Анна Литвинова - Кот недовинченный

Они, в унисон с котом, помахали виртуальной камере, и она съежила изображение в диафрагму, словно в старом фильме.

Ролик завершился.

– Итак, – бодро произнесла Юкико, обращаясь к Лене, – теперь мы посмотрим, действительно ли программа «Идеальный кот» столь хороша, как твой друг ее презентует…

И она, как пианист, занесла кисти над клавиатурой ноутбука.

– Минуточку, – тихо, но твердо остановил ее Леня. – Объясни мне, кто ты такая? Откуда ты узнала про Программу? И почему вообще здесь распоряжаешься?

– Распоряжаюсь я здесь, Реня-сан, по праву сильного, – невозмутимо ответствовала Юкико, в то время как ее пальцы летали над клавиатурой.

Она с бешеной скоростью открывала и просматривала файлы, в основном командные, – они последовали в присланных Антоном материалах немедленно после ролика.

– А почему я здесь… – продолжила она. – Неужели ты до сих пор не догадался? Мне, так же как и тебе, нужна эта Программа. И я ее получу.

Леня посерел лицом и закусил губу – Кате было жалко на него смотреть.

– Значит… – пробормотал он, – все было подстроено… Ты все знала… И ты специально нашла меня в Венеции… И потом… была со мной…

Юкико, по-прежнему сосредоточенно проглядывая файлы наконец-то найденной Программы, мимоходом кивнула:

– Совершенно верно.

– Ты шпионка… – потрясенно проговорил Ленчик.

– Если это тебя утешит, мне было с тобой хорошо. Непротивно.

– Спасибо на добром слове, – язвительно скривил губу Леня.

– Не обижайся, это моя работа.

– Работа… На кого ты работаешь?!

– Какая разница! – отмахнулась девушка.

– И все-таки?

Не отрываясь от компьютера, Юкико пояснила:

– Только из большого уважения лично к тебе, Реня-сан, я расскажу. Твой друг Антон-сан перед своим исчезновением послал демоверсию, а также часть своей Программы в одну большую американскую корпорацию. Назовем эту корпорацию «Микроскоп». «Микроскоп» заинтересовался Программой. Очень заинтересовался. Однако… В наш век не может быть ничего тайного. И о том, что происходит в недрах американского «Микроскопа», стало известного руководству другой корпорации, японской – назовем ее, допустим, «Соня-соник»…

Темп работы Юкико несколько снизился, однако ее хрупкие пальчики продолжали порхать над клавиатурой, а она одновременно рассказывала Лене:

– Я работаю на «Соня-соник». Служу в оперативной группе департамента разведки и контрразведки. И руководство «Сони-соника» поручило лично мне перехватить у конкурентов перспективную разработку и заполучить ее для нас. Я своего рода Бонд, Джеймс Бонд, о’кей? Я – хорошо тренированный человек с неограниченными средствами, грандиозными техническими возможностями и, можно сказать, с лицензией на убийство. Только я работаю не на правительство, а на корпорацию. И это хорошо: корпорации намного больше платят.

– Как ты нашла нас здесь, в Риме? – пролепетал Леня.

А Катя, глядя на племянника, чуть не плакала: воистину, человек прошел невредимым и снежные пропасти, и русских бандитов, а какая-то японская жучка его подкосила!.. Она мгновенно решила: нет, нельзя оставить безнаказанным оскорбление, которое косоглазая стерва нанесла любимому Лелику. И тогда она незаметно потянулась за тяжелой вазой, стоящей в нише шифоньера. Один хороший удар по кумполу – и поминай эту ниндзю как звали!..

– Не советую, – бросила в ее сторону японка, будто у нее глаза были расположены не как у всех нормальных людей, а на макушке. – Руку сломаю.

Катя оставила свои попытки, а Юкико тем же невозмутимым тоном продолжила рассказывать Лене:

– Как я вас нашла? Обычная радиозакладка в твоем телефоне. Питается от твоих же аккумуляторов, передает сигнал по тем же линиям сотовой связи. Я поставила ее, когда ты спал в моем номере в отеле «Вилла Мабапа». И я слышала все, что ты говорил – в Вероне, а потом в Испании и здесь, в Риме…

Катя хотела было съязвить, что Лелик все ж таки оказался прав насчет радиомаячка, однако ошибся насчет субъекта, его установившего, – но, посмотрев на хмурое и озлобленное лицо племянника, воздержалась от комментариев. А Ленька тогда развернулся и вдруг – залепил Юкико пощечину!

Но она… Она, несмотря на все свое ниндзя-искусство, не стала ему отвечать. Просто отклонилась в кресле и потерла покрасневшую щеку. А Леня брезгливо достал из кармана свой мобильник и с непередаваемой злобой на лице швырнул его в и без того разбитое окно.

Юкико вернулась к просмотру файлов.

– Не надо расстраиваться, Реня-сан, – заметила она. – Это просто бизнес. Ничего личного. И потом, я уже сказала тебе, мне было неплохо с тобой. Ты очень сильный.

– Забирай свою программу и убирайся, змея! – презрительно бросил юноша и, весь в переживаниях, отошел к разбитому окну.

Юкико наконец закончила просмотр файлов и откинулась в кресле.

– Ну что? – с нескрываемым сарказмом произнесла, презрительно глядя на японку, Катя. – Получила, что хотела? Будете теперь в своем «Соня-сонике» искусственных кошечек выпускать?

Не ответив ей, японка проговорила, адресуясь напряженной спине племянника:

– Реня-сан, а ведь в Программе кое-чего не хватает…

Тот не отвечал.

– Реня-сан, здесь отсутствуют некоторые очень важные файлы…

Не оборачиваясь, Леня усмехнулся.

– Я знаю.

– А где они?

– В ***де! – неожиданно выкрикнул по-русски разгневанный Ленчик.

– Лелик, Лелик, не теряй лица, – успокаивающе произнесла Катя, тоже на родном языке. – Не стоит того эта гадюка желтоглазая.

– Я не поняла, – тихо проговорила японка по-английски.

– Я сказал, – ответил, переходя на английский, выпустивший пар Ленчик, – что недостающие файлы находятся в надежном месте.

– Где? – бросила Юкико, буравя взглядом спину студента.

– Я получил их от Антона в Барселоне. И спрятал их. Физически спрятал. Так спрятал, что ты, стерва, никогда их не найдешь.

– О’кей. Как хочешь. Наши программисты легко восстановят их.

– Вот пусть и восстанавливают.

Воцарилась минутная пауза, которую все-таки нарушила японка (верный признак того, что недостающая часть Программы была ей нужна).

– Мы все равно найдем их. Мы знаем, каким путем вы ехали.

– Пожалуйста, ищите! – усмехнулся Леня. – По всему маршруту! Под каждым кустом. Барселона, Мадрид, Малага – далее везде.

И снова повисло молчание – которое снова нарушила японка:

– Я могу заплатить.

– Пожалуйста, – ответил, обернувшись к ней, Ленчик. Катя поразилась перемене, происшедшей с его лицом: теперь оно не было обиженным, страдающим или оскорбленным, а совсем иным – холодным, упорным, злым. Все-таки оскорбления чувств, мимолетно успела подумать она, порой благотворно сказываются на формировании мужского характера.

– Пожалуйста, плати, – повторил Леня, глядя прямо в непроницаемые глаза японки. – Нам с тетушкой нужно два миллиона. Долларов.

– Но это слишком большая сумма, Реня-сан!

– Тогда ты можешь сама перерыть всю Испанию, от Барселоны до Сьерра-Невады.

«Браво!» – мысленно сказала Катя в адрес племянника и послала ему ободряющий взгляд.

– Не в моей компетенции выплачивать столь большие суммы, – произнесла после паузы Юкико. – Я должна посоветоваться с руководством.

– Советуйся. – И взгляд, и голос Ленчика были тверды, словно камень.

Японка достала из кармана черных джинсов тоненький мобильник, но тут вдруг очнулась пребывавшая до того в трансе проститутка Влада. Видимо, она не слишком хорошо понимала по-английски – однако достаточно для того, чтобы сообразить, что между незваными гостями идет торговля.

– А мне кто заплатит?! – выкрикнула она по-русски, адресуясь к японке. – Пришли тут, насорили! – Она кивнула на распростертые тела русских бандитов и американских «кошатников». – Балкон разбили, дверь входную! А я девушка бедная, работающая!..

– Чего она хочет? – спросила Юкико у Кати.

– Немедленной компенсации за моральный и материальный ущерб, – без запинки выдала девушка фразу, которую уже произносила часом раньше, адресуясь американцам.

– Платите ей сами, – отмахнулась японка.

– Как вы, Юкико-сан, верно заметили, вы в этой игре победили, – учтиво возразила Катя. – А победитель не только получает все. Он – и отвечает за все. И за все платит.

Поколебавшись, Юкико вытащила из кармана джинсов несколько свернутых в трубочку банкнот и протянула Владе.

– Скажите вашей русской: вот триста пятьдесят евро, только чтобы я больше не слышала от нее ни звука.

Катя добросовестно перевела заявление японки. Влада быстренько засунула купюры туда же, куда часом раньше доллары: в декольте. Потом она удовлетворенно кивнула:

– Тогда я молчу. Могила. Пойду на работу собираться. Хотя нет, на работу, наверно, сегодня уже можно не ходить…

И она осталась на диване, включив непострадавший телевизор.

А Юкико тем временем нажала на своем телефончике кнопку набора. Довольно быстро установилось соединение, и она принялась обмениваться с кем-то почтительными фразами на певучем японском языке. Вероятно, человек, с которым она говорила, занимал высокую ступень на служебной лестнице, потому что девушка даже слегка машинально кланялась, когда задавала ему вопрос.