Елена Муравьева - Требуются герои, оплата договорная

— Умница моя, разумница, — он ободряюще улыбнулся. Надо бы пошире, да повеселее, но уж как получилось.

Катя потерла рукой шею.

— Ну, ты и дурак, Борька, больно же! Что собственно происходит?

— Потом расскажу, сейчас слушай Степу и поддакивай.

За стенкой распинался Богунский. Представился зачем-то частным детективом, нанятым охранять Катерину от лиходеев, задумавших навредить Андрею Морозову.

— Я увидел тебя и сразу потерял голову…хотел отказаться от задания…

— Пора, — приказал Борис и подтолкнул Катю к дыре. Шепотом, в самое ухо, выдал инструкции, и главное: — я люблю тебя. Беги.

Катя опустила в провал ноги, повисла на локтях.

— А ты?

— Не тяни время, — Борис держал ее на весу, затем отпустил руки. Слава богу, обошлось без шума. Юркой кошкой Катька нырнула вниз.

Их укрытие являлось замыкающим звеном вертикальной шахты, берущей начало в подвале. Возможно, маленькие комнатенки предназначались под кладовые; возможно, под кабинки лифта. Отделенные от общей площади стеной, хорошо сохранившейся на первом этаже и практически отсутствующей, за исключением покореженного козырька, на втором; клетушки сразу привлекли внимание «агеевцев» и Бориса.

— Если заманить твоего Богунского на второй этаж, можно запросто слинять, — сказал Сван. — Опустишь барышню в дыру, оттуда она сможет выбраться на улицу и добраться до нас. При условии, если кто-то прикроет спину, отвлечет внимание на себя.

Под «кто-то» подразумевался Устинов. Он не возражал.

— Зацепи их и отправляй девчонку. Пока они догадаются, что она удрала, мы будем далеко.

О дальнейшей судьбе прикрытия, Устинова то есть, тактично не вспоминали. Поставил человек целью вытащить бабу из беды — его право, его цена. Каждый сам себе хозяин, барин, управдом.

— Основной конкурент твоего отца — Чурый Олег Львович, вор в законе, законченный головорез. Он объявил охоту на тебя… — Богунский, как мог драматизировал ситуацию. Появились новые персонажи: злой и коварный Чурый, его жестокие кровожадные приспешники. Замелькали, усиливая мотивацию сюжета, деньги. Добрый папенька: вопреки желанию новой супруги, любовницы, между прочим, Чурого; назначил Катю наследницей. В пору было ожидать постоянного элемента мыльных опер — тяжкого неизлечимого недуга.

—Возможно, он не дотянет до Нового года. Рак — страшная штука!

Устинов слушал, разменивал последние минуты затишья. Скоро Степан догадается, что его провели, плюнет на церемонии, спустит своих псов. Те деликатничать не станут.

— Каждое мое слово можно проверить. Я дам телефоны, адреса. Произошло страшное недоразумение…

— Сейчас запишу… — еще немного купленного обманом, покоя. — Повтори-ка номер.

Теперь достать телефон — Борис предпочитал академическую театральную школу, нажать кнопки…

Игры, игры… когда внимание Бориса переключилось на маленькие клавиши с цифрами, парень, занимавший позицию у левой стены, очутился перед ним. Удар ноги, рубящий взмах ладони и тьма накрыла сознание. Борис даже не успел ощутить боль, стало только обидно, что жизнь закончилась.

Катя.

Борис отпустил руки, и Катя осталась одна в темном тесном пространстве. Стылый холод пронзил ее насквозь, пропитал гнусным страхом. Только что она была наверху, на свету, рядом с Борькой, пусть под пулями и странным давлением Богунского, но не одна, под защитой. Сейчас, в безопасности, почти в безопасности, она вдруг испугалась всего и сразу, зашлась в немом рыдании. Я люблю тебя. Беги! — стучало в висках.

Под ногами слегка покачивался ящик. Катя осторожно присела, провела рукой по стене. Ни одна здравая мысль не держалась в мозгу. С того момента как Устинов «положил» в машине Степу и парнишку в спортивном костюме ее настигло какое-то параличное удивление. Скудные Борькины объяснения не добавили ясности. Степан — убийца? Это же бред! Чушь! Дикость! Убийцы жили в книгах, телевизорах, бродили темными ночами по улицам. К ней, Кате Морозовой, убийцы не имели никакого отношения.

Нет, теперь уже имели! Она сама убила человека!

Туманное пятно, мелькнувшее на излете взгляда, Борькина вздрогнувшая спина; чужой острый запах пота — она дернула курок, увидела убитого мужчину и только подумала: Борька убил, и я убила. Мы — квиты. Устинов перевел счет в иную плоскость.

— Или он, или мы! — Борька, как обычно, пытался помочь ей.

В закутке стараниями Бориса царил полный мрак. Преследователи, при беглом осмотре не должны были обнаружить, прикрытую фанерой, дыру в стене. Согнувшись в три погибели, Катя выбралась наружу. Распластавшись, поползла по земле и через метров сто от дома напоролась на патрульного, посланного осмотрительным Степаном нести вахту

— Вставай красавица! — здоровенный детина довольно ухмылялся. В доме стреляли, рисковали и понапрасну. Бабенку поймал он!

Катя поднялась неловко, покачнулась и вдруг… О! Эти неожиданные для нее самой «вдруги». Вдруг выхватила из-за пояса джинсов пистолет. Выстрелить она не успела, парень все-таки был профессиональным, оружие полетело на землю. Парень был профессионалом. Последнее мгновение в жизни он действовал умело и расчетливо и даже успел соразмерить удар по руке, державшей пистолет. Но всего не предусмотришь. Например, выстрел из снайперской винтовки.

Другие.

— Симпатичная девчонка, жалко… — оправдывая вмешательство в чужие дела, выдал Сван. — Да, и Борис — неплохой парень.

Иван согласно кивнул. Он одобрил действия коллеги.

— Беги, цыпочка, к дядям, — позвал Катю Сван. Словно услышав, Катерина сделала несколько шагов в их сторону.

— Куда это она? — вопрос остался без ответа.

Подняв с земли пистолет, Катя повернула назад. Фигура мелькнула вдоль стены дома и скрылась за поворотом.

— Ну? — «Агеевцы» переглянулись. Девица сломала план, занялась самодеятельностью.

— Уезжаем, — выдал Сван решение, — с кордона сигналят, сюда направляются две машины. Похоже силовики. Нам нам здесь больше нечего делать.

Катя.

Здоровяк разоружил ее и рухнул бездыханным. Воздаяние за грехи настигает каждого. Катя недоверчиво покосилась на мертвеца. Скромное отверстие в коротко стриженной макушке — пропуск на тот свет — послужило причиной смерти. Кто-то помог ей. Борька сказал: ее встретят трое мужчин. Наверное, они и выручили ее из беды.

Выручили из беды?! Неожиданно мысли обрели порядок! Катя словно проснулась. Словно вынырнула из омута, очнулась, воспрянула духом. И рассвирепела.

— Сволочь! Идиот! В герои намылился! В Александры Матросовы! Я тебе дам героя! Я тебе устрою подвиг! Бобик зачуханный! Барбос недобитый!

Собачьи производные от своего имени Устинов ненавидел люто. Только в крайней степени раздражения Катя позволяла себе так обзывать приятеля.

— Идеалист хренов, благодетель, гад, урод, — эпитеты не иссякали.

Борька отослал ее с места событий, а сам остался. Зачем спрашивается? Решил погибнуть смертью героя? Дудки! Она этого не допустит. Один пистолет хорошо, а два лучше! В холл второго этажа Катя попала, так же как и ускользнула, н кем не замеченной. Затаившись за обрубком колонны, подпиравшей некогда потолок, она услышала:

— Где Катерина? Говори, сволочь! — Богунский пнул ботинком бесчувственное тело Устинова, выматерился. Видимо, вопрос звучал не первый раз.

Степа изменился. Маска «хорошего парня» оказалась больше не нужной, в истинном же обличье милый женишок мало походил на придуманный персонаж. Тем паче, что Богунский был в бешенстве.

Услышав, как в невдалеке заурчал двигатель автомобиля. Он вообще чуть не сбесился.

— Ну-ка проверьте, что там происходит… — уронил за спину и метнулся к оконному проему; уставился в беспокойстве в окрестное пространство.

Глядя в спину удаляющихся Степиных помощников, Борис облегченно вздохнул. И тот час впал в синюшную бледность. «Увидел меня», — догадалась Катерина, с сожалением пожимая плечами. Она не могла не вернуться.

— Что ж, — Богунский возобновил допрос. — Итак, где Катя?

Борис.

Больше всего Устинов боялся сейчас Катькиной непредсказуемой смелости. Не ушла, вернулась, полезет разбираться. Беда, да и только.

— Уехала Катя, укатила… — он кивнул на окно. Бегство «агеевцев» могло принести пользу.

Степан поморщился. Нечто в таком роде он и представлял. Устинов отвлек внимание, Катерина ускользнула через дырку в полу, кто-то увез ее. Вполне, возможно, что Юлия.

Блондинка была не из тех, кто выпускает из рук деньги. Поэтому предложение довести «игру» до конца Степан, вернее Андрей Розин, воспринял с воодушевлением (сумма-то серьезная) и опаской. Отслужив верой и правдой, не схлопочет ли он пулю в спину? От Юли можно ожидать чего угодно, кроме справедливости. Как же он ее ненавидел! До тошноты, до безумия. Инструкции и контроль. Бесконечные женские тела, которые он должен был по ее указке ублажать и психологические заморочки. Гон длиной в четыре года — операции, тренинги, учеба, учеба, учеба. Юлии требовался универсальный помощник, и, натаскивая Степана, как цирковую обезьяну, она давно перешла грань дозволеного. Степан-Андрей чувствовал себя рабом, вещью, говорящим роботом, инструментом для секса и убийства.