Эдогава Рампо - Дьявол

Неудивительно, что родители Кокити, умоляя его жениться на Цуруко, разве что на коленях перед сыном не стояли. И так ли уж невероятно, что безумно влюбленный молодой человек, оказавшись в подобной ситуации, настолько яростно возненавидел свою нареченную, что решился на убийство?

Таков был ход рассуждений прокурора и полицейских.

Есть мотивы, есть вещественные улики, и нет алиби. Всем казалось, что Кокити уже не оправдаться.

И только супруги Ооя, родители подозреваемого, да еще один человек автор детективных романов и друг бедолаги Сёити Тономура — не сомневались в невиновности Кокити.

Все это время одна мысль не оставляла Тономуру в покое. Мысль совершенно невероятная. Толчком к ней послужила найденная вблизи места преступления за пять дней до убийства соломенная кукла ростом с человека. Тономура тогда рассказывал об этой находке прокурору Куниэде, но тот только высмеял писателя. Если бы не дружба с Кокити, Тономура и думать бы забыл об этом чучеле, но сейчас Кокити нуждался в его помощи. Вот он и решился на самостоятельное расследование. Причем отправной точкой в нем должно было стать именно соломенное чучело.

Как, однако, начать расследование? С чего? Неопытный Тономура ощутил некоторую растерянность, но решил, что для начала надо, пожалуй, съездить в город N. и самому встретиться с Юкико Кинугавой.

Прежде всего следовало найти объяснение странному противоречию: Кокити утверждал, причем настойчиво, что в ночь убийства был у Юкико, сама же она в беседе с полицейскими определенно этот факт отрицала.

Итак, на другой же день после ареста Кокити, утром, Тономура сел в автобус и направился в город N.

До тех пор он с Юкико не встречался и практически ничего о ней не знал — Кокити о ней никогда не рассказывал даже родителям, прочим же и подавно. Во время допроса впервые он назвал ее имя и местожительство.

Прибыв в N., Тономура сразу же пошел к Юкико. Ее дом находился рядом со станцией, в окружении каких-то мастерских, — закопченный двухэтажный барак, где она снимала комнату.

У порога его встретила хозяйка — старуха лет шестидесяти.

— Я хотел бы увидеть Юкико Кинугаву, — сказал Тономура.

Старуха, приставив ладонь к уху, стала допытываться:

— А вы сами-то кто будете? — И почти вплотную придвинула к гостю лицо.

Тономура отметил, что со слухом и со зрением у старухи совсем плохо.

— На втором этаже у вас снимает комнату Юкико Кинугава. Я хочу увидеться с ней. Зовут меня Тономура, — прямо в ухо прокричал Сёити.

Видимо, его услышали и наверху, потому что вдруг из окна выглянуло молодое лицо.

— Поднимитесь сюда, пожалуйста.

Без сомнения, это была сама Кинугава.

По ветхой лестнице Тономура поднялся на второй этаж, где располагались две комнатки. В одной из них — побольше, аккуратно прибранной — и жила Юкико.

— Простите за внезапное вторжение. Я друг Кокити Оои, моя фамилия Тономура.

Юкико вежливо поклонилась, назвала свое имя и опустила глаза. Ее облик совершенно не совпадал с тем, который нарисовал в своем воображении Сёити. Ему почему-то казалось, что возлюбленная Кокити непременно должна быть хороша собой. Но перед ним с отсутствующим видом сидела отнюдь не красавица, скорее вульгарная женщина. Стрижка на европейский лад неаккуратна, и челка почти закрывает глаза, лицо чересчур набелено, а губы ярко накрашены, вдобавок щеку «украшал» большой пластырь, — видимо, у Юкико болели зубы. Тономура даже усомнился в том, что Кокити мог полюбить такую женщину.

Тем не менее, изложив факты, связанные с задержанием Оои, он спросил, не навещал ли Кокити ее в тот вечер. В ответ, — до чего ж жестокосердна эта женщина! — не высказав ни малейшего сострадания по поводу злоключений Оои, она сказала лишь, что в тот день он к ней не заходил.

Странное чувство овладело Тономурой во время этого разговора. Временами ему казалось, что эта женщина не человек, — так бесчувственна она была, такое зловещее впечатление производила.

— Что ж вы думаете об этом происшествии? Неужели вы действительно полагаете, что Ооя способен убить человека? — раздраженно и с укоризной спросил Тономура, на что последовал опять-таки невозмутимый ответ:

— Не уверена, что он способен на это, но…

Было совершенно непонятно, то ли она робеет и старается скрыть смущение, то ли она просто бессердечное существо, то ли ее поведение обусловлено тем, что она сама подстрекала Оою на убийство Цуруко, а теперь испугалась. Сомневаться не приходится лишь в одном: сейчас она действительно напугана. Всякий раз, когда совсем рядом, прямо под окном, проносились поезда и раздавался гудок паровоза, она испуганно вздрагивала.

Эту комнатку на втором этаже Юкико занимала одна. Вся обстановка в ней говорила о том, что ее хозяйка совсем простая девушка.

— Где вы работаете? — спросил Тономура.

— Я… раньше работала секретаршей, а теперь… теперь нигде, — запинаясь ответила женщина.

Тономура пытался разговорить ее, заставить сказать хоть что-то по существу, но она упорно отмалчивалась. На вопросы отвечала односложно, не подымала глаз. Так и не добившись толку, Тономура собрался уходить. Попрощался и направился к лестнице. Юкико даже не привстала с места, только едва заметно поклонилась.

У порога его поджидала старая хозяйка. Тономура на всякий случай решил порасспросить и ее. Наклонившись к самому уху, он громко спросил:

— Три дня назад в гости к Кинугава-сан не приходил мужчина моих лет?

Спрашивать пришлось несколько раз, хотя это было и нелегко, потому что Юкико на втором этаже наверняка слышит его.

Наконец старуха ответила:

— Ой, и не знаю, что сказать…

Далее она поведала, что живет одна, комнату наверху сдала Юкико, ходить ей тяжело, и она редко выбирается из дома, бывает, и появится кто-то чужой, да гости, что приходят к Юкико, сами поднимаются на второй этаж, а ночью, если уходят совсем поздно, дверь закрывает Юкико. То есть о гостях Юкико она может и не знать.

Тономура покинул дом, испытывая досаду. Погруженный в невеселые мысли, он брел, глядя себе под ноги, как вдруг услышал:

— И ты тут?

Подняв голову, Тономура увидел полицейского из участка N., во время следствия писатель часто встречал его.

Эта встреча отнюдь не обрадовала Тономуру, но лгать было ни к чему, и он откровенно сказал, что ездил сюда поговорить с Юкико.

— Так, значит, она дома? Отлично. Видишь ли, мы решили вызвать ее на допрос, вот я и тороплюсь к ней. Ну, пока. — И полицейский побежал к дому Кинугавы.

Фигура полицейского скрылась за дверью, но Тономура продолжал стоять на том же месте. Его распирало от любопытства: интересно, какое будет лицо у Юкико, когда она выйдет из дома в сопровождении полицейского?

Наконец послышался скрип отворяемой двери. Появился полицейский, но один, без Юкико.

Застав Тономуру на прежнем месте, полицейский сказал с раздражением:

— Что ты мне тут наговорил? Нет ее дома.

— Как это — нет?! — От такого поворота дел Тономура совершенно опешил. — Не может быть! Да я только что с ней разговаривал! Не могла она уйти за это время. Ты в самом деле не застал ее?

— Не нашел. Пытался у бабки узнать что-нибудь, да бесполезно. На втором этаже обыскал все — пусто. Может быть, через черный ход вышла?

— Понятия не имею… Сразу за домом — территория железнодорожной станции. Давай-ка еще раз поищем вместе. Не могла она уйти!

Оба вернулись в дом, обыскали его, порасспросили хозяйку — Юкико Кинугавы нигде не было, растворилась, словно туман.

Куда же она подевалась?

Только что полицейский разговаривал со старухой у лестницы. Следовательно, через парадный ход Юкико не могла уйти незамеченной. А чуть раньше старуха провожала Тономуру. Как бы плохо ни было у нее со зрением и слухом, она не могла не заметить Юкико, если б та спускалась по лестнице, чтобы выйти из дома.

Проверили на всякий случай обувь у входа — все сандалии, и старухи, и Юкико, были на месте. Значит, можно не сомневаться: из дома Юкико не выходила. Однако найти ее — а заглянули во все уголки — тоже не удалось.

— Может быть, вылезла в окно на крышу? — предположил полицейский, рассматривая окно.

— То есть сбежала? Значит, все-таки у нее были основания убегать? — удивленно протянул Тономура.

— Если она соучастница преступления, то, услышав мой голос, вполне могла бы и сбежать. И все же… — Полицейский продолжал внимательно изучать окно и крышу. — По крыше вряд ли ей это удалось бы. А внизу, сразу под окном, железнодорожные пути, там постоянно люди.

Внизу и в самом деле на одном из путей рабочие возились с рельсами, махали ломиками, лопатами.

— Эй, послушайте! — крикнул им полицейский. — На пути из окна никто не выпрыгивал?

Рабочие удивленно посмотрели вверх и ответили, что ничего подобного не заметили.