Артур Дойль - Долина страха

Единственный доступ к дому — через подземный мост. Цепи моста давно заржавели и распаялись, но последние обитатели усадьбы привели их в порядок настолько, что мост теперь снова поднимали каждую ночь и опускали каждое утро. Таким образом, после того, как возобновился этот старый феодальный обычай, усадьба еженощно превращалась в остров — факт, который имел прямое отношение к тайне, привлекшей вскоре внимание всей Англии.

Дом оставался незанятым долго; когда Дугласы приобрели его, он уже превратился в живописную развалину. Семья состояла из двух лиц: Джона Дугласа и его жены. Дуглас, судя по описаниям, был человеком около пятидесяти, худощавым, с юношеской выправкой, лицо у него было мужественное, с сильной нижней челюстью, глаза серые, пронизывающие, седые усы. Он был со всеми весел и приветлив, но что-то в его манере держаться оставляло впечатление, будто в свое время ему приходилось вращаться даже в более низких кругах, нежели деревенское общество Сассекса. Хотя соседи побогаче относились к нему с известного рода сдержанным любопытством. Дуглас приобрел вскоре большую популярность среди крестьян. Он входил во все их интересы, посещал все их незатейливые концерты, в которых и сам нередко исполнял вокальные номера, обладая очень недурным тенором. У него было достаточно золота; говорили, что Дуглас добыл его на калифорнийских приисках. Впрочем, это было ясно из его собственных рассказов о жизни, проведенной им с женой в Америке. Хорошее отношение к нему укрепилось еще и благодаря его репутации отчаянного храбреца. Очень неважный наездник, Дуглас тем не менее появлялся всюду верхом. Он не раз падал с лошади и жестоко расшибался, но продолжал стоять на своем и не расставался с седлом. Во время пожара в викариате Дуглас изумил всех бесстрашием, с каким он бросился в горящий дом спасать имущество викария — после того, как местная пожарная команда сочла это уже невозможным. Всем этим Джон Дуглас за пять лет пребывания в усадьбе завоевал себе прочные симпатии в Бирлстоне.

Жена его тоже была популярна среди своих новых знакомых, хотя англичане, к тому же провинциалы, неохотно вступают в дружбу с чужеземцами, которых некому представить при знакомстве. Миссис Дуглас вела довольно замкнутый образ жизни и казалась всецело поглощенной заботами о муже и хозяйстве. Было известно, что она англичанка и познакомилась с Дугласом в Лондоне, когда он овдовел. Это была красивая женщина, высокая, стройная, смуглая, лет на двадцать моложе своего супруга — разница, которая, очевидно, никак не отражалась на их семейном счастье. Однако наиболее близкие знакомые замечали, что между супругами не существовало взаимного доверия, по-видимому, после того, как жена начала догадываться о прошлом мужа. Кроме того, у миссис Дуглас можно было заметить нервное напряжение, когда супруг возвращался домой слишком поздно. В глухой провинции, где сплетники не переводятся, эта слабость усадьбы не могла остаться незамеченной, и сплетни о ней разрослись до невероятных размеров. А когда совершилось преступление, они приобрели особый смысл.

Имелось еще одно лицо, пребывание которого под кровлей Дугласов совпало с моментом преступления и которое поэтому должно быть представлено читателям. Это — Сесиль Баркер из Хейлз Ледж Хэмпстеда. Его плотную фигуру часто можно было встретить на главной улице Бирлстона, ибо он был желанным гостем в усадьбе. Считали, что он один знал таинственное прошлое мистера Дугласа. Сам Баркер был несомненно англичанином; из его слов узнали, что впервые он познакомился с Дугласом в Америке и пережил вместе с ним трудные времена. Баркер казался человеком очень обеспеченным. Он был моложе Дугласа, лет сорока пяти, стройный, широкогрудый, с гладко выбритым лицом профессионального борца, с густыми черными бровями и глазами, которые могли даже без помощи сильных рук проложить путь через враждебную толпу. Он не интересовался ни верховой ездой, ни охотой, а проводил время в прогулках с трубкой во рту или же в поездках по окрестности с Дугласом или его женой. «Добрый, щедрый джентельмен, — отзывался о нем Эймс, бирлстонский дворецкий, — но клянусь честью, я не хотел бы быть человеком, вздумавшим ему перечить». Баркер был в очень близких отношениях с Дугласом и весьма дружен с его женой; дружба, которая причиняла огорчение самому Дугласу настолько, что даже прислуга замечала его недовольство. Это приблизительно все, что можно сказать о Баркере, оказавшимся в семье Дугласов, когда произошла катастрофа. Что же касается других обитателей старого замка то достаточно из всей многочисленной челяди упомянуть о почтенном, услужливом Эймсе и миссис Аллен, веселой и приветливой особе, помогавшей миссис Дуглас в ее заботах по хозяйству. Остальные шесть слуг не имели никакого отношения к происшествию в ночь на шестое января.

Было без четверти двенадцать, когда первое известие о нем достигло маленького местного полицейского поста, находившегося под началом сержанта Уильсона из Сассекской бригады. Мистер Баркер, страшно взволнованный, ломился в дверь и резко дергал колокольчик. В усадьбе разыгралась ужасная трагедия: мистера Дугласа нашли убитым. Баркер пробормотал это не переводя дыхания и затем помчался обратно в усадьбу, куда вскоре явился вслед за ним полицейский сержант. Сержант прибыл на место преступления чуть позже полуночи, успев предупредить местные власти о том, что произошло нечто весьма серьезное.

Достигнув усадьбы, сержант нашел подъемный мост опущенным, а окна освещенными. Слуги с бледными лицами толпились в передней, в дверях стоял насмерть перепуганный дворецкий и в отчаянии ломал руки. Только Сесиль Баркер, казалось владел собой. Он открыл входную дверь и предложил сержанту следовать за ним.

В это время прибыл доктор Вуд, постоянный житель Бирлстона и практикующий врач. Трое мужчин вошли в роковую залу. Дворецкий, объятый, ужасом последовал за ними, притворив за собой дверь, чтобы скрыть жуткое зрелище от служанок.

Мертвый Дуглас лежал распростертый на спине. Поверх ночного белья на нем был надет розовый халат, на босых ногах — ковровые туфли. Доктор стал на колени, взял со стола ручную лампу. Одного взгляда на жертву было достаточно, чтобы увидеть: присутствие его излишне…

Убитый был страшно обезображен. Поперек его груди лежало странное оружие — охотничье ружье со стволами, спиленными на фут от курков. Было ясно, что выстрел произвели с очень близкого расстояния и что весь заряд, разнесший голову почти в куски, попал прямо в лицо. Курки были связаны проволокой, по-видимому, для того, чтобы сделать выстрел более сокрушительным.

Полисмен был расстроен и смущен мыслью об ответственности, которая на него легла.

— Мы ничего не будем трогать до прибытия моего начальства, — произнес он вполголоса, уставясь на труп.

— Ничего и не было тронуто, — сказал Сессиль Баркер. — Я отвечаю за это. Все осталось в том виде, в каком застал я.

— Как же все это случилось? — Сержант вытащил записную книжку.

— Было ровно половина двенадцатого. Я еще не раздевался и сидел у камина в своей спальне, как вдруг услышал выстрел, не громкий, а как бы чем-то заглушенный. Я бросился вниз. Думаю, прошло не более тридцати секунд, как я был уже в комнате Дугласа.

— Дверь была открыта?

— Да, открыта. Бедняга Дуглас лежал так, как вы его сейчас видите. На столе горел ночник. Несколько минут спустя я зажег лампу.

— Вы никого не видели?

— Нет. Я услышал, как миссис Дуглас спускалась по лестнице за мной, и бросился к ней, чтобы отвлечь ее от этого ужасного зрелища. Миссис Аллен, экономка, пришла и увела ее. Затем пришел Эймс, и я вернулся с ним опять сюда.

— Но я слышал из верных источников, что мост в усадьбе поднимается на всю ночь?

— Да он и в эту ночь был поднят, пока я его не опустил.

— Тогда каким же образом убийца мог скрыться? Вот в чем вопрос. Мистер Дуглас, вероятно, сам покончил с собой.

— Я тоже сначала так думал. Но посмотрите. — Баркер отдернул занавеску: окно оказалось раскрытым настежь. — А вот еще! — Он наклонил лампу и осветил на деревянном косяке окна кровавое пятно, похожее на след сапога. — Кто-то становился сюда, когда вылезал.

— Вы думаете, что он пробрался через ров?

— Непременно.

— Таким образом, если вы очутились в комнате через полминуты после убийства, то он должен в это время находиться в воде.

— Я в этом не сомневаюсь. Я благодарил бы небо, если бы догадался сразу подбежать к окну. Но, как вы видите, его прикрывала занавеска, и мне вовсе не пришло в голову поднять ее. Потом я услышал шаги миссис Дуглас; я не мог допустить, чтобы она вошла сюда. Это было бы слишком ужасно.

— В достаточной мере! — сказал доктор, рассматривая раздробленную голову и ужасные следы вокруг. — Я никогда не видывал подобных ран, разве только после крушения поезда в Бирлстоне.