Джон Карр - Капкан для призрака

— Вы догадались, что она фальсифицировала доказательства? Догадались, что она принесла труп в павильончик из домика?

— Да, я догадался.

— Ага! И на допросе несли несусветную ложь, потому что надеялись с помощью лжи защитить эту женщину?

— Да, я лгал.

— Ага! Готов поспорить на что угодно, что ей вы тоже говорили ту же самую ложь, играли друг перед другом комедию и даже друг другу не сказали правду.

— Не сказали. Даже друг другу.

Неожиданно показалось, что Твигг растерялся. Он посмотрел сначала на Бетти, потом опять перевел взгляд на Гарта.

— Почему вы продолжали вести себя так и заходили все дальше и дальше? Вы оба. Это ведь было нелегко, разве не так? Придумать все эти сказочки легко. Но теперь-то вам уже не так легко, когда вы знаете, что такое убийство, и понимаете, что вели себя, как сумасшедшие.

— К сожалению, это тоже правда, — сказал Гарт; тон его голоса изменился. — А теперь еще одно предупреждение, инспектор. Я недооценивал вас. Вы честный человек. Вы неплохой человек. Однако нет на свете ничего хуже вашего или моего тщеславия. И поэтому я еще раз прошу вас не слишком радоваться этой вашей победе.

— Ого! Вы то ли хвалите меня, то ли угрожаете! Теперь, когда мы знаем, что эта женщина преступница…

— А кто говорит, что она преступница?

— Не болтайте ерунду! Мы знаем, что она совершила убийство!

— А кто говорит, что она совершила убийство?

Гарт стоял замерев, словно к чему-то прислушивался. Его голова была повернута к открытой двери у него за спиной.

— Инспектор, — продолжил он, — вы первоклассный полицейский. Вас ничто не может запутать, если требуется установить, каким образом было совершено преступление. Однако вы совершенно упустили из виду мотив преступления. Вы все еще не обнаружили действительной причины, по которой была убита эта женщина.

— Так, значит, я не обнаружил это, да? Она была убита, потому что сестра не смогла больше ее выдержать.

— О нет! Все не так просто. И убийцей был мужчина.

— О боже! Вы хотите меня убедить, что в этих аферах с шантажом, которые проворачивала Глайнис Стакли, была замешана еще одна особа?

— Не совсем так, — сказал Гарт, — хотя связь имеется. Убийцей является мужчина, который уже много лет поддерживает сексуальную связь с Марион Боствик.

— С Марион Боствик? — вскричал Твигг.

— Прислушайтесь! — неожиданно сказал Гарт.

В подвале был кто-то еще, кроме них.

Гарт подошел к Бетти, обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе. Твигг поднял голову.

Звуки, которые они слышали, в первый момент можно было принять за шлепанье крысиных лапок. Это был звук медленных шагов по неровному каменному полу, которые приближались со стороны лестницы в подвал. Шаги ускорились, когда до двери уже оставалось немного. Потом в двери появился вновь пришедший и остановился на пороге.

Его правая рука свисала вдоль туловища, но она сжимала пистолет марки «Эли». Он окинул взглядом всех присутствующих по очереди; глаза у него были раскрыты настолько широко, что были видны белые кружочки вокруг зрачков.

— Я тот мужчина, которого вы разыскиваете, — сказал полковник Селби. — Это я задушил женщину в домике на берегу моря. И никто другой не будет страдать из-за этого.

Он взял пистолет двумя руками, взвел курок, засунул ствол между зубов и во рту повернул его к нёбу. Твигг не успел помешать. Гарт не мог помешать, даже если бы и хотел. Ему хватило времени только на то, чтобы положить руку на шею Бетти и нагнуть ей голову. Поэтому Бетти не видела, что произошло, когда полковник Селби нажал на спусковой крючок.

Где-то далеко в ночи часы пробили один раз, когда инспектор Твигг, Каллингфорд Эббот и Дэвид Гарт входили в приемную Гарта на Харли-стрит, 316.

Гарт сразу же включил все четыре лампы в люстре. Их холодный свет падал на широкий письменный стол, черные кожаные кресла и каминную полку, на которой стояли бронзовые часы, а возле них с одной стороны фотография родителей Гарта в серебряной рамке, а с другой — фотография Бетти Калдер, тоже в серебряной рамочке. Комната была пропитана запахом медикаментов и антисептиков.

— Присаживайтесь, джентльмены, — сказал Гарт. — Я сам выбрал свою профессию. Она приносит сплошные неприятности. Однако сегодня ночью не принесла ни одной.

Он сел за письменный стол. Эббот занял просторное кресло напротив него. Твигг же, слишком взволнованный, принялся ходить взад-вперед, сжав кулак.

— Сексуальная связь, — повторял Твигг, — сексуальная связь! — Он выплевывал эти слова, словно хотел растоптать и полностью стереть их, так как они были слишком бесстыдными для того, чтобы позволить им существовать. Он никак не мог совладать с собой и прекратить повторять их. — Причем с миссис Боствик? Уже с того времени, когда ей было четырнадцать лет?

— Подумаешь! — иронически произнес Эббот, хотя по его моноклю было видно, что он тоже поражен. — Вы можете честно признаться, что у вас не было ни малейших подозрений?

— Сексуальная связь! О боже! Да ведь это же ненормально!

— Ничего подобного. Такие вещи случаются. Впрочем, весьма приятно узнать, что вы, полицейский с двадцатилетним опытом, еще с ними не встречался.

— Не встречался? Ха! Я встречался с этим даже слишком часто. Я начал в дивизионе «К», что означает Ист-Энд. Однако в высшем обществе…

Твигг замолчал. Эббот приподнял брови.

— Высшее общество! Это ненавидимое вами высшее общество!

— Я всего лишь хотел…

— У вас есть один маленький недостаток, милый Твигг. Вы считаете, что эти удивительные человеческие создания либо намного хуже, либо намного лучше, чем в действительности. Проявите чуточку милосердия. Поймите, что это проклятое высшее общество не очень отличается от вас.

— Доктор, — по хмурому лицу Твигга было видно, что он пришел в замешательство, — может быть, вы нам кое-что расскажете, а?

— Основные факты вам уже известны, инспектор. Так что рассказывать тут особенно не о чем.

— Да, основные факты, очевидно, известны, — с некоторой долей язвительности подтвердил Эббот. — Тем не менее остается еще рассказать почти обо всем. И ты прекрасно это знаешь.

— Хорошо, но я надеюсь, что это останется тайной. Полковник Селби мертв. А то письмо, которое я ему дал, никто, кроме него, не читал. Существует ли какая-нибудь причина, по которой об этом должен узнать Винс Боствик?

— Это останется тайной. Если бы полиция имела привычку рассказывать обо всем, что ей известно, многие люди не могли бы спокойно спать по ночам. И все же! Разумно ли это, разве это в интересах мистера Боствика?

— Не знаю. Мне бы очень хотелось это знать.

— Ты слишком молод, Гарт, чтобы помнить историю с наемным убийцей в 1876 году. Трагедия разыгралась только потому, что одна очень красивая молодая женщина не хотела разорвать свою связь с мужчиной, который был достаточно стар, чтобы годиться ей в отцы. В такой же ситуации была, насколько я понимаю, и миссис Боствик. Именно это явилось причиной трагедии.

— Отчасти да. Но только отчасти.

— Значит, есть еще и другие причины? Рассказывай!

Гарт откинулся на спинку кресла. Потом снова наклонился вперед, поставил один локоть на стол и прикрыл глаза рукой.

— Два года назад, — начал он, — мой лучший друг женился на восемнадцатилетней девушке. Эту девушку привез из Индии ее опекун, когда ей было четырнадцать лет, а ему в то время было (по моим подсчетам) около пятидесяти. Эта девушка обладала кое-какими качествами, которые вызывали смутную тревогу. Да и вообще, всю эту, скажем так, семью — полковника Селби, миссис Монтэг и их воспитанницу Марион — нельзя было назвать нормальной. Миссис Монтэг хотя и терпела в доме телефон, но не разрешила, чтобы их имена внесли в список абонентов. Свадьба состоялась в спешке и была плохо организована. Ни полковник Селби, ни миссис Монтэг не приняли участия в церемонии, которая состоялась в Хэмпстедском муниципальном совете.

Что-то здесь было не так. И связано это было с Марион. Мне вовсе не нужно было прибегать к помощи того, что Винс называет моими венскими взглядами, чтобы догадаться, что это имеет отношение к области секса. Намного позже я сказал Винсу, что об этом догадался бы любой опытный практикующий врач.

Хотя Винс очень любил свою жену, было очевидно, что они несчастливы и что она весьма неуравновешенна. Казалось, единственной уликой могли бы быть ее вечные однообразные намеки на то, как сильно ей нравятся «молодые» мужчины, однако это была неправда. Она столько раз в самых неподходящих обстоятельствах вставляла в разговоры замечания о «старых» людях, когда речь заходила о любви и супружестве, что очень скоро мне все стало ясно. Мне пришла в голову мысль…