Агата Кристи - Убийство в доме викария

Летиция зашла ко мне перед самым судом. Она вплыла в дверь моего кабинета, как всегда похожая на бесплотную тень. Она сказала, что с самого начала была уверена в виновности мачехи. Под предлогом поисков желтого беретика она хотела обыскать кабинет получше – надеялась, что ей удастся обнаружить что-нибудь, укрывшееся от глаз полиции.

– Знаете, – протянула она своим отрешенным голоском, – они же не могли ее так ненавидеть, как я. А ненависть очень помогает.

Она ничего не нашла, но зато подбросила под стол сережку Анны.

– Раз я знала, что она убийца, то какая разница. А в том, что убила она, у меня сомнений не было.

Я незаметно вздохнул. Летиция никогда не научится понимать некоторые вещи. В каком-то отношении она поражена моральным дальтонизмом.

– Какие у вас планы, Летиция? – спросил я.

– Когда все будет позади, я уеду за границу. – Она помолчала и добавила: – Я еду за границу со своей матерью.

Я взглянул на нее, не веря своим ушам.

Она кивнула.

– Неужели вы не догадывались? Миссис Лестрэндж – моя мать. Она при смерти, знаете? Она хотела со мной повидаться и приехала сюда под вымышленным именем. Ей помогал доктор Хэйдок. Он очень старый друг, когда-то был в нее по уши влюблен – видно невооруженным глазом! Он к ней неравнодушен. Мужчины всегда сходили с ума по маме, я знаю. Она и сейчас ужасно привлекательна. Во всяком случае, доктор Хэйдок ею очарован и во всем помогал ей. Свое настоящее имя она скрыла – люди обо всем болтают и сплетничают, противно! Она тогда пошла к отцу, сказала, что умирает и очень хочет меня повидать. А отец вел себя как скотина. Сказал, что она потеряла все родительские права и что я думаю, будто она умерла. Как бы не так, меня не проведешь! Такие, как отец, никогда дальше своего носа не видят!

Но мама сдаваться не собиралась, она у меня с характером. Она просто считала, что приличнее обратиться сперва к отцу, а когда он ей так нагрубил, послала мне записочку, мы договорились, что я уйду с тенниса пораньше и встречусь с ней в конце тропинки в четверть седьмого. Мы просто встретились на минутку и условились, когда встретимся снова. Расстались до половины седьмого. А потом я была в кошмарном состоянии – боялась, что ее обвинят в убийстве отца. Уж у нее-то была причина его ненавидеть. Поэтому я и добралась до ее портрета – там, на чердаке – и изрезала его. Полиция могла разнюхать про портрет и узнать ее – вот чего я боялась. И доктор Хэйдок тоже перетрусил. Мне даже казалось, что он иногда всерьез думает, что она и есть убийца! Мама такая отчаянная. Она не думает о последствиях.

Она на минуту замолчала.

– Вот что странно... Мы с ней действительно родные. А отец мне был как неродной. Но мама... ладно, я еду с ней за границу, это решено. Я буду рядом с ней до... до конца.

Она встала, и я взял ее руку в свои.

– Да благословит Господь вас обеих, – сказал я. – Я уверен, что в один прекрасный день вас ждет большое счастье, Летиция.

– Пора бы, – сказала она, пытаясь засмеяться. – До сих пор оно меня не очень-то баловало, а? Да ну, в конце концов, это неважно. Прощайте, мистер Клемент. Вы всегда ко мне хорошо относились, вы ужасно добрый, и Гризельда тоже.

Гризельда!

Пришлось рассказать ей начистоту, как ужасно огорчило меня анонимное письмо; сначала она рассмеялась, а потом с самым серьезным видом меня отчитала.

– Тем более, – сказала она в заключение, – что я собираюсь в будущем стать скромной и богобоязненной – в точности как отцы пилигримы[39].

Я никак не мог представить себе Гризельду в роли отца пилигрима.

Она продолжала:

– Понимаешь, Лен, в мою жизнь скоро войдет что-то новое, и я стану более спокойной, уравновешенной. В твою жизнь оно тоже войдет, только тебе оно принесет радость, молодость, во всяком случае, я на это надеюсь! И ты не будешь то и дело называть меня «дорогое дитя», когда у нас будет настоящий ребенок, мой и твой. Знаешь, Лен, я решила, что пора мне стать настоящей «женой и матерью» (как пишется в книгах), и домашним хозяйством тоже займусь всерьез. Я уже купила три книжки: две – «Домоводство» и одну – «Материнская любовь», и если уж это не сделает меня идеальной, я не знаю, что еще для этого нужно! Книжки потешные, я смеялась до колик, нет, написаны они всерьез, ну ты сам понимаешь. Смешнее всего про воспитание молодого поколения.

– А ты случайно не купила книгу «Как надо обращаться с мужем», признавайся? – спросил я с опаской и привлек ее к себе.

– Мне она ни к чему, – отвечала Гризельда. – Я образцовая жена. Я люблю тебя всем сердцем. Что тебе еще нужно?

– Ничего, – сказал я.

– Ты не мог бы сказать, ну хоть один-единственный разок, что безумно меня любишь, а?

– Гризельда, – сказал я, – я тебя обожаю! Я тебя боготворю! Я люблю тебя безумно, безнадежно и страстно, да простит мне Бог!

Моя жена глубоко и удовлетворенно вздохнула.

Вдруг она выскользнула из моих объятий.

– Вот досада! Сюда идет мисс Марпл. Ни словечка ей, слышишь! Не хватало мне только, чтобы мне подсовывали подушки под спину и настаивали, чтобы я держала ноги повыше! Скажи, что я ушла играть в гольф. Это собьет ее со следа, и это чистая правда – я забыла там свой желтый свитер, а он мне нужен.

Мисс Марпл подошла к окну, смущенно остановилась поодаль и спросила, может ли она видеть Гризельду.

– Гризельда, – сказал я, – ушла на поле для гольфа.

В глазах мисс Марпл вспыхнула тревога.

– О! Но, согласитесь, это крайне неосторожно в ее положении.

И она залилась самым милым, старомодным, стародевически-стыдливым румянцем, как и подобает настоящей леди.

Чтобы скрыть минутное замешательство, мы торопливо заговорили о деле Протеро, вспомнили «доктора Стоуна», который оказался вором и мошенником, известным под многими именами и кличками. С мисс Крэм, кстати, было полностью снято обвинение в соучастии. Она после долгого запирательства призналась в том, что отнесла чемодан в лес, но сделала это по доверчивости – доктор Стоун ее уверил, что опасается соперничающих с ним археологов – от них всего можно ожидать, даже открытого грабежа ради того, чтобы дискредитировать его теорию. Судя по всему, девушка приняла эти россказни за чистую монету. А теперь, как поговаривают в деревне, она отправилась на поиски какого-нибудь неподдельного пожилого холостяка, которому нужна секретарша.

Пока мы болтали, меня грызла одна мысль: как мисс Марпл ухитрилась докопаться до нашего самого нового секрета? Но вскоре мисс Марпл, в свойственной ей тактичной манере, сама дала мне это понять.

– Я надеюсь, душечка Гризельда воздерживается от крайностей, – тихо сказала она, выдержав пристойную паузу. – Я вчера была в книжной лавке в Мач-Бенэме...

Бедняжка Гризельда, книга «Материнская любовь» выдала ее с головой!

– Знаете, мисс Марпл, – сказал я внезапно, – я все думаю: если бы вы совершили убийство, сумел ли бы кто-нибудь его раскрыть?

– Какие у вас ужасные мысли! – воскликнула глубоко шокированная мисс Марпл. – Надеюсь, я никогда не пойду на такой смертный грех!

– Но ведь такова человеческая натура, – процитировал я.

Мисс Марпл оценила шутку и рассмеялась мелодичным, лукавым смехом.

– Какой вы шутник, мистер Клемент! – Она встала. – Хотя, вполне естественно, настроение у вас должно быть отличное.

У двери в сад остановилась.

– Передайте нежный привет моей милой Гризельде и скажите ей, что я умею хранить тайны.

Честное слово, наша мисс Марпл – просто прелесть...

Гризельда – героиня средневековой легенды, с бесконечным терпением и кротостью переносившая все испытания, которым подвергал ее муж, проверяя ее любовь.

Последователи христианского учения, возникшего во второй половине I века в восточных провинциях Римской империи, подвергались в первые века нашей эры жестоким преследованиям со стороны римских императоров.

Церковный староста – лицо, ежегодно выбираемое в каждом приходе англиканской и епископальной церкви и ведающее сбором пожертвований и другими мирскими делами прихода.

Высокая Церковь – направление в англиканской церкви, придающее большое значение соблюдению ритуалов и авторитету духовенства.

Сокращение МКАЦ расшифровывается как Мужская Конгрегация Англиканской Церкви.

Баронет – в Англии носитель низшего наследственного дворянского титула.

Имеется в виду страсть к обрядам, отличающая католическое направление в христианском вероучении, на которые тратятся довольно внушительные средства.

Наблюдение за жизнью птиц считается национальным увлечением англичан.

Парфянская стрела – враждебный выпад напоследок, перед уходом; по преданию, парфяне, жители древнего царства на юго-востоке Каспийского моря, симулируя отступление, заманивали врагов в ловушку и осыпали их стрелами.