Полиция на похоронах - Аллингем Марджери

Она кивнула, и он вдруг почувствовал, что благодарен ей за ее исключительное самообладание. Она снова включила свет.

— Зачем вы это делаете? — спросил Маркус.

— Мы должны оставить здесь все, как было, если не возражаете, сэр. Пойдемте.

Он вышел вслед за нею из комнаты, снова запер дверь и вернул ключ в комнату Кемпиона.

— Я пошел одеваться… — начал он, и умолк. Элис уже ушла. Надевая одежду, он вдруг ощутил ту особенную ясность ума, которая часто наступает в момент, когда ситуация становится почти невыносимой. Совершено еще одно убийство. Значит, убийца все еще разгуливает на свободе. В процессе дознания Маркус на время забыл о самом важном вопросе в этом деле, но сейчас этот вопрос снова встал перед ним во всей своей остроте. Если у Вильяма не оказалось преступных наклонностей, то у кого же они были? Джордж явился в дом с историей, в которую, похоже, не поверил никто, кроме миссис Каролины Фарадей. Джордж пришел с обвинением. Он заявил, что знает, кто убил Эндрю. И вот теперь он сам убит. Не объясняется ли необъяснимое убийство Джулии тем, что она тоже что-то знала? Границы поиска сужались.

Ему снова пришли на ум Китти и старая миссис Фарадей. Тетя Каролина была единственной, кто поверил Джорджу, но она вернулась домой в своем четырехколесном экипаже вместе с Джойс как раз в то время, когда, по предположениям, было совершено убийство Эндрю. То же самое относилось и к Китти. Хотя Джулии уже не было в живых, оставался молодой Кристмас, который мог подтвердить, что она находилась в машине с того момента, как вышла из церкви, и до самого приезда в «Сократес Клоуз».

Маркус вспомнил и о Вильяме. Миссис Финч, хозяйка «Красного быка», сумела всех убедить, что Вильям находился в ее баре в то время, когда был убит Эндрю, если только он был убит тем выстрелом, который услышал житель коттеджа на Гранчестер-роуд. А вдруг Эндрю был убит в другое время? И тогда проблема снова вставала во весь рост.

И вот произошло еще одно убийство. Маркусу ни на минуту не пришло в голову, что человек, скрюченное тело которого лежало на полу в разгромленной комнате, мог умереть по какой-то другой причине. Он чувствовал себя сбитым с толку. Его дисциплинированный ум бунтовал, сталкиваясь с неразрешимыми загадками. В его сознании с пугающей силой прозвучали слова его отца: «Я ждал, когда же напомнит о себе дурная кровь». Какая дурная кровь? Маркус чувствовал себя так, будто на его глазах стены старого дома покрывались трещинами и рушились.

Вот и настало то, чего опасался Кемпион. Ну, хорошо, и где же он сам? Это было совсем не похоже на Кемпиона, исчезать вот так, без каких-либо объяснений. Маркус надел пальто и пошел вниз.

Спустившись в холл, он столкнулся с Элис. Она, похоже, ему обрадовалась.

— О, сэр, — задыхаясь, заговорила она, — я только что вернулась. Я позвонила по телефону. Инспектор Редгрейв сейчас приедет, и с ним инспектор Оатс. И еще, сэр, я разговаривала с мистером Кемпионом.

— С Кемпионом? Где? — удивился Маркус.

— По телефону, сэр. Он был в полицейском участке. В холле была горничная миссис Пэлфри, поэтому я не стала рассказывать, что случилось, и когда инспектор понял, что я в замешательстве, он сказал: «Подождите минутку», а потом я услышала голос мистера Кемпиона. И вот что, сэр, — Маркус увидел в ее карих глазах искреннее изумление, — видимо, мистер Кемпион чего-то ждал, потому что он сразу сказал: «Скорее, Элис, кто?». И я просто ответила ему: «Мистер Джордж, сэр».

— Да, ждал, — с готовностью подтвердил ее догадку Маркус. — И что же вам ответил Кемпион?

— Он сказал: «Слава Богу», сэр, — сказала Элис.

Маркус все еще находился в холле, когда перед парадной дверью остановилась красная двухместная машина инспектора Оатса, сопровождаемая обычной полицейской машиной, и Кемпион вместе с Оатсом, инспектором Редгрейвом и полицейским врачом торопливо вошли в дом. Тревожное состояние, в котором пребывал Маркус, и ощущаемое им ледяное дыхание смерти, не помешали ему испытать подобие шока, когда он увидел Кемпиона. Молодой человек был закутан в огромный полицейский плащ, застегнутый доверху, и под глазом у него красовался огромный синяк. Кроме того, на нем не было шляпы, светлые волосы были взлохмачены.

Тем не менее, Кемпион отнюдь не испытывал отчаяния. Скорее он праздновал победу. Взяв Маркуса за руку, он спросил:

— Кто еще об этом знает?

— Никто, кроме Элис и меня, — ответил Маркус.

— Прекрасно. Где это произошло? В его комнате?

Маркус кивнул. Его смутило, что Кемпион, как и говорила Элис, видимо, ожидал такого развития событий.

При этом Маркус обратил внимание на то, что инспектор Оатс не разделял приподнятого настроения Кемпиона. Он подошел к Маркусу и спокойно сказал:

— Если вы покажете нам дорогу, мистер Фезерстоун, мы пройдем прямо в эту комнату. Нужно немедленно оповестить всех домочадцев, но мне не хотелось бы никого пугать.

Пока они поднимались по ступенькам, Маркус обернулся к Кемпиону и шепотом спросил:

— Где вы были?

— Участвовал в потасовке, — ответил Кемпион. — Мне не хочется вас слишком обнадеживать, но, кажется, мы нашли разгадку. Я вам потом все расскажу.

Он поднялся на последнюю ступеньку лестницы, и Маркус, увидев его лицо при свете лампы, горевшей в верхнем холле, вдруг понял, что Кемпион едва не валится с ног от усталости.

Когда процессия остановилась у двери комнаты Джорджа, дверь в комнату дяди Вильяма приоткрылась, и на пороге появилась розовая физиономия этого джентльмена и его бравая фигура в халате, украшенном драконами. В течение нескольких секунд он смотрел на них с удивлением, но при виде инспектора Оатса, вставляющего ключ в дверь комнаты Джорджа, его лицо выразило удовлетворение.

— Итак, вы, наконец, поняли, что я был прав, и послали за полицией, — заговорил он. — Давно пора посадить этого негодяя и пьяницу под замок. Господи помилуй, Кемпион, что у вас с лицом? Вы подрались с этим мерзавцем?

Инспектор с ключом в руке остановился в нерешительности. Он не испытывал особого расположения к дяде Вильяму, и теперь, по его мнению, было неподходящее время для объяснений.

— Я хочу попросить вас, сэр, чтобы вы оставались в вашей комнате еще хотя бы несколько минут, — сказал он самым что ни на есть официальным тоном, — а потом я с вами побеседую.

Дядя Вильям уставился на него в недоумении, и его розовое лицо начало наливаться краской возмущения.

— Что вы себе позволяете, приказывая мне в моем собственном доме? — взвился он. — Неужели полиция имеет право терроризировать людей в собственном доме в восемь часов утра? Лучше займитесь своим делом, любезный. Объект вашего внимания находится в той комнате.

Дядя Вильям удалился к себе, громко хлопнув дверью.

Инспектор вздохнул, и повернул ключ в замке комнаты Джорджа. Маленькая процессия двинулась за ним. Сразу же возле двери он остановился и остальные сгрудились позади него. Заговорил он только после того, как была закрыта дверь.

— Вы нашли его точно в таком виде?

— Да, точно в таком виде, — ответил Маркус.

— Я лишь вошел в дверь, как и вы. Вы… вы чувствуете запах?

— Цианистый калий, — сказал доктор, стоявший справа от инспектора. — Очень сильный запах. Чувствуется на расстоянии мили. Я мало чем смогу вам помочь, инспектор. Мне произвести осмотр прямо сейчас, или пусть сначала поработает фотограф?

Станислаус Оатс повернулся к Кемпиону.

— Ну, вот, дорогой, не упустите свой шанс, — проговорил он. — Если вы правы, докажите это сейчас.

Кемпион осторожно двинулся вперед, прокладывая путь среди груды вещей, валявшихся на полу.

Вдруг раздался неистовый стук в дверь, и сквозь деревянные панели двери до них донесся резкий и требовательный голос Китти.

— Что, что случилось? Скажите мне!

Кемпион повернулся к Маркусу.

— Будьте хорошим мальчиком, пойдите и успокойте ее, — попросил он. — И, ради Бога, не пускайте ее сюда.