Рекс Стаут - Красная шкатулка

Фрисби с ненавистью посмотрел на меня.

— Я не намерен ждать. Я поеду в управление и вызову его повесткой! Я добьюсь, что у него отберут лицензию! Он думает, его дружок Морли поможет ему? Нет, эти темные делишки у него не…

Тут я ему разок вмазал.

Наверное, не стоило это делать, но уж больно мне тошно было и без него. Конечно, удар получился несильный, не удар, а так, легкая оплеуха, но он все-таки покачнулся. Потом отступил назад, затрясся весь, сжал кулаки, но сдачи дать не решился.

— Что кулаки-то без толку сжимать? Только попробуйте поднять руку — получите еще раз.

От ярости он даже стал заикаться.

— В-вы еще пожале-ете об этом! В-вы…

— Заткнитесь и убирайтесь, пока я окончательно не вышел из себя. Лицензию отберут, говорите? Да у вас просто мания величия! Получили место и выпендриваетесь. Не велика шишка! Я-то знаю, почему Скиннер послал именно вас — просто решил выставить вас на посмешище, а вы и не поняли. Если еще хоть раз скажете, что Ниро Вулф проворачивает темные делишки, врежу вам при свидетелях. А сейчас — вон!

Вообще-то я считаю, что поступил правильно, а с учетом всех обстоятельств — тем более. Но полного удовлетворения я не испытал. Фрисби просто повернулся и вышел. Услышав, как за ним закрылась входная дверь, я уселся за стол, зевнул, почесал голову и опрокинул мусорную корзину. Конечно, то, что я вмазал ему, да еще и сказал пару ласковых, доставило мне некоторое удовольствие, но, с другой стороны, я начал чувствовать себя борцом за справедливость. А этого я очень не люблю — мне сразу становится не по себе и хочется что-нибудь сломать.

Я поставил корзину на место и аккуратно собрал весь мусор. Потом взял было каталог цветов, поставил его обратно, пошел в переднюю, выглянул в окно и вернулся в кабинет. Позвонили с рынка, я переключил селектор на телефон Фрица и снова откинулся в кресле со справочником по токсикологии.

Когда в одиннадцать часов Вулф спустился из оранжереи, я все еще безуспешно пытался найти название яда, которым отравили Джебера.

Вулф прошествовал к столу, уселся, совершил свои обычные манипуляции с ручкой, почтой, вазой с орхидеями и наконец нажал сакраментальную кнопку, выражая свою просьбу двумя короткими звонками. Появился Фриц с пивом на подносе. Вулф открыл бутылку, налил, выпил, вытер губы. Затем уселся поудобнее и вздохнул. Он отдыхал после напряженной работы с орхидеями.

— Тут Фрисби плохо себя вел, и я случайно задел его по щеке, — доложил я. — Он собирается отобрать у вас лицензию и засыпать повестками, а может быть, даже бросить вас в бочку со щелочью.

— Как? — Вулф открыл глаза и посмотрел в мою сторону. — Интересно, он собирался отобрать у меня лицензию до того, как ты его стукнул, или после?

— До. После он в основном молчал.

Вулф покачал головой:

— Я рассчитывал на твое благоразумие, Арчи, но порой мне кажется, что это все равно что уповать на благоразумие природной стихии. А по-другому никак нельзя было?

— Но я его даже не ударил! Это был просто жест, ну, скажем, крайнего раздражения. У меня сегодня настроение мерзкое.

— Вижу. И не виню тебя. Все это дело с самого начала было нудным и малоприятным. Теперь еще Сол куда-то пропал. А нам предстоит работенка. Боюсь, финал будет еще менее приятным, чем начало. Надо только постараться сделать все как можно приличнее и покончить с этим раз и навсегда…

Раздался звонок в дверь.

— А вот и Сол.

Но это был не Сол. Теперь к нам пожаловал инспектор Кремер.

Он вошел, тяжело ступая. Было видно, что пора ему на капитальный ремонт: мешки под глазами, седые волосы всклокочены, да и выправка уже совсем не та.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал его Вулф. — Присаживайтесь. Пива хотите?

Кремер сел на «трон олуха царя небесного», тяжко вздохнул, вынул из кармана сигару, посмотрел на нее и снова убрал. Еще раз глубоко вздохнув, он сообщил:

— Раз уж курить не хочется, значит, дело совсем дрянь. — Он посмотрел на меня. — Что ты там сделал с Фрисби?

— Не помню.

— Ну, он-то помнит. Думаю, тебе конец. Не исключаю, что он пришьет тебе государственную измену.

— Да ну! — Я ухмыльнулся. — Значит, это была государственная измена. И что же меня ждет? Виселица?

Кремер пожал плечами.

— Не знаю и не желаю знать. Твоя судьба волнует меня меньше всего. Бог мой, почему же курить не хочется?

Он снова вытащил сигару, внимательно осмотрел ее, но на этот раз убирать не стал. Про меня он уже забыл.

— Прошу прощения, мистер Вулф, я, кажется, не сказал, что не хочу пива. Вы, наверное, думаете, что я пришел сюда скандалить?

— А разве нет? — мягко осведомился Вулф.

— Нет. Я пришел поговорить с вами серьезно. Могу я задать несколько вопросов и получить на них честные ответы?

— Попробуйте. Например?

— Если мы проведем у вас обыск, найдем красную шкатулку?

— Нет.

— Вы когда-нибудь видели ее или хотя бы знаете, где она?

— Нет и еще раз нет.

— Говорил ли вам Макнейр перед смертью что-нибудь такое, что могло бы дать зацепку относительно мотивов убийств?

— Вы знаете все, что говорил Макнейр в этом кабинете. Ведь Арчи читал вам свои записи.

— Это я помню. Но, может быть, вам что-то стало известно о мотивах преступления из других источников?

— Бог мой, — Вулф всплеснул руками, — какой нелепый вопрос! Конечно, стало известно. Я ведь занимаюсь этим делом уже четыре дня.

— От кого?

— От вас, например.

Кремер опешил. Он машинально сунул сигару в рот и крепко сжал зубы. Потом сказал:

— Беда в том, что вы ни на секунду не даете забыть о своем уме. А я это и так знаю, черт побери. Думаете, я когда-нибудь хожу вот так к Дэлу Причарду или к Сэнди Молу? Так что и когда я вам говорил?

Вулф покачал головой:

— Нет, мистер Кремер. Как говорят дети, уже теплее. Но я пока ничего вам не скажу. Давайте по очереди — мне ведь тоже хотелось бы кое-что узнать. В газетах вечно пишут ерунду. Что это за приспособление, из которого на Джебера вылился яд?

Кремер хмыкнул:

— Вы действительно хотите знать?

— Да, было бы любопытно. Заодно и время скоротаем.

— Ну что ж, скоротаем так скоротаем. — Инспектор вынул изо рта сигару и, с удивлением обнаружив, что она не зажжена, достал спички и задымил. — Все очень просто. Взяли кусок обыкновенной клейкой ленты в дюйм шириной и в десять длиной. Края прилепили к матерчатому верху машины прямо над сиденьем водителя, а в середину, провисающую, как гамак, поставили обыкновенную маленькую плошку из дешевого магазина. Туда и налили грамм пятьдесят нитробензола, его еще называют искусственным маслом горького миндаля, потому что запах такой же. А сверху — немного воды, чтобы не давала ему испаряться и приглушала резкий запах. Садясь в машину, вы, естественно, смотрите на сиденье и на пол и вряд ли заметите что-нибудь вверху, особенно если уже стемнело. А потом вы головой непременно заденете плошку. И даже если не заденете, она все равно свалится на первом же ухабе или повороте. Ну и, конечно, все выливается на вас. Как вам такое изобретение?

Вулф кивнул:

— Весьма остроумно. А главное, действительно просто, надежно и дешево. Если есть яд в запасе, то всех расходов будет на пятнадцать центов — лента, плошка и немного воды. Я сразу подумал о нитробензоле. Самый подходящий вариант.

Кремер откликнулся с энтузиазмом профессионального отравителя:

— Самый что ни на есть подходящий! В прошлом году рабочий на лакокрасочной фабрике пролил те же пятьдесят грамм на штаны и через час отдал богу душу. Кстати, мой человек, который сидел у Джебера на хвосте, дотронулся до него, ему и попало немного на руки, да еще надышался. Теперь вот в больнице: лицо синее, губы и ногти лиловые. Врачи говорят, выберется. И Лу Фросту тоже досталось немного, но, кажется, без последствий. А Джебер, похоже, почувствовал, что на него льется, или запах ощутил. В общем, повернул голову, и вся эта дрянь ему вылилась прямо на лицо, может быть, даже в глаза попало несколько капель. Видели бы вы его через час!

— И слава богу, что не видел. — Вулф налил себе пива. — Ему бы от этого лучше не стало, и мне, смею заверить, тоже.

Он опустошил стакан и принялся рыться в карманах. Я вытащил из ящика свежий платок и передал ему. Откинувшись в кресле, Вулф сочувственно посмотрел на инспектора.

— Надеюсь, мистер Кремер, следствие продвигается успешно?

— Все иронизируете? — Кремер выпустил облако дыма. — Скоро, кстати, моя очередь спрашивать. А пока можете порадоваться чужой беде. В среду вы посоветовали мне заняться семьей Фростов. Вы, конечно, правы, это мог сделать любой из них. Если замешан кто-то из молодых, то наверняка они действовали сообща, потому что в церковь приехали вместе, и времени на все было у них в обрез — ведь они пришли в церковь почти сразу после Джебера. А на это дело нужно минимум две минуты — я проверял. У каждого, ясное дело, алиби, но не такое, чтобы хоть с кого-то можно было полностью снять подозрение.