Рекс Стаут - Второе признание (сборник)

– В этом районе?

– Да, между этим местом и Уайт-Плейнс.

– Сол должен быть на машине?

– Да.

– Тогда лучше всего встретиться в «Крытой веранде» в Скарсдейле.

– Хорошо, так ему и передай. Потом позвони Фрицу. Скажи, что мы еще задерживаемся. Узнай, как у него дела. Это все.

Я вылез. Мне страшно хотелось понять, что же происходит. И я решил прояснить ситуацию, даже рискуя навлечь на себя гнев Вульфа. Сунув голову в автомобиль, я спросил:

– А что насчет ужина? Фриц непременно об этом спросит.

– Скажи, что на ужин мы не приедем. Я с этим уже смирился. Желание добиться поставленной цели достаточно велико, чтобы удержать меня от возвращения домой. Однако я не уверен, что найду в себе силы снова выйти на улицу, если окажусь в своем особняке.

Похоже, Вульф разбирался в себе ничуть не хуже, чем я. Я зашел в аптеку и проследовал к телефонной будке.

Сперва я позвонил Фрицу. Поначалу он решил, что я его разыгрываю, но потом понял: я не шучу. И тут же заподозрил, что стряслась какая-то страшная беда и я хочу это от него скрыть. Он просто отказывался поверить, что Вульф, находясь на свободе в добром здравии и ясном уме, добровольно отказался вернуться домой на ужин. Некоторое время мне казалось, что сейчас придется пойти к машине и позвать к телефону самого Вульфа, но в конце концов я все же сумел успокоить Фрица. После этого я занялся поисками Сола.

Если помните, мой босс заявил, что ему вполне подойдут Фред и Орри, но он все-таки предпочел бы Сола. И неудивительно: Сол Пензер один стоил десятка таких, как они. Скажу вам больше: хотя я и не знал, какую именно цель столь решительно поставил перед собой Вульф, у меня возникло чувство, что сейчас нам понадобится специалист экстра-класса. Поэтому, когда я узнал, что Сола нет дома, я оставил его жене номер телефона-автомата и попросил передать, что буду ждать его звонка. Ждать пришлось так долго, что когда я, переговорив наконец с Пензером, направился к машине, то ожидал услышать от Вульфа как минимум пару саркастических замечаний. Однако, вопреки моим ожиданиям, он лишь что-то невнятно пробурчал. Видно, и впрямь решил любой ценой добиться цели. Я объяснил, что Солу понадобится как минимум час, чтобы добраться от своего дома в Бруклине до заведения, где назначена встреча, тогда как мы запросто доедем туда минут за тридцать. Таким образом, у нас есть в запасе немного времени, – быть может, Вульф захочет им воспользоваться? Но он лишь покачал головой, велев ехать прямо на встречу, сказав, что мы подождем Сола на месте. Пожав плечами, я завел машину и повернул в сторону автострады.

Сол Пензер появился в «Крытой веранде» почти в девять вечера. Мы с Вульфом устроились за столиком в укромном уголке, как можно дальше от игравшего на сцене ансамбля. Вульф уже успел расправиться с двумя дюжинами больших устриц. Заказав густую похлебку из моллюсков, со свининой, овощами и сухарями, он проглотил пять ложек, после чего с недовольным видом отодвинул тарелку. Потом он съел кровавый ростбиф, отказавшись от гарнира, а затем принялся за сдобные сухари и виноградное желе. При этом я не услышал от Вульфа ни одного язвительного замечания о качестве еды.

К тому моменту, когда он принялся за кофе, покончив с виноградным желе и сухарями, Сол только-только приступил к телячьей отбивной. Вульф сказал, что подождет, пока Сол доест, но тот возразил, попросив собеседника немедленно объяснить, зачем он ему понадобился. Пензер, в отличие от моего босса, любил говорить о делах за столом. Сперва Вульф рассказал Солу о преступлении, поведав вполне достаточно для того, чтобы у Пензера сложилась в голове картина произошедшего. Затем он в подробностях изложил свой план на будущее. На это у него ушло немало времени, поскольку Вульф решил в деталях остановиться на всех мыслимых и немыслимых непредвиденных обстоятельствах. В частности, он допустил, что ключ с пометкой «зап. оранж», который я хранил в кармане, может не подойти к замку. Помимо ключа нам предстояло воспользоваться планом дома, выполненным Гасом Треблом. Немаловажную роль должен был сыграть и листок обычной бумаги, который по просьбе Вульфа принес один из официантов. Воспользовавшись моей авторучкой, он написал на листке пару абзацев, после чего вручил бумагу Солу, который убрал ее в карман.

С моей точки зрения, в плане Вульфа была масса слабых мест, но я не стал ничего говорить. Если уж бедолага дошел до того, что отказался от ужина в домашней обстановке, то будь я проклят, если стану упираться. Плевать, что вероятность неудачи очень велика! Плевать, что в случае провала мы еще до полуночи присоединимся к Энди в тюрьме. В общем, я согласился без всяких-яких, решив лишь уточнить относительно оружия.

– На этот счет мне нужны самые подробные инструкции, – заявил я Вульфу. – Когда нам дадут по пять лет и вас посадят в соседнюю камеру, я не хочу, чтобы вы на протяжении всего срока трепали мне нервы, сетуя на то, что я все испортил, достав в самый неподходящий момент свой пистолет. Так что скажите: можно ли мне вообще стрелять и если можно, то при каких обстоятельствах?

– Не знаю, Арчи, – весьма миролюбиво ответил он, – я не могу всего предусмотреть. Действуй по обстоятельствам. Решай сам.

– А если вдруг кто-нибудь бросится к телефону?

– Бросайся следом. Перехвати его. Врежь, если надо.

– А если кто-нибудь начнет орать?

– Значит, ты заставишь крикунью замолчать.

Я сдался. Я вовсе не против того, чтобы действовать на свое усмотрение, но вот только у меня всего лишь одна пара рук, и к тому же я не могу находиться в двух местах одновременно.

Согласно договоренности, поначалу мы с Вульфом должны были ехать впереди, а Сол – у нас в хвосте. В одиннадцатом часу мы выехали со стоянки «Крытой веранды» и понеслись на север.

Когда уже на территории вражеского округа я притормозил на обочине, часы на приборной панели показывали без двенадцати одиннадцать. Пошел снег. Сзади донесся шелест шин – это остановился Сол.

Выключив фары, я вышел из машины, подошел к его автомобилю и сказал Пензеру:

– Проедешь вперед где-то полмили, может, чуть больше. Затем свернешь налево. Там увидишь большие каменные колонны, их трудно не заметить.

Сол резко вырулил обратно на дорогу и скрылся из виду. Я вернулся к нашей машине, залез в нее и повернулся к расположившемуся на заднем сиденье Вульфу, желая разрядить обстановку веселой беседой. Увы, он не желал разговаривать, и я прекрасно понимал почему. Затаив дыхание, Вульф ждал возвращения Сола, гадая, какие же вести тот принесет – хорошие или плохие. Сможем ли мы поехать дальше, наслаждаясь комфортом, или же?..

Сол не заставил себя долго ждать. Вести он принес дурные. Его машина мигнула фарами, развернулась и застыла неподалеку позади. Сол подошел к нам в ореоле пляшущих вокруг него снежинок и объявил:

– Он все еще там.

– Мне нужны подробности, – раздраженно бросил Вульф.

– Как только я резко повернул к въезду в поместье, охранник посветил фонариком и начал орать: чего, мол, надо. Я назвался журналистом из Нью-Йорка, а он мне велел ехать прочь, да побыстрее, потому что начинается снегопад. Я попытался проявить настойчивость, чтобы не выходить из образа, но он был явно в дурном расположении духа. Ну, я и решил сдать назад.

– Проклятье, – мрачно промолвил Вульф. – И впрямь начинается снегопад, а у меня нет галош.

По дороге до оранжереи Питкирна Вульф упал два раза, я – четыре, а Сол – всего один. Меня угораздило всех обставить по числу падений, потому что я шел первым.

Понятное дело, мы не могли воспользоваться фонариками, поэтому приходилось идти в кромешном мраке, ну а кроме того, шел снег. С одной стороны, это было нам на руку, но, с другой стороны, белая пороша уже полностью укрыла землю, а вместе с ней и ямы. Когда идешь в темноте, причем стараясь при этом не поднимать лишнего шума, куда легче двигаться по ровной дороге. Увы, мы не могли себе позволить такой роскоши. Наш маршрут лежал совсем в другом направлении.

Мы действовали по наитию. Свернув с шоссе, углубились в настоящие джунгли, за добрых триста ярдов обогнув въезд в поместье и полицейского на часах, пребывавшего, по словам Сола, в дурном расположении духа. После того как мы преодолели первое препятствие, нам практически сразу пришлось карабкаться вверх по склону. Наступив на камень, я поскользнулся, покачнулся, попытался ухватиться за дерево, но промахнулся.

– Аккуратнее, здесь камень, – прошептал я.

– Заткнись, – прошипел Вульф.

Стоило мне привыкнуть к подъему по склону, как вдруг он кончился, сменившись лесом с чередой кочек и ухабов. Потом лес тоже кончился, и мы уперлись в густой кустарник. Возможно, я бы через него и сумел продраться, но вот Вульфу он явно был не по зубам, и потому нам пришлось двинуться в обход. Только после того, как моя нога трижды соскочила вниз, я понял, что иду по краю крутого обрыва. Оказавшись затем на дне оврага, мы уперлись в ручей, причем до меня дошло, что темная полоса передо мною – именно ручей, лишь после того, как я в него забрел. Я сделал шаг назад, прыгнул, словно тигр, и с большим трудом оказался-таки на противоположном берегу. Приземлился я, правда, на колени, но падением это не считаю. Поднявшись, я с ужасом подумал, что Вульфу прыжок мой ни за что не повторить. Однако, оглянувшись, увидел, что тот уже переходит ручей вброд, одной рукой придерживая края пальто. В другой руке он сжимал трость, которой нащупывал дно.