчас его, безусловно, здесь нет.

Рэмпоул огляделся вокруг. Едкий пороховой дым наконец рассеялся, и он впервые смог детально разглядеть помещение.

Это была комната размером около пятнадцати квадратных футов, с отделанными дубовыми панелями стенами и толстым черным ковром на полу. В левой стене (если смотреть от двери) находилось окно с коричневыми бархатными портьерами, колеблемыми ветром. С обеих сторон окна тянулись высокие книжные полки с мраморным бюстом наверху. Перед окном стоял массивный письменный стол с резными ножками и слегка отодвинутым от него мягким креслом. На левом краю стола стояли лампа с абажуром из мозаичного стекла и бронзовая пепельница с истлевшей сигарой. На промокательной бумаге лежала закрытая книга в переплете телячьей кожи, а также маленький поднос с ручками и пачка бумаг для заметок, придавленная фигуркой буйвола из желтого жадеита.