Агата Кристи - День поминовения

– Я все-таки не понимаю, как он мог это сделать.

За Энтони ответил полковник Рейс:

– Самым простым способом. Во время концерта, в полутьме, он направился в вестибюль – якобы позвонить по телефону – и прошел мимо вашего стола. Дрейк в свое время был актером и, что еще важнее, служил официантом. Наложить грим и сыграть роль Педро Моралеса для актера детские игрушки. Но для того чтобы неслышной походкой настоящего официанта обойти стол и быстро наполнить бокалы, требуется нечто большее, а именно – профессиональное умение и навык. Любое неловкое движение или жест могли насторожить вас, но он провел свою роль безукоризненно. Вы в это время смотрели на сцену и, разумеется, не обратили внимания на такую привычную деталь ресторанного интерьера, как официант.

Айрис нерешительно спросила:

– А что при этом делала Рут?

– Рут? – сказал Энтони. – Рут подложила тебе в сумочку обертку из-под яда – вероятнее всего, пока вы были в дамской комнате. Она воспользовалась своим прошлогодним проверенным методом.

– Я никак не могла понять, – произнесла Айрис, – почему Джордж ничего не сказал ей про анонимные письма. Он ведь обо всем с ней советовался.

Энтони усмехнулся:

– Разумеется, он ей сказал – сразу же. Она на это и рассчитывала. Именно для этого она и написала эти письма. Потом она подсказала Джорджу его знаменитый план, потратив немало времени на то, чтобы уговорить его. Таким образом, все декорации были установлены, реквизит размещен, и можно было поднимать занавес над убийством номер два. Если бы после твоей смерти Джордж решил, что ты убила Розмэри и теперь покончила с собой – под влиянием страха или угрызений совести, – Рут устроил бы и такой вариант.

– Подумать только, а ведь она мне нравилась! Я к ней очень хорошо относилась и даже хотела, чтобы она вышла замуж за Джорджа!

– Наверное, это был бы очень удачный брак, если бы, на беду, ей не подвернулся Виктор Дрейк, – сказал Энтони. – Отсюда мораль: каждая преступница была когда-то честной девушкой.

Айрис поежилась:

– И все это из-за денег!

– Глупышка, из-за денег-то и делаются такие вещи! Виктор, безусловно, пошел на преступление ради денег. Рут – частично ради денег, частично ради Виктора, а частично, как мне кажется, из ненависти к Розмэри. Да, она много чего успела – до того как попытаться сбить тебя машиной. Потом, после твоего возвращения из Скотленд-Ярда, она распрощалась с Люсиллой и, хлопнув входной дверью, побежала наверх в твою спальню. Какой она тебе показалась? Нервной, возбужденной?

Айрис задумалась.

– Да нет, пожалуй. Она постучалась, вошла и сказала, что все улажено, что я могу не волноваться, и спросила, как я себя чувствую. Я ответила, что ничего, просто я немного устала. А потом она взяла в руки мой электрический фонарь в резиновом футляре и сказала: «Вот какой миленький фонарик», а после этого я уже ничего не помню.

– Это и неудивительно, моя дорогая, – сказал Энтони, – потому что она тебя хватила по затылку этим миленьким фонариком. По счастью, не очень сильно. Потом она перетащила тебя к камину, пристроила там в эффектной позе, закрыла все окна, пустила газ, вышла, заперла комнату на ключ, ключ подсунула под дверь, а щель под дверью прикрыла ковром – чтобы не дать газу улетучиться, – после чего с легким сердцем стала спускаться по лестнице. Мы с Кемпом едва успели заскочить в ванную. Когда она прошла, я бросился наверх, в твою комнату, а Кемп проследовал за ничего не подозревавшей мисс Лессинг до того самого места, где она оставила свою машину. Мне тогда еще показалось странным ее стремление уверить нас, что она добиралась до Элвастон-сквер на метро и автобусом. Что-то в этом было фальшивое и нетипичное для Рут.

Айрис содрогнулась:

– Господи, какой ужас – знать, что кто-то так упорно добивался моей смерти! Наверное, меня она тоже успела возненавидеть?

– Вряд ли. Просто Рут Лессинг любит все доводить до конца. Она уже стала соучастницей двух убийств, и ей не хотелось зря рисковать головой. Не сомневаюсь, что Люсилла Дрейк выболтала ей твое решение незамедлительно выйти за меня замуж, и Рут поняла, что нельзя терять ни минуты. Если бы мы поженились, твоим ближайшим родственником оказался бы я, а не Люсилла.

– Бедная Люсилла! Мне ее ужасно жалко.

– И нам всем тоже. Безобидная старушка и, в сущности, добрая душа.

– Его арестовали?

Энтони бросил вопросительный взгляд на полковника Рейса. Тот кивнул:

– Сегодня утром, в нью-йоркском аэропорту.

– А он собирался жениться на Рут… потом?

– Это, во всяком случае, входило в планы Рут. И думаю, что она бы добилась своего.

– Энтони, ты знаешь… эти деньги жгут мне руки.

– Не печалься, родная, мы их пустим на какое-нибудь богоугодное дело. У меня хватит и своих денег для того, чтобы прокормить жену и создать ей приличные условия существования. А твои деньги, если хочешь, мы пожертвуем на сооружение сиротских приютов или организуем бесплатную выдачу табака престарелым. Можно еще создать фонд для поддержки Всебританской кампании за улучшение качества кофе в стране.

– Ладно-ладно, немножко я себе все-таки оставлю, – сказала Айрис. – На тот случай, если я захочу от тебя уйти, – тогда я смогу уйти гордо и независимо и даже хлопнуть дверью.

– Что-то мне не нравится, Айрис, настроение, с которым ты готовишься совершить самый важный шаг в своей жизни. Чему тебя только учили? Кстати, ты ни разу не прервала меня и не воскликнула: «Тони, это потрясающе!» или: «Энтони, какой же ты умный!»

Полковник Рейс улыбнулся.

– Мне пора, – сказал он, поднимаясь. – Приглашен к Фарадеям на чай. – С едва заметной усмешкой в глазах он обратился к Энтони: – Вы, очевидно, не пойдете?

Энтони покачал головой, и Рейс направился к выходу. На пороге он обернулся и бросил через плечо:

– Представление прошло неплохо.

– Высшая похвала, которую можно услышать из уст британца, – заметил Энтони, когда за ним закрылась дверь.

Айрис спросила ровным голосом:

– Он ведь считал, что убийца я, правда?

– Не суди его строго, – ответил Энтони. – Видишь ли, на своем веку он повидал столько шпионок в прекрасном обличье, которые похищали секретные документы и выведывали у военных чинов государственные тайны, что это несколько ожесточило его и не лучшим образом повлияло на объективность его суждений. И теперь он всегда считает, что если в каком-нибудь преступлении замешана хорошенькая девушка, то она-то и есть главная злодейка.

– А почему ты был так уверен, Тони, что это не я?

– Наверное, меня вела любовь, – ответил Энтони легкомысленным тоном.

Неожиданно он посерьезнел. Он тронул рукой вазочку, стоявшую у изголовья Айрис. В ней была серо-зеленая веточка с сиреневатым цветком.

– Чего это ему вздумалось цвести в такое время?

– Это бывает. Отдельные веточки распускаются, если осень теплая.

Энтони вынул цветок и на мгновение приложил его к щеке. Он прикрыл глаза и увидел каштановые волосы, смеющиеся синие глаза и яркие зовущие губы…

Спокойно, почти небрежно он сказал:

– Теперь ее больше здесь нет.

– Кого нет?

– Ты знаешь кого – Розмэри… По-моему, Айрис, она знала, что тебе грозит опасность.

Он прикоснулся губами к цветущей ветке и легким движением бросил ее в окно.

– Прощай, Розмэри, и спасибо…

Айрис прошептала:

– «Вот розмарин – это для памятливости…» – И добавила совсем тихо: – «Возьми, дружок, и помни…»[79]

Первая строка стихотворения английского поэта-романтика Джона Китса (1795–1821). (Перев. И. Бродского.)

Уганда – государство в Восточной Африке.

Ленч – второй завтрак: трапеза в 12–14 часов, часто заменяющая обед.

«Кларидж» – одна из самых известных лондонских гостиниц высшего класса, расположенная в фешенебельном районе Мэйфер в Уэст-Энде.

Сассекс – графство на юге Англии, на побережье пролива Ла-Манш.

Акр – мера земельной площади, равная 4046,86 м2.

Георгианский стиль – общее название стилей архитектуры и мебели Георгианской эпохи, эпохи правления четырех английских королей – Георга I, Георга II, Георга III и Георга IV (с середины XVIII в. до 30-х гг. XIX в.).

Гольф – распространенная в Англии спортивная игра, в ходе которой игроки по очереди на поле с лунками стремятся специальными клюшками загнать в каждую из лунок небольшой резиновый мяч.