Анна Литвинова - Пока ангелы спят

Наталья прилегла на диван и еще раз перечитала свою статью в «Молвестях». Хорошо получилось! Надо позвонить Дмитрию Полуянову. Сказать «спасибо». И, может быть, намекнуть, что у нее сегодня – свободный вечер.

Но Диму ее свободный вечер не интересовал. В его квартире угадывалось веселье. Он вежливо выслушал ее благодарности и поспешил положить трубку. «Конечно, всех хороших мужиков уже разобрали…» – грустно подумала Наташа.

Она вздохнула. Распустила свой экспериментальный боковой хвостик и тщательно стерла макияж. Оставалось коротать вечер в обнимку с «Лекциями по русской литературе» Набокова. Наташа прошла в мамин кабинет, зажгла лампу с зеленым абажуром – под ней особенно хорошо читать – и открыла главу о Гоголе.

Бирюзовые джинсы в обтяжку – стройные ноги позволяют. На левой коленке – вышивка, ромашка на толстом стебле. В лепестках цветка проглядывает голое тело. Ярко-зеленая футболка. Волосы треплются во все стороны – правильно, сейчас мода такая.

«Они просто обязаны заказать такой девушке пропуск», – убеждала себя Наталья. Почему-то она всегда боялась, что не закажут… Но сегодня, уверена, все будет хорошо.

Наташа бодро подошла к бюро пропусков, снисходительно взглянула на очереденку у местного телефона. Протянула паспорт неулыбчивой девушке: «Мне – в «Молодежные вести».

Хорошо, черт возьми, звучит! Гордо! Не «Пульс Тушина» – а «Молодежные вести»!

Заокошечная девица поводила пальцем по списку:

– Нарышкина? Нет такой.

– Быть не может, посмотрите еще раз!

Пропускная мамзель окрысилась:

– Я читать умею! – Ей явно не понравилась Наташа, сияющая весной и глазами. – Нет пропуска, говорю!

Ну вот, все насмарку. А она ведь с утра уверенную походку тренировала. Прижималась спиной к стенке, клала на голову том «Акушерства и гинекологии», а затем этакой шпалой дефилировала по квартире, чтобы выпрямить спину и расправить плечи. Но какая уж тут королевская походка, если тебе даже пропуск заказать забывают. А обещали ведь, что закажут. Еще в четверг обещали.

Наташа пристроилась в хвост очереди к местному телефону. Набрала номер шефини, Марины Евгеньевны Кленовой – не отвечает. А говорила, что будет весь день. Позвонила в приемную. Ей оптимистично сообщили, что «Кленова где-то внутри…».

– Где именно?

– Ну, вы спросили!..

– А вы пропуск мне не закажете? – Голос предательски дрогнул.

– Как фамилия? Нарышкина? Ждите, поднесут.

Наташа принялась добросовестно ждать. Милиционер на посту одобрительно ощупывал взглядом ее узкие джинсы, но пройти не предлагал. А мимо шустро пробегали причастные – совсем молодые парни и девчонки. Они демонстрировали постовому темно-бордовые книжицы с магическим ПРЕССА. «Сколько народу может втиснуться в лифт?» – Наташа поедала их завистливым взглядом.

Прождав минут двадцать, Наталья снова позвонила Марине Евгеньевне. Слава богу, занято. Значит, подошла. Игнорируя бурчание очереди, она накручивала и накручивала диск. Ура, длинные гудки!.. И опять трубку никто не взял. Да что же это такое!

И тут Наташа увидела Полуянова. Дмитрий на ходу пытался соорудить нечто вроде прически, старательно приглаживал пальцами разлохматившуюся шевелюру. Она бросилась навстречу:

– Дима, здравствуйте!

Он отчего-то вздрогнул. Уставился непонимающе:

– Вы это мне?

Очередь у телефона смаковала бесплатное шоу.

Наташа покраснела. Пролепетала:

– Я – Нарышкина…

Он еще секунду соображал. Наконец вспомнил:

– А, Максима Петровича дочка!

Вот так вот. Дочка Нарышкина. Что ж она, ей-богу, до пенсии будет ходить с этим клеймом?! Папка ведь обещал, что не станет соваться в ее дела! Что она будет делать свою жизнь сама!

Полуянова зрители у бюро пропусков не смущали. Он подхватил Наташу под руку:

– Пропуска ждешь? Ну, это ты зря.

Он кивнул милиционеру:

– Пропустим крошку? Она ко мне. Молодая, но уже много всем наобещавшая журналистка.

Наташа бордово покраснела. Постовой ревниво взглянул на Полуянова и неохотно кивнул.

Они поднялись на шестой этаж. В лифте Дмитрий сказал:

– Это ты ничего написала… Про Неделю высокой моды. Хит сезона – голое пузо, да?

– Это не я… Я про дешевые парикмахерские писала, – пробормотала Наташа.

– Ну, тоже ничего получилось, – не смутился Дима. – Зайдешь ко мне? Кофейку дернем?

В Наташиной сумке лежала коробка конфет. Она приготовила ее для Марины Кленовой, завотделом женских проблем. Но раз та где-то бегает… И даже пропуск ей не заказала…

Дима отпер свой кабинет. Наташа чуть не задохнулась – в нос бросился запах пыли и застарелых окурков. Стаканы оказались грязными. Единственный гостевой стул завален газетами.

Газеты Полуянов сбросил на пол, на стаканы подул, а один из них, Наташин, даже протер носовым платком. Вода грелась в старинном железном чайнике, банку с кофе Дмитрий выудил из-под стола.

– Ну, рассказывай, – деловито-рассеянно обратился к ней Дима, когда кофе был налит, а конфеты распечатаны. – Мысли, идеи, творческие планы? Как будем жить дальше?

Жить дальше?

– Ну, я хотела бы… – Наташа замялась, – …хотела бы… – и выпалила, как с мостика в холодную воду, совсем даже и не то, что собиралась сказать, – хотела бы стать, как вы!

Дима хмыкнул. Непонятно, смешно ему или приятно.

– Ты столько, сколько я, сроду не выпьешь, – подмигнул он. – Но я не о том спрашиваю. – Полуянов обволок ее томным взглядом: – Откуда ты такая красивая?

О чем он говорит, ей-богу!

Наталья начала злиться. И выпалила:

– Мама с папой хорошо постарались. Вот так и получилась!

Он засмеялся. Похвалил:

– Молодец, языкастая.

Ловко выискал в коробке конфету с ликерной начинкой, кинул в рот, отсалютовал ей кофейной чашкой. Наташа краснела под его взглядом.

В кабинет заглянула Марина Евгеньевна Кленова, руководитель женского отдела. Замерла на пороге:

– Ба! Да у вас тут интим! – Она въедливо уставилась на Наталью: – Я вас, девушка, кстати, с утра жду!

Ага, ждет: ни пропуска нет на вахте, ни телефон у нее не отвечает.

– Дима меня провел. Пропуска ведь не было, – вежливо ответила Наташа, покраснев.

– Звонить надо насчет пропуска!

– Вы же в четверг обещали…

Полуянов и Кленова обменялись непонимающими взглядами.

– Четверг-то когда был! – объяснил ей Дмитрий.

Нет, никак она не поймет этот мир журналистов. Не врубится в него. Кленова же сама обещала, что в понедельник, то есть сегодня, закажет пропуск без всяких дополнительных звонков. Никто ее за язык не тянул. Зачем было зря трепаться?

– Подсказывает мне моя женская интуиция, – Кленова ехидно посмотрела на Наталью, – что ты, Полуянов, лопаешь конфеты, предназначенные совсем не тебе.

– Угощайся, – Дима не смутился и сделал широкий жест. Та пожала плечами:

– Угоститься-то я угощусь…

Наташе показалось, что Марина Евгеньевна оскорблена. Кленова выцепила из коробки конфету и вышла, даже не взглянув на Нарышкину.

– М-да, я тебе не завидую, – прокомментировал Дима.

– В чем дело-то? – не поняла Наташа.

– Да похоже, что теперь ты ко мне переходишь. В отдел расследований. Это посложней, чем про парикмахерские писать…

– Почему?

– Да потому, что женский отдел тебя больше печатать не будет. Кажется, приревновала тебя ко мне Кленова, – объяснил Дима. – И больше возиться с тобой, юным дарованием, не станет.

Вот так! Из-за какой-то коробки конфет! Неужели это для нее важно?! Конфеты – а не то, как я работаю?! А ведь я придумала – сама! – столько тем! И писать у меня получалось!.. Я же хотела предложить Марине Евгеньевне тему про занятия шейпингом! И про то, как выгодно можно прибарахлиться в магазинах секонд-хенд!

Полуянов задумался:

– Что мне теперь с тобой делать-то, Нарышкина?

Он залпом допил кофе, закусил очередной конфетой. Задумался вслух:

– В СИЗО тебя не пошлешь… В мэрию – тоже, чиновники замордуют… Ага, вот что. Записывай адрес… Это бесплатная столовка для бомжей. Съездишь, поговоришь с людьми. Завсегдатаи – кто они, откуда? Поваров расспроси, директора. Инциденты, смешные истории. Двести строк. Поняла?

Она торопливо записывала: повара, инциденты, смешные истории…

Полуянов хмыкнул:

– Да не пиши ты это, на месте сама разберешься. И вот еще что. За руку с ними не здоровайся. Вернешься домой – душ сразу прими. А то вшей, не дай бог, подцепишь. Или туберкулез… Давай действуй. И папе привет.

…Наташа не спеша шла к метро. Она отчетливо понимала, что ей совсем не хочется писать про бомжей…

Многие мужчины оборачивались ей вслед. Особо активные приставали с разговорами. Какой-то кавказец попросил «падарыть рамашку со штанов». Притормозил глыбоподобный джип. Оттуда крикнули: «Лапуля, поехали с нами!» Она отвернулась.