Рекс Стаут - Игра в бары

– О чём, чёрт возьми, ты там бормочешь? – сердито сказал Вульф.

Я посмотрел ему в глаза.

– Вы слышали, – сказал я и сел.

Вульф ловко управился с Перри Холмером после того, как я дал ему понять, что Присцилла Идз находится у нас в доме, наверху, в Южной комнате. Это был один из лучших его трюков. Проблема состояла в том, чтобы удалить Холмера из дома в наиболее короткий срок.

При этом он должен был быть убежден в необходимости услуг Вульфа, но без конкретных обязательств с нашей стороны.

Вульф разрешил эту проблему блестяще, сказав, что все обдумает и если решит взяться за это дело, то я немедленно позвоню Холмеру в его офис в десять утра и встречусь с ним для дальнейших переговоров. Холмер, конечно, вышел из себя, услышав это, так как жаждал немедленных действий с нашей стороны.

– Но позвольте, что бы вы обо мне подумали сами, – сказал Вульф, – если бы я, основываясь только на полученной от вас информации, согласился заняться этим делом. Без достаточной проверки всех возможностей сразу же приступить к работе над ним?

– Что бы я подумал? Да я и хочу только одного: чтобы вы немедленно приступили к делу!

– А я совершенно уверен в обратном, – возразил Вульф. – Я уверен, что вы никогда не стали бы нанимать дурака. Я ведь никогда не видел вас раньше. Может быть, ваше имя Перри Холмер, а может быть, и Эрик Хаф. Ведь я пока располагаю только вашими показаниями. Все, что вы мне рассказали сейчас, ещё не основание, чтобы доверять вашим словам. Я бы хотел, чтобы Арчи Гудвин предварительно посетил квартиру вашей подопечной и побеседовал обстоятельно с горничной и со всеми теми, с кем сочтет необходимым, и только после этого позвонил бы в ваш офис. Я способен на смелые поступки, но не на опрометчивые. Если вам нужны детективы, способные не раздумывая откликнуться на предложение неизвестного лица, то Гудвин сейчас же даст вам их имена и адреса.

Холмер был, однако, упрям и засыпал нас всевозможными возражениями и предложениями. Он сказал, что удостоверить его личность очень легко. Достаточно позвонить Ричарду А. Вильямсону. А для посещения квартиры его подопечной сегодняшний вечер более подходит, чем завтрашнее утро.

Но, выполняя желание Вульфа, я никак не мог заняться этим вопросом ранее завтрашнего утра. Нам ведь ещё предстояло решить вместе с ним очень важную проблему. Мы оба пришли к такому выводу, что чем скорее Холмер оставит нас и позволит приступить к её решению, тем лучше. Наконец, после долгих пререкательств, он все же ушёл. Но прежде чем сунуть портфель под мышку, убрал в него фотографии. В прихожей он позволил подать себе шляпу и открыть перед ним дверь.

Едва я переступил порог кабинета Вульфа, как тот взревел:

– Приведи её немедленно сюда, слышишь!

Я остановился:

– О'кей. Но ведь вы просили её выставить?

– Нет, – уже более спокойно сказал он. – Не надо этого делать, приведи её сюда.

Я на мгновение заколебался, решая, как наилучшим образом воспользоваться этим обстоятельством.

– Но, как вы знаете, это моя добыча, – сказал я, глядя на него. – То, что я отвёл её наверх и там запер, – моя инициатива. Если бы не я, вы уже давно бы выставили её за дверь. Вы же велели вернуть ей деньги и поскорее избавиться от неё. После того, что вам так любезно поведал Холмер, вы, возможно, будете с ней ещё суровее. А потому я предоставляю вам право самому подняться за её багажом и позволить ей уйти, когда я сочту это нужным.

Он громко хихикнул. За те годы, что мы провели с ним, работая бок о бок, мне ни разу не удалось видеть ничего подобного. Этим хихиканьем он, должно быть, выражал радость и разрешение привести Присциллу.

Я постоял секунды три, глядя на него пристальным взглядом и тем самым давая ему возможность сходить наверх самому, но, как я понял, он совсем не желал этого. Поэтому я повернулся и направился к лестнице.

Я поднялся на второй этаж, повернул ключ в замочной скважине и постучал в дверь комнаты, назвав при этом своё имя. Она любезно пригласила меня войти, что я и не замедлил сделать. Я увидел, что ей удалось очень уютно устроиться. Одна из кроватей была разобрана, а аккуратно сложенное покрывало лежало на другой. Сидя за столом, у окна, она при свете настольной лампы что-то проделывала с ногтями. Присцилла была без туфель, в накинутом на голое тело голубом неглиже. Выглядела она меньше ростом и даже моложе, чем утром в своём платье персикового цвета.

– Должна вас предупредить, – сразу же сказала она, – что через десять минут я уже буду в постели.

– О, я очень сомневаюсь в этом. К сожалению, вам сейчас придётся одеться. Вульф хочет, чтобы вы спустились вниз, в его кабинет.

– Сейчас?

– Вот именно.

– Почему он сам не может подняться сюда?

Я посмотрел на неё. При таком обороте дела она становилась для меня своеобразной угрозой. Такое отношение к Ниро Вульфу в его собственном доме явилось бы для него образцом бесстыдства.

– Потому что на этом этаже для него нет достаточно вместительного кресла, – отрезал я. – Одевайтесь поскорее. Я подожду вас в коридоре.

Я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я, конечно, не прыгал от восторга и не задирал нос. Хотя мне было очень лестно, что именно я затеял это дело, которое так кстати обернулось обещанием десяти тысяч долларов. Но пока я не видел ни одного из возможных путей их получения и понятия не имел о том, какую линию поведения изберет Вульф. Я ведь уже сообщил ему о своей позиции, а он только хихикнул.

Одевание не заняло у дамы много времени, и это было одним очком в её пользу. Когда она снова появилась в своём персиковом платье, её первый вопрос был:

– Он очень сердит?

Я не сказал ничего, что могло бы испугать её.

Лестница не была достаточно широка для нас двоих, и мы спустились вниз, прижавшись друг к другу, причём её пальцы лежали на моей руке. Она как бы хотела показать, что я теперь для неё «свой». Я сказал Вульфу, что это «моя добыча», с тем, чтобы подчеркнуть перед ним значимость своих деловых качеств и заявить о своей привилегии. Поэтому, когда мы вдвоем входили в кабинет, я нарочно выпятил как можно больше грудь, чтобы придать себе независимый вид. Она прошла к письменному столу, протянула руку и с сердечной простотой сказала:

– Вы именно такой, каким я вас и представляла. Я бы… – И сразу же замолчала, потому что, как я понял, её обдало холодом от его взгляда.

Он не шевельнул и мускулом. Выражение его лица было не враждебным, но и далеко не сердечным. Присцилла даже отступила несколько назад.

– Я не стану пожимать вам руку, – сразу же сказал Вульф, – потому что в дальнейшем вы можете посчитать, что я вас обманул. Посмотрим, что мы можем сделать для вас. Садитесь, мисс Идз.

Она, как мне показалось, держалась просто молодцом. Конечно, мало приятного, когда протянутую тобой руку отказались пожать, какими бы объяснениями при этом ни сопровождался отказ. Шагнув назад, она вся вспыхнула, открыла рот, но тут же сразу его закрыла. Она посмотрела на меня, потом снова на Вульфа и, видимо, решив, что ей следует, несмотря ни на что, все же быть сдержанной, решительно шагнула к красному кожаному креслу. Но не успела она сесть, как сразу же резко подалась вперёд и спросила, подозрительно глядя на Вульфа:

– Как вы меня назвали?

– Вашей настоящей фамилией, мисс Идз.

Пораженная, она молча смотрела на него, потом перевела свой растерянный взгляд на меня и снова спросила:

– Как вы сказали? Почему меня так назвали?

– Послушайте, – взмолился я, – вы получили удар, и какая вам разница, от кого – от меня или от него?

Садитесь и спокойно принимайте все как должное…

– Но не могли же вы… – перебила она меня. Конец фразы повис в воздухе. Она снова опустилась в кресло. Её замечательные глаза обратились к Вульфу: – Разницы, конечно, никакой, но я полагаю, что теперь мне придётся заплатить вам гораздо больше. Но это меня вполне устраивает, так как я уже и сама собиралась это сделать. Я уже сказала об этом мистеру Гудвину.

Вульф кивнул:

– Но он при этом сказал вам, что берёт деньги условно. Вы не забыли, надеюсь, об этом? Он это сделал на случай моего согласия. Арчи, достань, пожалуйста, деньги и верни мисс Идз.

Я, естественно, и не мог ожидать ничего другого, но все же решил не делать из этого трагедии. Когда бы я ни садился на мель, всегда старался при этом выглядеть как можно эффектнее. Поэтому я встал, не спеша подошёл к сейфу, вынул доллары и протянул их Присцилле.

Но она даже рукой не пошевельнула.

– Возьмите же их, – сказал я ей. – Если хотите упрямиться, то найдите другое место, где это будет иметь успех.

Я бросил деньги ей на колени и вернулся к своему креслу. Когда я сел, Вульф заговорил:

– Ваше присутствие здесь, мисс Идз, совершенно нелепо. Это ведь не меблированные комнаты и не лечебница для истеричных женщин. Это мой дом…