Артур Дойл - Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник)

– Этот бедный джентльмен сильно ранен? – спросила она.

– Он умер, – зашумели в толпе.

– Нет-нет, жив еще, – послышался чей-то голос, – но до больницы не дотянет.

– Какой храбрый! – сказала одна из женщин. – Если бы не он, они бы точно у леди отняли кошелек и часы. Это банда, они специально все подстроили! Ах, смотрите, он дышит!

– Нельзя же его на улице оставлять. Можно его занести в дом, мадам?

– Конечно. Перенесите его в гостиную, там удобный диван. Сюда, пожалуйста!

Холмса бережно подняли и внесли в гостиную Брайени-Лодж, я за всем происходящим наблюдал со своего места у окна. В гостиной горел свет, но шторы не были закрыты, поэтому мне было отлично видно, что происходит внутри. Не знаю, что тогда творилось в душе Холмса, который лежал на диване с видом умирающего, но я еще никогда не испытывал более сильного угрызения совести, чем в ту минуту, когда видел эту прекрасную женщину, в заговоре против которой участвовал, и то, с каким неподдельным волнением и участием она склонилась над раненым. Но все же не выполнить указания Холмса было бы настоящим предательством по отношению к нему. Скрепя сердце я достал из-под ольстера{18} дымовую шашку. В конце концов, мы же не собираемся причинять ей вреда. Наоборот, мы хотим помешать причинить вред другому.

Холмс сел на диване и замахал руками, как человек, которому не хватает воздуха. Как только служанка бросилась открывать окно, я увидел, что он условным сигналом поднял руку. Забросив в дом шашку, я крикнул: «Пожар!» Тут же собравшаяся разношерстная толпа – люди приличного вида и оборванцы, джентльмены, конюхи, служанки – подхватила крик, тревожные возгласы «Пожар! Пожар!» уже слышались со всех сторон. Дым густыми клубами начал заполнять комнату и повалил из открытого окна. Я успел заметить, что по комнате заметались фигуры, и услышал голос Холмса, который призывал всех успокоиться, поскольку тревога была ложной.

Пробившись сквозь толпу, я направился к углу улицы. Через десять минут я облегченно вздохнул, когда ко мне подошел Холмс и мы торопливым шагом направились прочь от места заварухи. Мой друг шел молча, пока мы не свернули на какую-то тихую улочку, выходящую на Эджвеар-роуд.

– Благодарю вас, доктор, вы все выполнили точно. Все в порядке, – заговорил он.

– Фотография у вас?

– Я знаю, где она.

– Как же вы это узнали?

– Как я и говорил. Она сама показала мне.

– Простите, но я до сих пор ничего не понимаю.

– Не буду вас томить, – весело рассмеялся он. – Все очень просто. Вы, конечно, догадались, что все эти люди на улице были подставными. Я их нанял.

– Это я понял.

– Когда началась свалка, у меня в руке был зажат небольшой сосуд с красной краской. Я бросился вперед, упал, хлопнул себя рукой по голове и превратился в раненого. Это старый трюк.

– Это я тоже понял.

– Потом меня внесли в дом. Ей пришлось разрешить это сделать. Разве могла она поступить иначе? Как я и ожидал, меня отнесли в гостиную. Фотография могла быть спрятана либо в гостиной, либо в спальне, и мне предстояло выяснить, где именно. Меня положили на диван, потом я сделал вид, что мне не хватает воздуха, им пришлось открыть окно, и вы получили возможность выполнить мои указания.

– И как вам это помогло?

– О, если бы не вы, все мои старания оказались бы напрасными. Когда в доме пожар, женщина инстинктивно бросается спасать то, что для нее дороже всего. Это непреодолимый импульс, и я не раз использовал его в своих целях. Например, в Дарлингтоне{19} в скандале с подделкой или в нашумевшем деле в замке Арнсворт. Замужняя женщина мчится к ребенку, незамужняя хватает шкатулку с драгоценностями. Я понимал, что для нашей леди в доме не было ничего дороже фотографии, которую мы взялись найти. Она должна была броситься спасать именно ее. Спектакль с пожаром был разыгран идеально. Дым, крики, тут любой заволновался бы, даже человек со стальными нервами. И она повела себя так, как я и рассчитывал. Фотография находится в небольшом тайнике за сдвигающейся панелью, сразу над шнурком с колокольчиком для вызова слуг, с правой стороны камина. Я даже успел увидеть ее уголок, когда она доставала ее из тайника. Потом я крикнул, что тревога ложная, она положила фотографию на место, посмотрела на дымовую шашку и выбежала из комнаты. Больше я ее не видел. Я встал, извинился за доставленные хлопоты и ушел. Я хотел было взять фотографию сразу, но тут в комнату вошел ее кучер и так подозрительно на меня посмотрел, что я решил с этим повременить. Любые необдуманные действия могут погубить все дело.

– И что теперь? – спросил я.

– Дело почти закончено. Завтра мы с королем и с вами, если вы захотите присоединиться к нам, нанесем еще один визит в этот дом. Дожидаться леди нас посадят в гостиной, но, скорее всего, когда она выйдет, ни нас, ни фотографии там уже не будет. Его Величеству, возможно, будет приятно извлечь фотографию из тайника собственными руками.

– В какое время вы собираетесь туда прийти?

– В восемь утра. Вряд ли она встает так рано, поэтому у нас будет достаточно времени. Хотя, конечно, нельзя забывать, что эта свадьба могла полностью изменить образ ее жизни и привычки, поэтому действовать нужно быстро. Надо как можно скорее телеграфировать королю.

За разговором мы не заметили, как добрались до Бейкер-стрит. Стоя у двери, Холмс в поисках ключа начал шарить рукой по карманам, как вдруг у нас за спиной кто-то произнес:

– Добрый вечер, мистер Шерлок Холмс!

Мы разом обернулись. В ту секунду на улице было несколько человек, но слова эти, скорее всего, произнес невысокий молодой человек в ольстере, который, не оборачиваясь, торопливо пошел дальше.

– Хм, знакомый голос, – произнес Холмс, вглядываясь в тускло освещенную улицу. – Черт возьми, кто бы это мог быть?

Той ночью я спал на Бейкер-стрит. Утром, когда мы сидели за кофе с гренками, в комнату ворвался король Богемии. Он схватил Холмса за плечи и, пристально всматриваясь ему в глаза, воскликнул:

– Вы ее раздобыли?

– Пока нет.

– Но надежда есть?

– Да, надежда есть.

– Так идемте же! Я сгораю от нетерпения.

– Сперва нужно найти кеб.

– В нашем распоряжении мой экипаж.

– Что ж, это упрощает дело.

Мы спустились и, не теряя времени, снова направились к Брайени-Лодж.

– Ирен Адлер вышла замуж, – заметил Холмс.

– Как вышла замуж? Когда?

– Вчера.

– Но за кого?

– За английского адвоката по фамилии Нортон.

– Но она не любит его?

– Надеюсь, что все же любит.

– Почему же вы так на это надеетесь?

– Потому что это может гарантировать Вашему Величеству спокойствие в будущем. Если леди любит своего мужа, следовательно, она не может любить Ваше Величество. Если она не любит Ваше Величество, то я не вижу причин, по которым она хотела бы помешать вашим планам.

– Действительно. Но все же… Эх! Как бы мне хотелось, чтобы она была мне ровней! Какая бы из нее вышла королева! – Он замолчал и больше не проронил ни слова до тех пор, пока мы не приехали на Серпентайн-авеню.

Дверь Брайени-Лодж была открыта. На пороге стояла пожилая женщина. Пока мы выходили из экипажа, она наблюдала за нами с какой-то ехидцей в глазах.

– Надо полагать, мистер Шерлок Холмс? – спросила она.

– Да, я – мистер Холмс, – недоуменно ответил мой друг, вопросительно глядя на нее.

– Хозяйка предупредила меня, что вы можете нанести нам визит. Сегодня утром она с мужем уехала на континент. Их поезд ушел в четверть шестого с Чаринг-кросского вокзала.

– Что? – От досады и удивления мой друг даже отступил на шаг и побледнел как полотно. – Вы имеете в виду, что она покинула Англию?

– Да, и не собирается возвращаться.

– А как же бумаги? – осипшим голосом воскликнул король. – Все пропало!

– Посмотрим! – Холмс бросился мимо служанки в дом и прямиком направился в гостиную. Мы с королем последовали за ним. Мебель в комнате была вся передвинута, полки сняты со стен, ящики выдвинуты, словно леди второпях рылась в них перед тем, как покинуть дом. Холмс бросился к камину, сорвал небольшую панель со стены рядом с шнурком звонка, сунул в открывшийся тайник руку и извлек оттуда фотографию и письмо. На фотографии была запечатлена Ирен Адлер в вечернем платье. Письмо было подписано: «Шерлоку Холмсу, эсквайру». Мой друг вскрыл конверт, и мы втроем принялись читать письмо, датированное минувшей ночью, было указано и время: полночь. Вот что в нем говорилось:

«Дорогой мистер Шерлок Холмс!

Вы все проделали прекрасно. Вам удалось меня провести. Я ни о чем не догадывалась до тех пор, пока не подняли тревогу о пожаре. Но потом, поняв, что я себя выдала, я начала думать. Несколько месяцев назад меня предупредили, что мы с Вами можем встретиться, и дали Ваш адрес. Мне сказали, что, если король решит нанять частного сыщика, он непременно обратится именно к Вам. И все же Вам удалось заставить меня открыть то, что Вы хотели узнать. Даже после того, как я заподозрила неладное, мне было трудно поверить, что тем милым добрым священником были Вы. Но, знаете, я ведь сама актриса. Носить мужской костюм я привыкла. Я часто пользуюсь той свободой, которую он дает. Послав кучера Джона следить за Вами, я побежала наверх, переоделась в прогулочную одежду, как я ее называю, и спустилась как раз тогда, когда Вы вышли из дома.