Найо Марш - Смерть в овечьей шерсти

— Лучше уж вы, — тихо сказала она. — Вы знаете, где его найти. Пойдите и возьмите его, но так, чтобы я не видела его у вас в руках.

— Перед тем как уйти, я должен задать вам один вопрос. Почему, когда мы говорили о поисках брошки, вы утверждали, что не встречались с Артуром Рубриком за теннисной площадкой?

— Я и сейчас это утверждаю.

— Но вы же умная женщина! Вы слышали, что говорили Лосс и Грейс об этих поисках. Совершенно очевидно, что вы не могли его не встретить.

Аллейн вдруг вспомнил слова Фабиана: «Тери! О Господи! Лучше бы я сюда не ходил. Глупый старик!» Он присел на каминный приступок и посмотрел на Теренс Линн.

— Вы же встретились? И встреча эта была очень важной. Случилось что-то такое, что привлекло внимание стороннего наблюдателя.

— Кого именно? Дугласа? Урсулы?

— Расскажите мне, что произошло.

— Если уж вы настолько осведомлены — а возможно, вы просто заманиваете меня в ловушку, — то вы и сами знаете, что произошло, — он обнял и поцеловал меня.

— Не кажется ли вам, что в счастье, которое боится света, есть что-то нездоровое? Я понимаю, что свет этот безжалостен и невыносим, но ведь все проходит. Остаются только воспоминания… — Он помолчал и добавил: — Что бы ни произошло.

— За последний час все изменилось, — нетерпеливо произнесла Теренс. — Вы просто не понимаете. — Я понял ваш намек. За последний час была предпринята попытка второго убийства. Вы, видимо, думаете, что я рассуждаю так: «Это покушение по характеру напоминает нападение на миссис Рубрик. Значит, оно совершено ее убийцей».

Девушка бросила на него косой настороженный взгляд и быстро вскочила на ноги.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы теперь полагаете, что я не могу больше подозревать Артура Рубрика в убийстве своей жены.

Дальнейшая беседа с мисс Линн уже не имела смысла. Аллейн поднялся с ней наверх и встал в дверях ее комнаты, наблюдая, как она извлекает спрятанный дневник. Молча протянув его Аллейну, она захлопнула перед ним дверь. Последнее, что он видел, было ее бледное враждебное лицо с черными прядями растрепавшихся волос.

Спустившись, Аллейн пригласил в кабинет Клиффа Джонса и Маркинса. Уже пробило десять.

Клифф нервничал, держался вызывающе и был настроен крайне агрессивно.

— Не понимаю, зачем вы опять ко мне пристаете, — заявил он. — Я ничего не знаю, ничего не делал, и мне осточертели эти допросы. Если таковы методы Скотленд-Ярда, тогда меня не удивляет, что говорят современные психиатры о британском правосудии.

— Не говори глупостей, — остановил его Маркинс и поспешно добавил: — Извините его, сэр.

— Абсолютно средневековые методы, — не унимался Клифф.

— А теперь послушайте меня, — начал Аллейн. — Я полностью согласен, что мы с вами беседовали достаточно долго. Но в ходе этих бесед вы упорно отказывались сообщить мне определенные сведения. Теперь я получил их из другого источника. Сейчас я вам их изложу, а вы потрудитесь подтвердить их или опровергнуть. Вы в довольно сложном положении. Мой долг — предупредить вас: все, что вы скажете, будет запротоколировано и может быть использовано в качестве улики.

Клифф облизнул губы.

— Но так всегда говорят, когда… Это значит…

— Это значит, что вы либо говорите правду, либо не говорите ничего.

— Я ее не убивал. Даже не прикасался к ней.

— Давайте начнем с виски. Вы застали Альберта Блэка за кражей виски и попытались поставить бутылку на место, когда вас увидел Маркинс.

Маркинс прошел за спиной Клиффа к столу. Сев за него, он достал из кармана записную книжку и исписанный карандаш.

— Что вы можете сказать по этому поводу? Это правда или нет?

— Это он сказал вам?

Аллейн поднял бровь:

— Я понял это из его поведения. Он не отрицал. Почему вы не рассказали обо всем миссис Рубрик?

— Он не отдавал бутылку, пока я не пообещал молчать. Его бы уволили и могли посадить. Год назад один из работников тоже стянул виски. Бутылку нашли в его комнате. Она вызвала полицию, и его упрятали на неделю в тюрьму. Элби тогда был слегка под мухой. Я сказал ему, что он спятил.

— Ясно.

— Говорю вам, это не имеет никакого отношения к делу, — пробормотал Клифф.

— Разве? Перейдем к следующему вечеру, когда миссис Рубрик была убита, а вы, после того как отмахали шестнадцать миль и устали как собака, нашли в себе силы сыграть сложнейшее музыкальное произведение на полуразвалившемся пианино.

— Все слышали, как я играл! — воскликнул Клифф. — Могу показать вам ноты.

— А куда делась программа радиопередач на ту неделю?

Клифф разволновался и выглядел совсем мальчишкой. Глаза его широко раскрылись, губы задрожали, как у обиженного ребенка.

— Вы ее сожгли?

Клифф не ответил.

— Вы знали, что «Искусство фуги» будут передавать по радио. Вы начали играть Баха и, возможно, успели сыграть несколько вступительных аккордов до начала передачи. Вы же видели, как он играл, Маркинс?

— Да, сэр, — ответил тот, не переставая писать.

При звуке его голоса Клифф вздрогнул.

— Но в восемь ноль пять вы прекратили играть и включили радиоприемник, который, вероятно, уже был настроен на нужную станцию. С этого момента и вплоть до прихода вашей матери, когда вы снова начали играть, радио практически не умолкало. За эти пятьдесят минут вы успели побывать в сарае. Когда вы вышли оттуда, уже совсем стемнело. Вас увидел Альберт Блэк. Он был пьян, но все запомнил. Когда через три недели был обнаружен труп миссис Рубрик и началось расследование, он стал вас шантажировать, опасаясь, что кража виски выплывет наружу. Он заключил с вами своего рода сделку. Зачем вы ходили в сарай?

— Я ее не трогал. И ничего не замышлял. Я вообще не знал, что она туда придет. Просто так получилось.

— Вы находились в пристройке, дверь в которую была открыта. Когда вы перестали играть и в дело вступило радио, вы сидели на стуле у пианино. Оттуда через дверь отлично просматривается дорога. Вы вполне могли видеть, как миссис Рубрик вышла через калитку в конце лавандовой дорожки, поднялась по дороге, а потом свернула к сараю. Я отнюдь не утверждаю, что вы ожидали ее увидеть. Откуда вы могли знать о ее намерениях? Я лишь предполагаю, что вы ее видели. Дверь была открыта, иначе сидевшие у теннисной площадки вряд ли услышали бы Баха. Почему вы пошли за ней в сарай?

Наблюдая за Клиффом, Аллейн отметил про себя: «Когда люди пугаются, их лица деревенеют, как у покойников. Видимо, от лица отливает кровь, а рот сводит судорога».

— Вы собираетесь отвечать?

— Я не виновен, — с прежней непреклонностью произнес Клифф.

— Если это так, то почему бы вам не рассказать правду? Разве вы не хотите, чтобы убийцу нашли?

— Я не ищейка, — бросил Клифф.

— Но если вы невиновны, почему бы вам не отвести от себя подозрения?

— А как? Ведь мои слова подтвердить некому. Она же убита. — Он почти перешел на крик: — Но если бы мертвые могли говорить, она все равно обвинила бы меня. Будь у нее хоть несколько секунд на размышление, она бы решила, что это я на нее напал. Возможно, именно это мелькнуло у нее в мозгу перед смертью — что это я убил ее.

Он, словно в горячке, заметался по комнате, близоруко натыкаясь на стулья.

— Об этом даже подумать страшно, — пробормотал он, не поворачиваясь к Аллейну.

— Значит, она была жива, когда вы вошли в сарай?

Клифф обернулся:

— Жива? Вы с ума сошли. Жива! Стал бы я так переживать, если бы успел с ней поговорить.

Он стоял, вцепившись в спинку кресла и тяжело дыша.

«Ну кажется, прорвало», — с облегчением подумал Аллейн.

— Все было бы иначе, если бы я извинился и попытался убедить ее, что я не вор, — скороговоркой выпалил Клифф. — Именно так я и хотел поступить. Я не знал, что она собирается идти в стригальню. Откуда я мог это знать? Я просто хотел послушать Баха. Сначала попытался играть в унисон, но у меня ничего не вышло, и я стал просто слушать. А потом увидел, как она идет по дороге и сворачивает к сараю. И мне вдруг захотелось извиниться. Я слушал радио и думал, что бы ей такое сказать. И все никак не мог решиться пойти. А потом вдруг встал и вышел, не выключив радио. Я спускался с холма, прокручивая в голове нужные фразы. Вошел в сарай — там было совсем темно — и окликнул ее. Я еще подумал: что она делает в такой темноте? Из пристройки доносилась музыка. Я снова позвал: «Миссис Рубрик, вы здесь?» — и осекся. Тогда у меня еще ломался голос. Я прошел дальше.

Клифф трясущейся рукой потер лицо.

— Прошли дальше, — подбодрил его Аллейн.

— Рядом с прессом лежала куча пустых мешков. Я остановился рядом. Мне показалось странным, что ее здесь нет. Не знаю почему, но у меня вдруг возникло дурное предчувствие. Как в ночном кошмаре, когда знаешь, что тебя ждет что-то страшное, но все-таки идешь. Но я точно не помню. Может, ничего такого и не было. И тут моя нога коснулась ее тела.