Росс Макдональд - Так они погибают

Подвесная груша продолжала ритмично стучать под симфонию запахов: трам-там-там, трам-ти-там, трам-там-ти-там. Я пошел дальше, к двери с ручкой в виде перекладины и надписью «ВЫХОД», и удары стали доноситься громче. Дверь открыла путь в заднюю часть здания. Темнокожий юноша тренировался на груше, подвешенной в углу стены. Негритянка наблюдала за ним с другой стороны прохода, положив руки на кромку разделяющего заборчика. Ее огромные черные глаза поглотили остальную часть ее лица и, казалось, были готовы поглотить еще и юношу.

— Кто командует этим заведением?

Парень продолжал стучать по груше левой, повернувшись спиной ко мне и к женщине. Затем переключился на правую, не нарушая ритма ударов. Солнце освещало его блестевшую от пота обнаженную спину.

Парень явно был «полутяж», хотя на вид ему было не больше восемнадцати лет, несмотря на его штаны цвета хаки. У негритянки был такой нетерпеливый взгляд, как будто она больше не могла ждать.

Через некоторое время она окликнула его:

— Джентльмен что-то спросил, Симми! — В ее представлении все джентльмены — белые, все белые — джентльмены.

Он тяжело опустил руки в перчатках и медленно повернулся. На груди и животе отчетливо, как на лепной металлической скульптуре, выделялись упругие мускулы. Он пытался восстановить дыхание, прерывисто втягивая воздух широкими ноздрями.

— Вы обращаетесь ко мне? — спросил боксер.

— Интересуюсь, кто командует этим заведением?

— Я тут сторож. Вам что-нибудь нужно?

— Хотел бы поговорить с хозяином. Он здесь?

— Сегодня его нет. Мистер Тарантайн выехал из города.

— А мистер Спид? Разве Герман Спид больше не хозяин здесь?

— Нет, он больше не хозяин. С начала года здесь руководит мистер Тарантайн. Тот был раньше.

— Что случилось с Германом? — Удивление в моем голосе звучало совсем убедительно. — Он уехал из города?

— Да-а. Мистер Спид уехал из города. — Парень не тратил лишних слов.

— В него стреляли, — сказала женщина. — Кто-то продырявил ему кишки. Это подорвало его здоровье. Такой ужас! К тому же, он был отличный здоровый мужик.

Замолчи, Виолета, — сказал юноша. — Ты ничего не знаешь об этом.

Замолчи сам! — отпарировала она.

— Кто в него стрелял? — спросил я.

— Никто не знает. Может, знает он сам, но он не сообщил об этом полиции. Крепко держал язык за зубами.

— Я сказал, замолчи! — повторил юноша. — Ты попусту отнимаешь у джентльмена время.

— Где Тарантайн? — спросил я.

— Этого тоже никто не знает, — пояснила словоохотливая Виолета. — На прошлой неделе он уехал из города, и с тех пор его никто не видел. Похоже, они оставили тут молодого Симми давать представления в одиночку. — Она засмеялась гортанным смехом. — Думаю, если вы поговорите с миссис Тарантайн, она что-то сможет сказать вам. Она живет недалеко, в нескольких кварталах отсюда.

Юноша прыгнул к забору, но женщина уже отскочила за пределы досягаемости.

— Оставайся на своей стороне, Симми, я предупредила тебя заранее. Трим — у себя в комнате.

— Ты пытаешься втянуть меня в неприятность, стараешься это сделать всю зиму. Разве это не так? Уходи с глаз долой и не возникай больше.

Она презрительно качнула своим крепким телом и исчезла за углом. Квадраты из искривленных панелей, собранные вплотную друг к другу, походили на миниатюрные десятифутовые товарные вагоны и стояли в ряд, оставляя ровные проходы. В некоторых оконцах этого ряда видны были лица негров, и через некоторое время в одном из них появилось и лицо Виолеты.

К тому времени юноша разговорился. Мне удалось преодолеть его сдержанность, похвалив его мускулы и поинтересовавшись результатами его боев. Он сказал, что победил местных любителей и готовится к первой профессиональной встрече. К несчастью, с тех пор как начался его спортивный рост, бои в Пасифик Пойнт не проводились. Мистер Тарантайн собирался подключить его в ближайшие недели к одной из команд в Сан-Диего. Я высказал предположение, что Тарантайн был для него неплохим приятелем, и он согласился.

— Я слышал, что он женился на красавице.

— Мистер Тарантайн не женат.

— Мне показалось, что Виолета упомянула миссис Тарантайн.

— Это его мать. Виолета ничего не знает, — он метнул злой взгляд через забор в сторону женщины в оконце.

— Что она думает о неприятности, в которую попал сын?

— Никакой неприятности нет, — ответил юноша. — Мистер Тарантайн — ловкий человек. Он не попадает в неприятности.

— Я слышал, что у него возникли какие-то проблемы со сборами от китайского бильярда.

— Это ерунда. Он больше не получает деньги от игровых автоматов в китайский бильярд. Он это делал в прошлом году, при Спиде. Сэр, вы — полицейский? — Его лицо стало суровым и непроницаемым, он нахмурился.

— Я открываю заведение на южной стороне. Мне надо установить там машину.

— Посмотрите в телефонном справочнике, сэр. Под рубрикой «Прочие».

Я поблагодарил его. Он вернулся к груше. Звук ударов доносился, пока я не удалился за пределы слышимости. Через некоторое время он превратится в дерущийся автомат, которого будут нанимать за двадцать — двадцать пять долларов, чтобы делать на нем свой бизнес. Если он действительно стоящий боксер, он сможет продержаться лет десять и спать не с такими черными женщинами, как Виолета, на завтрак поглощать толстые сочные шашлыки, сорить деньгами. Потом опять окажется на углу улицы, в гетто. А о спортивном прошлом ему будут напоминать только последствия сотрясения мозга.

Я остановился, чтобы залить бензин на заправочной станции недалеко от арены, и стал искать фамилию Тарантайн в телефонном справочнике, который находился рядом с платным телефоном. Там была всего одна такая фамилия — миссис Сильвия Тарантайн, 1401, улица Саиедрес. Я набрал номер, но никто не ответил.

Улица Санедрес оказалась той самой, на которой находился я. Она пересекала город через центр негритянского и мексиканского района. Улица обветшавших коттеджей и переполненных лачуг, вперемежку с винными магазинами и ломбардами, барами-бильярдными и низкопробными харчевнями, палатками перед магазинами. По мере того как улица приближалась к холмам на другой стороне парка для танцев, она улучшала свой вид, обставлялась более комфортабельными коттеджами. Приусадебные дворики были просторнее, и в них играли белые дети.

Дом, который я искал, находился на углу, у подножия склона. Это был одноэтажный сборный коттедж с плоской крышей, почти целиком закрытый разросшимися лавровым деревом и кипарисом. Застекленная парадная дверь вела в тускло освещенный холл. Я постучал в дверь, но мне никто не ответил, в холле было тихо.

Возле дома, под брезентовым навесом, стоял английский гоночный мотоцикл, почти новый. Перегнувшись через перила крыльца, чтобы посмотреть на него, я заметил женщину, которая у соседней двери развешивала выстиранные простыни. Она вынула изо рта пару прищепок и крикнула:

— Вы кого-то ищете?

— Миссис Тарантайн, — ответил я. — Она ведь здесь живет?

— Это точно, только в данный момент ее нет дома. Она поехала проведать сына в больнице.

— Он заболел?

— На него напали вчера вечером на пристани. Страшно избили. Доктор сказал, что ему проломили череп. — Она освободилась от простынь, которые держала в руках, и откинула седые растрепанные волосы со лба.

— Что Тарантайн делал на пристани ночью?

— Он живет там. Я думала, вы его знаете.

Я сказал, что не знаю.

— Ну, что же, подождите, если можете, она скоро вернется. Посетителям не разрешают задерживаться после четырех часов.

— Попробую застать ее в больнице, спасибо. — Мои часы показывали без четверти четыре.

Без пяти четыре я вернулся на то место, откуда начал. Медсестра в справочном отделе сказала мне, что мистер Тарантайн находится в палате 204, вверх по лестнице и в конец коридора направо, и предупредила, что в моем распоряжении только одна минута.

Дверь 204-й палаты оказалась открытой. Крупная пожилая женщина в черном платье в красный горошек стояла в палате спиной ко мне и загораживала собою лежавшего на кровати. Она говорила с сильным итальянским акцентом:

— Нет, ты не должен, Марио. Оставайся в постели, как велит доктор. Ему виднее.

Ей ответил ворчливый мужской бас:

— К черту доктора. — Говоривший нелепо шепелявил.

— Сквернословь при своей старой матери, если тебе так хочется, но сейчас оставайся в кровати, Марио. Обещай мне.

— Сегодня буду лежать в постели, — сказал мужчина. — Насчет завтра не обещаю.

— Ладно, завтра мы посмотрим, что скажет доктор. — Женщина наклонилась над кроватью, и раздался громкий чмокающий звук. — Будь здоров, сын мой. Завтра увидимся.