Сергей Саканский - Озеро. У источника власти. Мини-роман

– Ладно, замнем! – оборвал сам себя Арсеньев. – Ты лучше посмотри, как совпало. Это – словно инь и ян. Все это случайно, конечно. Но, если верить во все такое… Будто бы знак судьбы…

Юля взяла из рук Арсеньева свою брошку, в которую теперь был вставлен кулон, и с недоверием рассмотрела ее.

– Красивая получилась фенечка, – сказала она. – Можно я поношу?

– Носи, конечно, хоть всю жизнь! Только не потеряй.

– Ее нельзя потерять, – тихо прошептала Юля.

Арсеньев вздрогнул. Он понял, что она имела в виду.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он нарочито безразличным голосом.

– Да так… Просто она волшебная, моя брошка, только и всего.

И тут Арсеньева прорвало. Он рассказал ей, как в детстве встретил фею, как она вручила ему этот «кулон счастья», и он знал, всю свою жизнь знал, что кулон поможет ему найти ее, свою единственную любовь! Он не знал, как это произойдет, не знал, что это будет именно так: один предмет совпадает с другим, но… Разве может быть это случайностью? Разве могут два украшения, у двух разных людей так совпасть? То-то и оно! Поэтому он и не женился всю жизнь.

Этим резюме Арсеньев закончил свою пламенную речь. Юля смотрела на него с удивлением.

– Да это вовсе не то, что ты думаешь! – воскликнула она. – Я сказала волшебнаяпросто так, не по настоящему, это… Это…

– Метафора, – подсказал Арсеньев.

– Точно, я забыла это слово. Просто, я ее теряла, и не один раз. А она всегда возвращалась, бабушкина брошка, только и всего. Как будто волшебная.

– И я тоже! – воскликнул счастливый Арсеньев. – Я терял мой кулон три раза и снова находил.

Он взял кулон из рук Юли и размахнулся, высоко подняв его над головой.

– Хочешь, заброшу его в озеро? Вот увидишь, он все равно вернется.

– Лучше не надо. Это же все-таки золото.

Юля схватила Арсеньева за руку, разжала ему пальцы, и кулон снова оказался в ее руках. Украшение теперь приобрело новый стиль. Вычурное кольцо брошки закрылось кулоном Иванваса, и у Юли на ладони лежало что-то вроде медальона, выпуклое с обеих сторон. Юля размотала проволочку, которой ее брошь раньше крепилась к булавке, проволочку бросила в ручей, а булавку на всякий случай приколола себе к воротнику. Теперь получился просто кулон – тяжелый, приятно трогающий грудь.

– Теперь я буду его носить, этот кулон счастья, – с удовлетворением сказала Юля. – А тебе, Иванвас, и так счастья достаточно. Твое счастье – это я.

Более тридцати лет назад произошла с Арсеньевым чудная, удивительная история… Его родители познакомились и поженились в рабочем поселке, что стоял на Московском тракте неподалеку от Брянска. Там же и появился на свет маленький Ваня.

В десятилетнем возрасте его угораздило влюбиться. Девчонку звали Таня, она жила в том же общежитии и училась в том же классе. Она была худенькой и гибкой, много бегала по двору, много смеялась. Ваня любил ее целый год, что в таком возрасте чуть ли не равносильно вечности. А любовь тогда бывает, как правило, не только безответной, но и тайной. За все время он ни разу не заговорил с ней – только смотрел на нее украдкой, так, чтобы никто, даже она сама, не заметила. В один прекрасный день ее отец получил назначение в какой-то далекий город, и они всей семьей – уехали.

Ваня решил умереть. Для этого он пошел на песчаные карьеры. Это была заброшенная выработка, где брали песок на строительство завода и поселка, а для детей – просто волшебная страна. Огромная впадина, окруженная лесом, полная всяких таинственных ям и каналов, по которым можно было плавать на плотах, продираясь сквозь кустарник и высаживаясь на острова. И был там высокий песчаный обрыв…

Ваня решил броситься с обрыва на груду ржавого железного лома, который лежал на дне карьера. По его замыслу Таня, узнав по радио, что один мальчик из ее класса разбился, обязательно приедет на его похороны, и будет стоять над гробом, плача и думая, как плохо она поступила, что ни разу за целый год даже не посмотрела на него.

Полный решимости умереть, Ваня стал карабкаться по склону, цепляясь за кусты… Но что-то вдруг произошло: он почувствовал себя вялым, сонным, взобрался, едва передвигая ноги, на обрыв, лег на траву и неожиданно уснул.

Очнулся он в темноте, ему стало по-настоящему страшно. Но боялся он не темноты, не каких-нибудь привидений, – а самых обыкновенных волков. Тогда как раз поговаривали, что в брянских лесах появились волки, и радио предупреждало грибников об опасности.

Ваня огляделся по сторонам. Ему показалось странным, что он еще недавно хотел умереть, а теперь вот боится волков, которые-то уж наверняка загрызут его до смерти. Но никаких волков он не увидел. Увидел фею.

Это была красивая старая женщина, сотканная из тумана и света, вся золотая… Она приказала ему копать песчаную стену, даже дала совет, чем копать: он вытащил какой-то острый уголок из груды ржавого железа, на которую как раз намеревался упасть, бросившись с обрыва.

Не понимая, что он делает и зачем, Ваня принялся скрести обрыв, очень скоро устал, но фея настаивала, кружилась вокруг, пела песни и шептала всякие ласковые слова, впрочем, не открывая рта. Странно, что Ваня вовсе не боялся этого призрачного создания, забыл он и про волков. Один раз он чуть даже не поссорился с золотой феей, бросил свою железяку и сказал:

– Копай сама, если тебе нужно! Меня уже давно дома ждут.

Но фея сказала, что сама она не может, потому что у нее нет плоти, и она прозрачная, как огонь. Сказав так, фея прошла сквозь песок и корни сосны, исчезла в ее стволе и появилась снова, с другой стороны дерева.

Наконец, железяка звякнула обо что-то твердое – это и был «кулон счастья», как Арсеньев назвал его потом, потому что фея строго-настрого наказала беречь его, поскольку однажды наступит такой день, когда этот маленький предмет поможет ему найти его любовь.

– А теперь – спи! – приказала фея, и Ваня действительно заснул на том же самом месте, где и днем, и проснулся, когда уже вовсю сияло солнце, проснулся и сразу побежал домой, думая, что родители уже сошли с ума.

Но оказалось, что никто его дома даже не ждал, потому что никакой ночи не было, а продолжался тот самый вчерашний день, когда он пошел на карьеры – умирать от несчастной любви. Теперь он обнаружил, что больше и вовсе не хочет умереть, а лучше поедет в тот далекий город, где теперь живет Таня, и женится на ней. И еще он нашел в своем кармане «кулон счастья»…

Арсеньев так и не понял, что с ним тогда, на карьерах, произошло. Руки его были в земле, под ногтями грязь, это и мама заметила… Значит, он и вправду копался где-то, вправду нашел «кулон счастья». А вот была ли золотая фея? Ведь, если бы была фея, тогда была и ночь, когда он проснулся на обрыве. Но ведь ночи не было, он ушел днем и пришел днем, значит все это – и ночь и сама фея – просто приснилось ему! Но, если ему приснилась фея, то каким же образом он раздобыл «кулон счастья»?

Маленький Арсеньев никому не показал кулон, и так далеко запрятал, что он долго не попадался ему на глаза…

Повзрослев, Арсеньев эту таинственную историю переосмыслил. Сильное потрясение, готовность умереть и сам страх смерти, – все это породило кратковременное расстройство психики. И он действительно рылся в песчаном обрыве, и на самом деле нашел кулон.

Много лет украшение лежало на самом дне ящика с другими бесполезными предметами – радиолампами, сломанными замками – вещицами, которые вряд ли могли бы пригодиться, но выбрасывать которые жалко. Однажды, уже будучи взрослым, Арсеньев нашел кулон, который считал потерянным, внимательно рассмотрел его и даже присвистнул от удивления.

Это был круг размером с рубль, в центр круга было впаяно кольцо, сделанное из камня. В камне чернела выемка в форме мальтийского креста, именно она и совпала теперь с Юлиной брошью.

Арсеньев отнес «кулон счастья» в ювелирную мастерскую и узнал, что изготовлен он из чистого золота, самой высокой пробы. Только вот что странно: никакой пробы на нем выбито не было, что говорило о значительной древности предмета. Самым удивительным было то, что в оправу из золота был вставлен какой-то совершенно невзрачный черный камень, чуть ли не кусок простого каменного угля… В той же мастерской Арсеньев купил цепочку и с тех пор стал носить свой «кулон счастья» на груди.

Все-таки ему хотелось верить, что кулон настоящий, и что он поможет ему найти свою любовь. Под любовью он, конечно, подразумевал Таню, которая уехала в другой город, неизвестно, впрочем, какой… Позже он понял, что фея говорила о любви вообще. А теперь оказалось, что говорила она о девушке, которая тогда еще и вовсе не родилась на свет!

У Арсеньева уже не оставалось никого сомнения: была и фея, было и предсказание. От этих мыслей у него буквально кружилась голова. Юля осталась очень довольной, что ее украшение теперь увеличилось вдвое, а Арсеньев представить себе не мог, что ему делать с этой ситуацией. Выходило, что девушка, с которой он хотел просто хорошо провести время, на самом деле являлась его суженой.