Агата Кристи - Убийство Роджера Экройда

— Это было бы великолепно, — согласился маленький бельгиец. — Я хочу, чтобы сегодня вечером мадемуазель… извините — мадам… пришла ко мне на небольшое собрание. В девять часов в моем доме. Она там будет очень нужна.

Каролина кивнула и увела Урсулу из комнаты. Дверь за ними закрылась.

Пуаро снова опустился в кресло.

— Пока все идет хорошо, — сказал он. — Все становится на свои места.

— Все оборачивается с наихудшей стороны для Ральфа Пэтона, — заметил я мрачно.

Пуаро кивнул.

— Да, это так. Но этого следовало ожидать, не так ли?

Я посмотрел на него, немного озадаченный его словами. Откинувшись в кресле, он сидел с полузакрытыми глазами, кончики его пальцев касались один другого. Неожиданно он вздохнул и покачал головой.

— О чем вы? — спросил я.

— Бывают минуты, когда на меня находит сильная тоска по моему другу Гастингсу. Это друг, о котором я вам рассказывал… Он сейчас в Аргентине. Он всегда был под рукой, когда у меня было серьезное дело. И он помогал мне… да, он часто помогал мне. У него получалось как-то так, что он, сам того не подозревая, наталкивался на истину. Иногда он говорил что-нибудь особенно глупое, и, заметьте, это глупое замечание открывало мне истину! А потом у него была еще привычка излагать в письменном виде и хранить все интересные случаи.

Я смущенно кашлянул.

— До сих пор… — начал я и замолчал.

Пуаро выпрямился в своем кресле. Глаза его загорелись.

— Ну, ну? Что вы хотите сказать?

— Признаться, я читал некоторые записки капитана Гастингса. И я подумал, почему бы и мне не попробовать что-нибудь в этом роде. Мне казалось, что я пожалею, если не напишу… такой уникальный случай… наверное, мне больше не представится возможность участвовать в подобном деле.

Я чувствовал, что все больше распаляюсь по мере того, как барахтался в этой несвязной и пуганой речи.

Пуаро вскочил со своего кресла. Я было испугался, что он бросится обнимать меня на французский манер, но, слава богу, он сдержался.

— Но это же великолепно! Значит, вы записали все свои впечатления об этом деле по ходу следствия?

Я кивнул.

— Epatant[40]! — крикнул Пуаро. — Дайте же мне их посмотреть — сейчас же!

Я не был готов к такой внезапной просьбе и ломал голову, вспоминая некоторые детали.

— Надеюсь, вас не обидит… — я заикнулся.

— Может быть, я в некоторых местах… э-э… немного затрагивал личности.

— О! Я вас вполне понимаю. Иногда вы изображаете меня смешным… а может быть, и нелепым? Это не имеет никакого значения. Гастингс — тот всегда был не очень вежлив. Что же касается меня, то я выше подобных тривиальностей.

Все еще немного сомневаясь, я порылся в ящиках своего стола, достал кипу несшитых листов рукописи и передал их Пуаро. С видами на возможную публикацию в будущем я разбил рукопись на главы, а накануне ночью довел ее до последнего события, описав визит мисс Рассел. Таким образом, Пуаро получил от меня двадцать глав.

Я оставил его читать их, а сам отправился по вызову к больному на значительное расстояние от дома, и когда вернулся, было уже больше восьми часов. Меня ожидал поднос с горячим обедом и сообщение, что Пуаро и моя сестра пообедали вместе еще в половине восьмого, после чего Пуаро удалился в мою мастерскую дочитывать рукопись.

— Надеюсь, Джеймс, — сказала моя сестра, — в этой рукописи ты был осторожен во всем, что касается меня?

У меня отвисла челюсть. Я вовсе не был осторожен.

— Это, конечно, особого значения не имеет, — сказала Каролина, правильно поняв выражение моего лица. — Месье Пуаро все поймет. Он понимает меня намного лучше, чем ты.

Я пошел в мастерскую. Пуаро сидел у окна. Аккуратно сложенная рукопись лежала на стуле возле него. Он положил на нее руку и сказал:

— Eh bien[41], поздравляю вас — вы очень скромны!

— О! — смутившись, только и произнес я.

— И очень сдержанны, — добавил он.

Я произнес «о!» еще раз.

— Гастингс писал не так, — продолжал мой друг.

— На каждой странице много-много раз повторялось слово «я». Что он думал, что он делал. Но вы… вы держите свою личность на заднем плане; только раз или два она вторгается в рассказ — в сценах домашней жизни, не так ли?

Я немного покраснел под его искрящимся взглядом.

— Что вы на самом деле думаете о рукописи? — спросил я раздраженно.

— Вы хотите знать мое искреннее мнение?

— Да.

Пуаро оставил шутливый тон.

— Очень подробный и актуальный отчет, — сказал он мягко. — Вы изложили все факты честно и точно, хотя себя и свое участие в событиях описали с большой сдержанностью.

— А помогло вам это?

— Да. Могу сказать, что это мне значительно помогло. А теперь нам нужно пойти ко мне и приготовить сцену для моего небольшого спектакля.

Каролина была в холле. Я думаю, она надеялась, что ее пригласят пойти вместе с нами. Пуаро тактично вышел из положения.

— Я бы очень хотел, чтобы вы присутствовали, мадемуазель, — сказал он с сожалением, — но приглашать вас на эту встречу было бы неразумно. Видите ли, все эти люди на подозрении. Среди них я найду человека, который убил мистера Экройда.

— Вы действительно верите в это? — спросил я скептически.

— А вы не верите, я вижу, — сухо ответил Пуаро.

— Вы до сих пор еще не знаете истинной цены Эркюлю Пуаро.

В эту минуту вошла Урсула.

— Вы готовы, дитя мое? — сказал Пуаро. — Это хорошо. Мы пойдем в мой дом вместе. Мадемуазель Каролина, поверьте мне, я делаю все возможное, чтобы оказать вам услугу. До свидания.

Мы вышли, оставив Каролину с видом собаки, которую не взяли на прогулку; она стояла на ступеньках парадного и пристально смотрела нам вслед.

Гостиная у Пуаро была готова. На столе были различные sirops[42] и стаканы, а также тарелка с печеньем. Из другой комнаты было принесено несколько стульев.

Пуаро бегал взад и вперед, переставляя вещи: здесь выдвигая стул, там переставляя лампу, то вдруг останавливаясь и поправляя один из ковриков, что были на полу. Он особенно суетился с освещением. Лампы были установлены так, что больше всего освещалась та сторона комнаты, где стояли стулья. Другая же сторона, где, как я полагал, сядет сам Пуаро, оставалась в смутном полумраке.

Мы с Урсулой наблюдали за ним. Вскоре послышался звонок.

— Они пришли, — сказал Пуаро. — Хорошо, все готово.

Дверь отворилась, и компания из Фернли вереницей вошла в комнату. Пуаро вышел вперед и поздоровался с миссис Экройд и Флорой.

— Как хорошо с вашей стороны, что вы пришли, — сказал он, — и с вашей — тоже, майор Блант и мистер Реймонд.

Секретарь был весел, как всегда.

— Что за великая идея? — спросил он, смеясь. — Какая-нибудь ученая машина? Нам наложат на запястья датчики, и она зафиксирует волнение виновного? Уже есть такое изобретение, не так ли?

— Да, я читал об этом, — согласился Пуаро. — Но я старомоден. Я пользуюсь старыми методами. Я работаю только маленькими серыми клеточками. А сейчас давайте начинать, но прежде я хочу сделать для всех вас сообщение. — Он взял Урсулу за руку и вывел ее вперед. — Эта дама — миссис Ральф Пэтон. Она вышла замуж за капитана Пэтона в марте.

Миссис Экройд слегка вскрикнула.

— Ральф! Женился! В марте! О! Но это же абсурд. Как он мог?

Она уставилась на Урсулу, словно раньше никогда ее не видела.

— Женился на Борн? — сказала она. — Нет, месье Пуаро, я вам не верю.

Урсула вспыхнула румянцем и начала говорить, но Флора ее предупредила. Быстро подойдя к девушке, она взяла ее под руку.

— Не обижайтесь, что мы удивлены, — сказала она. — Поймите, у нас не было об этом ни малейшего представления. Вы и Ральф очень хорошо хранили свою тайну. Я… очень рада.

— Вы очень добры, мисс Экройд, — сказала тихо Урсула, — а у вас больше всего причин, чтобы сердиться. Ральф вел себя очень плохо… особенно в отношении вас.

— Вам не стоит волноваться, — сказала Флора, успокаивающе сжав ее руку повыше локтя. — Ральф был загнан в угол, и у него был только один выход. На его месте я, наверное, поступила бы так же. Хотя я думаю, он мог бы доверить мне свою тайну. Я бы его не подвела.

Пуаро слегка постучал по столу и важно откашлялся.

— Заседание начинается, — сказала Флора. — Месье Пуаро намекает, чтобы мы замолчали. Но скажите мне одно. Где Ральф? Если кто-нибудь знает, так это вы.

— Но я не знаю, — почти с воплем выкрикнула Урсула. — Этого как раз я и не знаю.

— Разве его не задержали в Ливерпуле? — спросил Реймонд. — Об этом писалось в газете.

— В Ливерпуле его нет, — кратко сказал Пуаро.

— Фактически, — заметил я, — никто не знает, где он.

— За исключением Эркюля Пуаро, а! — сказал Реймонд.